Россия и ее империя. 1450–1801 - Нэнси Шилдс Коллманн

в ближайшее окружение) глава церкви – до 1589 года митрополит Московский, затем патриарх, а также, временами, некоторые из гостей (богатейших купцов) и думных дьяков, появлявшихся при дворе и имевших редкую привилегию в виде права владения землей. Ввиду многочисленных браков и расширения боярской элиты эти два круга активно взаимодействовали между собой.

Далее – все еще достаточно близко к правителю – шли военные, занимавшие старшие офицерские должности («государев двор» в середине XVI века, «московские чины» в XVII веке). Равными им по статусу были церковные иерархи (архиепископы, епископы, настоятели трех-четырех-пяти богатейших монастырей). Следующий круг образовывали провинциальные дворяне, состоявшие в локальных сообществах, центрами которых являлись города внутри страны. Эти дворяне служили в армии или назначались на должности воевод. Все, кто входил в вышеназванные круги, обладали наиболее высоким статусом и занимали наиболее выгодные экономические позиции; они могли иметь в собственности фамильные земли (вотчины), получать земли от государства на правах условного держания (поместья) и владеть крепостными. Кроме того, они имели право указывать в документах полное отчество («с вичем») и называть себя «холопами» при подаче прошений к царю.

Принадлежность к следующему кругу означала существенно меньшее количество социальных и экономических привилегий. Речь идет о полупривилегированных группах лиц, несших военную службу, не плативших налоги, но не имевших при этом права владеть землей и крепостными: инженерах, стрельцах, казаках гарнизонных полков, большинстве приказных людей в центральных и местных учреждениях. Как и представители перечисленных выше кругов, они называли себя «холопами» в челобитных царю, но не имели права писаться «с вичем». Вероятно, к ним следует причислить тех, кто входил в другие относительно привилегированные группы – европейцев, находившихся на военной службе, и менее состоятельных, но все еще не облагавшихся налогами купцов. Ниже стояли те, кто в челобитных называл себя царскими «сиротами» – разнообразные тягловые люди: горожане, крестьяне, принадлежавшие правящей династии и государству, крепостные светских и церковных землевладельцев. В этот круг входили ясачные народы Среднего Поволжья, Сибири и степной зоны. Следующим, вероятно, был круг, включавший подневольных слуг – холопов: сословие, упраздненное в начале XVIII века. За пределами всех этих кругов (два исключения, сохранявшиеся в XVII веке) находились донские казаки и население Гетманщины: пользуясь самоуправлением, они находились в вассальной зависимости от царя, и местные жители обращались со своими проблемами и просьбами о помощи к атаманам или к гетману соответственно, а не к царю.

Такая система концентрических кругов предполагает ощутимые различия в состоянии, могуществе и престиже, но также фундаментальное равенство всех подданных перед царем. Законы не содержали юридического определения их имущественных или личных прав. Все несли службы, все обладали честью, все могли подать челобитную правителю, все – женщины, крепостные, невольники, представители нерусских народностей – могли участвовать в судебных разбирательствах в качестве истцов, свидетелей и поручителей. Все они были связаны с правителем, но каждая группа по-своему оформляла взаимоотношения с ним.

БЛИЖНИЙ КРУГ И БОЯРЕ

Лучше всех остальных устроилась придворная знать. В Московском государстве она состояла из бояр, наиболее могущественных людей государства, часто привлекавшихся к управлению в период возвышения Москвы – начиная с середины XIV века. Московское государство с самого начала было основано на сотрудничестве великих князей с боярскими родами. Бояре всегда были рядом с великим князем, заверяя его завещания и заключаемые им договоры, стоя рядом с ним во время дипломатических приемов; на миниатюрах Лицевого летописного свода они неизменно находятся подле него. Как указывается в главе 6, эта взаимозависимость правителя и его приближенных, имевшая фундаментальное значение, идеализировалась господствующей идеологией, согласно которой правитель обязан был спрашивать у них совета. Теоретически он должен был прислушиваться ко всем праведным людям, но постоянно получал советы лишь от лиц духовного звания и бояр (рис. 9.1). В Московском государстве представления о тирании и сопротивлении правителю были развиты очень слабо, но в исторических произведениях раз за разом повторяется один сюжет: о дурном правителе, который не прислушивался к хорошим советам и правил как ему заблагорассудится. Великие князья, как правило, женились на женщинах из боярских семей, входивших в ближний круг, и, разумеется, знали каждого боярина в лицо. Временами правители созывали более широкие собрания, которые символизировали всю землю, собравшуюся, чтобы дать совет монарху и вместе с ним прийти к согласию (так называемые Земские соборы).

Рис. 9.1. Одна из иллюстраций к описанию бракосочетания Михаила Романова (1624), где он изображен советующимся с боярами (Описание в лицах торжества… Москва, 1810). Нью-Йоркская публичная библиотека, Отдел общих исследований

Эти глубоко личные отношения между правителем и боярами сохранялись на протяжении значительной части XVII века. Боярство являлось наследственным – наследование по боковой линии внутри боярских родов касалось и боярского титула. В XIV веке и первой половине XV века существовало от 10 до 13 родов одновременно, бояр же как таковых могло быть и меньше, поскольку для получения этого чина необходимо было достичь известного возраста. Состав боярской элиты менялся, а численность ее росла – новые роды становились боярскими по мере дробления старых либо по воле великого князя и/или группы бояр. С 1462 по 1533 годы, в период укрепления военной мощи и бюрократического аппарата, число родов увеличилось с примерно 15 до примерно 24; около 1490 года был создан чин окольничего, чтобы облегчить доступ в круг знати. Основанная на наследовании система правления оказалась удивительно стабильной: формально великий князь обладал всей полнотой власти, фактически же бояре руководили войском, внешней политикой и т. д., так что возраст, здоровье и личные качества великого князя не имели решающего значения.

Стабильность и равновесие внутри боярства – как и среди элиты в целом – обеспечивались за счет щедрой раздачи благ и преимуществ: поместий, крестьян, подарков. Боярская элита была структурирована пронизывавшими ее отношениями зависимости, дружбы и родства. Бракосочетания создавали прочные союзы и взаимные обязательства между родами, а также формировали иерархию родов. С середины XV века возникла традиция, согласно которой бракосочетание великого князя, часто с представительницей одного из знатных семейств (но редко – одного из наиболее могущественных), определяло состав ближнего круга, который после этого закреплялся браками бояр и боярынь с родственницами и родственниками новой великой княгини. Такой ближний круг мог существовать в течение двух-трех поколений, после чего в нем начинала доминировать другая группировка. Сперва (1345 – около 1433) ведущую роль играл род Вельяминовых – благодаря стратегически важному браку будущего Ивана II с Александрой Вельяминовой. Затем его вытеснила группировка, собравшаяся вокруг влиятельного семейства Патрикеевых (князей, выходцев из Литвы), а ее, в свою очередь – союз нескольких фамилий, в том числе