Поединок спецслужб. Перезагрузка отменяется - Александр Витковский

— И много было таких ситуаций?

— Хватало. Оказывается, Земля на редкость маленькая планета, и люди на ней встречаются очень часто. Однажды в Европе меня узнал мой одноклассник. Пришлось заболтать его, наплести, что я турист и так далее. Другой старый знакомый встретил меня там, где, по его представлениям, я вообще не мог быть. Причем под другими установочными данными, с другой профессией. После моих долгих объяснений он сделал вывод, что я чуть ли не политический эмигрант и скрываюсь от властей. Наверное, сейчас, когда наши имена и работу в разведке частично рассекретили, наши старые друзья в других странах о многом догадались.

— Георгий Андреевич, по-моему, неизменным в вашей жизни нелегала была только ваша жена.

— Это точно. (Громко рассмеявшись.) Вы спросите Гоар, она расскажет вам, как три раза выходила замуж.

— За кого?

— Ну, за меня, конечно!

— ...?

— Первая наша свадьба состоялась 30 июня 1946 года в Тегеране, — улыбаясь начала свой рассказ Гоар Левоновна. — Как и положено, венчались в местной православной церкви.

—А венчавший нас священник был проходимец (вопреки церковному запрету держал несколько такси) и убийца (когда-то в Армении он убил революционера и бежал в Иран), — перебил Георгий Андреевич. — Поэтому мой отец и был против церковного брака.

— Но мой папа все-таки настоял на венчании, и к церкви мы подкатили на роскошных машинах. Так мы женились в первый раз. Вторая свадьба была в Ереване в 1952 году, когда мы приехали в СССР на учебу. Здесь «законный брак» заключили уже в ЗАГСе. А третья состоялась через несколько лет в Европе и тоже в церкви. Нам нужно было подтвердить свою легенду и получить настоящие документы страны пребывания о том, что мы муж и жена. И опять было венчание, поцелуи, обмен кольцами, свидетели, гости, цветы, подарки, торжественный ужин — все, как в первый раз. Но днем рождения нашей семьи мы все же считаем ту, первую нашу свадьбу. (Получается, что в 2011 году семья Вартанянов должна отметить свой 65-летний юбилей (!) По давней традиции — это «железная свадьба» которую уже никто ни в силах разрушить — ни на земле, ни на небе. —Авт.)

— Гоар Левоновна, я думаю, что многие невесты и жены вам бы позавидовали. Три раза жениться по любви на одном и том же человеке и прожить с ним душа в душу так много лет — это просто фантастика!

— Да я и сама себе завидую!!! — хитро прищурившись, гордо ответила моя собеседница.

— А как вы отмечали свои дни рождения за границей, в условиях нелегальной деятельности?

—Наверное, обычному человеку это покажется странным,—рассказывает Геворк Андреевич, — но, работая за границей, каждый наш день рождения мы отмечали... дважды.

— По старому и новому стилю, как мы обычно празднуем Новый год?

— Конечно, нет, — улыбается мой собеседник. — Дважды отмечать новогодний праздник — это сугубо русская традиция, которая в условиях нелегальной работы за рубежом моментально вызовет подозрение, неминуемую расшифровку и провал. Здесь дело в другом. Мы работали под вымышленными именами и биографиями, а значит, и день рождения по легенде у нас приходился совсем на другую дату, которая и была известна широкому кругу наших знакомых. А в их числе, между прочим, были не только высокопоставленные политики, дипломаты, бизнесмены, ученые, но даже и сотрудники зарубежных спецслужб. Обычно это были шумные праздники с большим количеством гостей и долгим застольем. Мы принимали поздравления, нам дарили подарки, но только Гоар и я знали, что это, если можно так выразиться, «липовый» праздник.

— А как же вы отмечали настоящий день рождения?

— Чаще всего вдвоем. Готовили дома небольшой праздничный ужин или выбирались в ресторан, где проводили вечер за бутылкой шампанского.

— При этом поздравляли друг друга и дарили небольшие подарки где-нибудь па улице или в машине,—добавляет Гоар Левоновна.—Сами понимаете, дома или в ресторане мы этого делать не могли. Ведь если бы мы стояли на «прослушке», нас расшифровали бы в мгновение ока.

—Впрочем, иногда мы приглашали на этот праздник самых близких друзей,—вспоминает Георгий Андреевич.—Но даже перед ними приходилось легендировать истинный повод торжества. Однажды, когда праздновали мой настоящий день рождения, я сказал друзьям, что отмечаем дату моего первого знакомства с будущей женой. Все поверили...

—А приходилось ли вам в столь знаменательный для вас день заниматься оперативной работой?

— Конечно. Ведь для всех это был обычный день, и никаких скидок на особенность момента пс было. Так что приходилось и тайниковые операции в этот день проводить, и шифрованные радиограммы принимать, и даже в вербовочных мероприятиях участвовать. А вечером—за стол с чувством выполненного долга. Иногда даже и в Новый год нужно было работать. Для разведчика, а тем более нелегала, праздников не бывает.

— Какой день рождения запомнился больше всего?

— Конечно, 17 февраля 1964 года. Тогда нам повезло — мы оказались дома, в Советском Союзе. Хотя и говорят, что 40-летний юбилей мужчинам отмечать не принято, по мы отпраздновали по полной программе. Гостей собралось немного, но это были самые дорогие и близкие нам люди. Наверное, обычному человеку не понять, как это прекрасно — отмечать праздник у себя на родине, в кругу родственников и самых близких друзей, ни от кого не скрываясь и не конспирируясь... Поверьте, это дорогого стоит. Ведь впереди нас ожидала очередная загранкомандировка.

— Скажите, какие сны сейчас вам снятся?

— Я вообще никаких снов не вижу, — смеется Георгий Андреевич. — Сплю крепко, как младенец. О снах вы спросите Гоар.

— О-о о. Я почти каждое утро начинаю с того, что рассказываю мужу о своих снах. Чаще всего это впечатления прожитого дня, трансформация каких-то ярких событий и образов.

— - А бывают ли сны из той, нелегальной жизни? Ужасы, кошмары, пережитые страхи?

—Конечно, во сне часто возвращаешься в прошлое. Снятся давние друзья, знакомые. Но ужасов нет; в холодном ноту не просыпаюсь.

— По в вещие сны вы верите?

— Как-то однажды, очень давно, я увидела во сне своего отца. Он стоял на полу, а потолок был весь разрушен. Через несколько дней получаем короткую шифровку, что мой папа умер. Мы были тогда в ужасной стране с драконовским полицейским режимом. Выехать невозможно. Я заперлась в своей комнате и два дня не выходила оттуда. Зубами угол подушки закусила, чтоб не реветь белугой — ведь не дай бог, кто услышит, — и только всхлипывала потихоньку... Думала, не переживу, что не смогла проводить отца в последний путь... А туг нужно идти на торжественный прием, изображать радушие, улыбаться. А на душе—мрак, пустота и кошки скребут. Георгию тоже не повезло. На похороны своей матери он опоздал на неделю. Вот с тех пор мои сны сбываются, и почему-то чаще всего — плохие.

— А не хотелось ли вам побывать в тех местах, где вы работали?

— Где работал — нет. Ведь многих людей, кто нам близок и дорог, уже нет в живых. К тому же мы уже столько объездили, столько видели, что, наверное, хватит. А вот в Иране, где прошла юность, хотелось бы побывать. Однако теперь, когда нас хоть и частично, но все же рассекретили, путь в эту страну нам закрыт. Но зато мы объездили почти всю Россию. Это очень здорово. У нас удивительная и прекрасная страна.