Золотые земли. Совиная башня - Ульяна Черкасова

Хотелось зарыдать от отчаяния, но куда больше задушить ту тварь, что забрала его деньги. Кто это был?

Среди случайных жителей курильни и десятков стражников, что протрясли, верно, это место раньше них, одно имя вспыхнуло ярче остальных.

Часлав.

Курвин сын Часлав, которому вечно было мало.

Он забрал его долю, заработанную прошлым летом, пока Милош был в Ратиславии, и Милош стерпел это, чтобы не испортить их отношения. Но это Милош нашёл торговцев, Милош организовал поставки, а Часлав лишь приводил гостей и тянул из них деньги. И теперь он стянул деньги Милоша.

И он не мог ничего сделать. Ничего! Бессилен был подмастерье целителя, беглый чародей, перед Чаславом, ничтожен перед сыном знатных родителей, перед дворянином. Часлав мог зарезать Милоша посреди людной улицы, и ему ничего бы за это не было.

Бешенство застилало глаза, и только оказавшись у порога замка, Милош понял, что прошёл по всему Совину в человеческом своём обличье, одетый в рваньё, найденное в курильне. Никто не узнал в худощавом оборванце ученика королевского целителя, и только потому Милоша не убили на месте. Стражники оглядели его с презрением и велели идти к храму на берегу за убежищем и пищей. Милош скрылся среди разрушенных домов, скинул грязную, провонявшую потом и копотью одежду и позволил перьям разорвать кожу.

Венцеслава жила теперь в покоях отца, в крыле Совета Старшей Совы, а с ней прятался в замке и Милош, прямо под самым носом у короля и Охотников. Близко был Часлав, сын другого советника, только не достать его Милошу.

Во владениях Рогволода Белозерского оборотень метался, словно птица в клетке. Он больше не мог заявиться к Чаславу, как в былые времена, не мог спокойно передвигаться по коридорам замка, не мог даже покинуть спальню в человеческом своём обличье.

– Щенсна, – позвал Милош нетерпеливо.

Старуха тут же вошла, оглядела его с ног до головы – взъерошенного, взбудораженного, бешеного.

– Чем могу услужить? – спросила старушка с поразительной покорностью, только глаза выдавали её напряжение.

– Мне нужно поговорить с Венцеславой. Позови свою госпожу.

Щенсна поджала губы и бросила недовольно, как кость собаке:

– Попробую.

Дверь закрылась за ней, затихли шаги служанки, та поспешила к покоям хозяйки.

Захочет ли Венцеслава прийти?

Несколько дней, с той ночи, когда Милош умолял её бежать с ним, Венцеслава не навещала его. Щенсна сторожила гостя, словно верный пёс, не впускала никого в комнату, и Милош скучал в одиночестве, тянул тепло из огня в камине, копил силы и порой вылетал из замка соколом, кружил над городом и искал Стжежимира, Ежи, Горицу или Дару – любого, кто мог выжить в пожаре, любого, кто нуждался в нём, и в ком нуждался он.

Потому что в замке он чувствовал себя нежеланным гостем. Зачем держала его Венцеслава? Не здесь, не в стенах спальни, не в покоях своего отца, а в своей жизни?

Она зашла почти неслышно, сверкнула серебряным ручейком в свете огня, остановилась в дверях, как нежданный гость в чужом доме.

Зима расцеловала её бледную кожу и золотые волосы, разрисовала инеем и льдом голубые глаза и длинные тонкие руки в плену голубого платья. Стало страшно вдруг, что она растает от жаркого огня в камине.

– Что случилось, Милош? – в голосе прозвенел лёд. Собранная, как воин перед битвой.

– Мне нужно встретиться с Чаславом.

Хотелось рассказать ей о большем, рассказать совсем о другом, но Милош побоялся снова разозлить Венцеславу своей откровенностью.

– Что-то случилось?

– У меня есть с ним незаконченные дела.

Меж светлых бровей пролегла едва заметная морщинка.

– Не знала, что вы ведёте общие дела.

Милош молчал, не сводя с Белой Лебёдушки напряжённого взгляда.

– Ты сможешь устроить нам встречу?

– Не думаю, что это разумно с моей стороны.

Он прикусил изнутри щёку, едва сдерживаясь.

– Мне очень нужно его увидеть. Он забрал кое-что, что принадлежит мне.

В глубоких озёрах глаз забурлили воды.

– Мне думается, что ты недооцениваешь мои старания, Милош, – ровным голосом произнесла Венцеслава. – Вокруг всех входов в покои отца теперь дежурят люди из Тихой стражи. Гжегож Безродный буквально занял место Идульфа возле короля и почти подчинил рдзенских Охотников себе.

– Безродный? Глава Тихой стражи? – усмехнулся Милош с недоверием. – С чего бы Охотники подчинились рдзенцам?

– Лойтурцам не доверяют после пожара. Люди считают, что мой муж пропустил ведьм в город. Просто представь, что сделают со мной и всей моей семьёй, если хоть кто-нибудь узнает, что я прячу у себя чародеев. Гжегож только и ждёт, чтобы разрушить Совет.

– Чтобы ослабить власть Лойтурии, – догадался Милош. – А твой отец в сговоре с лойтурцами, поэтому и заставил тебя выйти за Идульфа.

Венцеслава резко вздохнула, потеряв терпение.

– Никто никогда не заставлял меня выходить за Идульфа, Милош, – проговорила она с ледяным негодованием. – Да, этот брак выгоден моему отцу, но я сама хотела стать женой Идульфа, потому что… Создатель, Милош, знаешь ли ты хоть кого-нибудь достойнее Идульфа? Он ладмейстер Охотников, у него не меньше власти, чем у короля. Кто мог бы ещё стать моим мужем? Есть ли хоть кто-нибудь могущественнее?

Слова были сказаны. Те слова, которых боялся Милош и которые долго и успешно скрывала за кружевом улыбок и взглядов Венцеслава.

– Если только принц Карл, – процедил чародей. – А так во всей Рдзении не сыскать достойнее супруга Идульфа Снежного. Кто ещё тебя достоин?.. Но участь вдовы предателя, верно, менее почётна?

Венцеслава смерила его презрительным взглядом.

– Если на этом всё, то я бы предпочла вернуться в свои покои и отдохнуть.

Милош стоял, не шелохнувшись.

Лишь из благородства, из благодарности она не прогоняла его прочь. Верно? Или всё же не сном, не мороком была нежность, что порой виделась ему в голубых очах?

Он сорвался с места, в один миг оказался возле Венцеславы, обхватил руками, боясь потерять, и поцеловал несмело, трепетно, как не целовал никого никогда прежде.

Лебёдушка охнула в когтях сокола, обожгла дыханием.

Тонкие пальцы пробежали по оголённой шее, коснулись груди, дотянулись до самого сердца и отстранили прочь.

Милош не посмел сопротивляться, остался недвижим и послушен.

– Уходи, – попросила Венцеслава почти жалобно. – Если не хочешь погубить меня, то уходи сегодня же.

– На рассвете, – шёпотом пообещал Милош.

Вокруг него потемнело, он видел только Венцеславу, она одна горела ярко, но слишком далеко – не дотянуться больше, не коснуться уже никогда.