Ничего не говори. Северная Ирландия: Смута, закулисье, «голоса из могил» - Патрик Радден Киф

Почти два десятилетия прошло с подписания Соглашения Великой пятницы, и Северная Ирландия ныне живет в мире, если не считать единичных вылазок инакомыслящих. Однако общество разделено, как и прежде. Границы между католическими и протестантскими районами все еще существуют в виде проволочной спирали по так называемым «стенам мира», которые пронизывают город, как трещины мраморную глыбу. В действительности сейчас больше «стен мира», чем их было на пике Смуты. Эти возвышающиеся сооружения, физически разделяя население города, как животных в зоопарке, до некоторой степени поддерживают спокойствие. Но стены все так же испещрены надписями вроде «K.A.T.», то есть «убей всех католиков»[103] – оскорбление для католиков на одной стороне, и «K.A.H.», то есть «убей всех протестантов»[104] – это уже для протестантского населения – на другой.

Центр Белфаста кажется оживленным, почти космополитическим. Здесь преобладают те же сетевые магазины – Waterstones, Caffè Nero, Kiehl’s, – которые вы найдете в любом небольшом европейском городе. Местная киностудия «Титаник» (Titanic Studios) стала известной, так как здесь снималась «Игра престолов». Популярной туристической экскурсией является тур «По местам Смуты» (Troubles Tour), в рамках которого бывшие бойцы (а ныне водители такси) возят туристов к горячим точкам тяжелых лет, расшифровывая повсеместно встречающиеся граффити об известных сражениях, мучениках и стрелках. Все это заставляет нас воспринимать Смуту как далекую историю.

Но правда заключается в том, что большая часть жителей до сих пор живет в районах с той или иной религией, и более 90 процентов детей в Северной Ирландии продолжают посещать раздельные школы. Автобусные остановки в некоторых частях Белфаста негласно предназначены для католиков или протестантов, и людям приходится проходить дополнительных два или три квартала, чтобы ждать транспорт там, где для них будет безопаснее. Сотни «Юнион Джеков»[105] по-прежнему развеваются в протестантских районах, в то время как в католических зонах можно часто увидеть триколор или палестинские флаги – знак солидарности, а также символ того, что сейчас многие республиканцы на Севере считают себя оккупированными.

Некоторое время назад американский дипломат Ричард Хаасс провел серию межпартийных переговоров о нерешенных проблемах мирного процесса. Но эти переговоры долго и безрезультатно перепевали тему флагов. Фракционность и ее ловушки остались настолько сильными в Белфасте, что различные стороны не могут договориться об использовании символов. Когда Белфастский городской совет в 2012 году проголосовал за ограничение количества дней, в которые над городской ратушей поднимают «Юнион Джек», протестанты попытались взять здание штурмом, и по всему городу начали вспыхивать мятежи – юнионистские демонстранты бросали кирпичи и бутылки с зажигательной смесью.

В свете этих продолжающихся разногласий в докладе Вильерс можно было усмотреть одну весьма примечательную вещь. «Существование и связь между собой военизированных группировок после прекращения огня играют важную роль в переходе от крайних форм насилия к политическому процессу», – говорилось в нем. Это вроде бы нелогичное утверждение, на самом деле уловившее очень важную вещь, почему-то ускользнуло от прессы, с восторгом приветствовавшей публикацию доклада. Дело в том, что продолжающееся существование республиканской и лоялистской символики не вредило мирному процессу, а помогало ему. «Власть», присвоенная этими не уходящими со сцены иерархическими структурами (то есть группировками), «влияла» на их членов, «ограничивала их и управляла ими». В докладе также говорилось, что «ситуации неповиновения были редкими», и вопросы с ними быстро решало «руководство».

Для Брендана Хьюза, Долорс Прайс, Мариан Прайс или Энтони МакИнтайра тенденция Шинн Фейн к непризнанию какой бы то ни было оппозиции казалась эгоистичной, не либеральной и жестокой. Но, возможно, как это и предполагалось в докладе Вильерс, так проявлялось стремление к жесткой дисциплине внутри ирландского республиканизма, с помощью которой Адамс и его сторонники сумели удержать крышку кипящего котла и предотвратить возобновление войны.

* * *

Примерно в это же время прокуратура Белфаста объявила, что она намерена в связи с убийством Джин МакКонвилл вызвать в суд Айвора Белла. «Прокуратурой было принято решение поддержать обвинение этого человека», – сообщил государственный обвинитель. Беллу было почти 80 лет. Сутулый человек, одетый в кардиган, с белыми как снег усами и дымчатыми бровями стареющего волшебника, он с трудом поднялся по ступенькам здания суда. Такой поворот событий можно было расценить как сигнал опасности для Джерри Адамса, которого арестовали и выпустили, не предъявив обвинения. Если Белла судили за «содействие и подстрекательство» к убийству МакКонвилл, то его показания должны были предположительно касаться и того, кто отдал приказ об убийстве, и тех, кто привел его в исполнение. Некоторые другие преданные Шинн Фейн функционеры вроде Бобби Стори, возможно, хотели бы пойти в тюрьму вместо своего босса, но Белл испытывал к Адамсу несколько иные чувства, чем преданность.

В ранний период Смуты Белл и Адамс были союзниками. Они бок о бок действовали в Белфастской бригаде и провели вместе немало времени в «Лонг Кеш». И именно Белл в 1972 году настаивал на том, что мирные переговоры могут состояться лишь в том случае, если Адамса выпустят из тюрьмы. И именно Белл полетел с ним в Лондон. Белл являлся убежденным сторонником физической силы и служил «послом» ИРА для связи с ливийским лидером Муаммаром Каддафи, доставляя огромные партии серьезного оружия из отверженного государства. В середине 1980-х годов Белл поднялся до должности начальника штаба ИРА. Но после того, как Шинн Фейн начала работать с электоратом во время голодной забастовки Бобби Сэндза и стала выдвигать кандидатов на государственные посты, Белл выразил озабоченность тем, что ресурсы и внимание перемещаются с вооруженной борьбы на проведение избирательных кампаний. Слишком много бюллетеней – и недостаточно винтовок «Армалит». В результате Белл и некоторые другие начали с таким подозрением относиться к новой стратегии, что устроили заговор с целью свержения Джерри Адамса. Однако слух об этом дошел до Адамса, тот действовал быстро и обвинил Белла в предательстве, а это могло привести к смертному приговору. Белла признали виновным, но, когда дело дошло до наказания, вмешался Адамс: возможно, в знак прежней дружбы, а быть может, из соображений небезопасности такого шага. Он сохранил старому товарищу жизнь. Белла тогда отправили в отставку, и с тех пор он вел уединенную жизнь в Западном Белфасте, однако смертельный приговор все еще продолжал висеть над ним. Он отказывался говорить с журналистами о своей работе в ИРА. Когда Большой Бобби Стори в 1990-х годах обращался к бывшим Провос с вопросами о деле Джин МакКонвилл, Белл ничем не помог ему. «Иди к Джерри и спроси его, – ответил он, предлагая Стори сделать то же самое, что ему советовала сделать Долорс Прайс. – Он знает».