Сыщик Бреннер - Игорь Шенгальц

– Так надо было, Бреннер. Дагеротипист являлся важным связующим звеном. Мы следили за ним. Мы не хотели допустить, чтобы чужаки победили, мы старались предотвратить большее зло…

Он говорил и говорил, стараясь доказать свою правоту, убедить, переманить на свою сторону. Но я больше не слушал. Я просто вспоминал. Вспоминал снимки убитых детей, найденные в секретной комнате маниака, вспоминал сестер Ольшанских, вспоминал барон-капитана Мартынова – умного, честного и порядочного человека, вспоминал то, что творилось сегодня в городе, вспоминал девочку Анни, потерявшую на площади маму, я вспоминал всех.

Потом он взмахнул рукой, а в ней оказался револьвер. Заговорил он меня, заставил отвлечься, уйти на несколько мгновений в свои мысли.

Но еще быстрее, чем Семенов спустил курок, из угла комнаты мелькнула стремительная тень. Вилли, котенок, подобранный сестрами и оставленный мной на временное попечение дежурного Департамента, до этого момента незаметно сидел под столом. Он быстрее пули пролетел разделяющее нас расстояние и вцепился в руку Семенову, повиснув на ней всем своим крупным телом, раздирая мясо до костей острыми как бритва когтями.

Риттер все же успел нажать на спусковой крючок, но кот сбил прицел, и пуля ушла далеко влево. Ударом кулака Семенов сбросил Вилли на пол и прицелился теперь уже в него, позабыв обо мне.

Я выстрелил в риттера. Я стрелял снова и снова. И даже убедившись, что он мертв, я продолжал стрелять.

Негромкое дребезжание переговорника заставило меня остановиться. Но заработал не аппарат на столе, а мой личный переговорник, который я сунул в карман перед тем, как вломиться в кабинет.

– Слушаю, – безразлично сказал я в устройство.

– Кира! – раздался взволнованный голос Грэга. Слышно его было едва-едва. – Наконец-то ты ответил! Я нашел его, слышишь, нашел!

– Кого ты нашел? Возвращайся домой, тебя жена ждет, волнуется.

– Ты что, не понимаешь? – удивился репортер. – Я нашел его, вычислил!

– Да о ком ты?

Кот подошел и с урчанием потерся о мои ноги. Я ласково почесал его за ухом.

– О чудовище, за которым мы охотимся. О том, которое жило в теле дагеротиписта и сбежало после его смерти. Это было чертовски трудно, но я нашел его, я сумел!

– Подселенец? Ты говоришь о подселенце? – взволновался я.

– Наконец-то сообразил. – Даже теперь Грэг не мог отказаться от привычного ехидства. – Я далеко, мне пришлось уехать из города, чтобы собрать информацию. Никак не успею помочь. Придется тебе самому…

– Справлюсь, – отрезал я. – Один раз я убил эту тварь, убью и во второй. Где мне его найти?

Грэг успел ответить:

– Они прячут его в соборе. Будь осторожен!..

А потом разговор прервался.

Собор – до сегодняшнего дня самое величественное сооружение Фридрихсграда – располагался прямо за центральной площадью. К нему-то и направлялся в полдень император, дабы поклониться святым мощам, но так и не добрался до цели.

Много лет прошло с тех пор, как при Петре Ольденбургском родилась великая империя Руссо-Пруссия. Примерно в те годы была проведена и самая масштабная церковная реформа за все время существования образовавшегося конгломерата. Петр – сторонник всего прусского – в то же время не хотел терять поддержку своих православных подданных и первым указом объединил все три ветви христианской церкви в одну-единственную. Теперь, будь ты католиком, протестантом или православным, ты принадлежал к Единой христианской церкви, зримым символом которой и стали соборы – массивные грозные сооружения, отличавшиеся при этом невероятной красотой и изяществом исполнения. Соборы возводили не во всех крупных городах, собор нужно было заслужить, и именно его наличие говорило об особом, привилегированном статусе города.

Говорят, что первый выстроенный собор вынужденно примирил между собой противников Единой церкви, поразив всех своими невероятными масштабами, архитектурным исполнением и бережным уважением к представителям каждой из ветвей христианства. Может быть, даже не столько сам собор примирил три ветви, сколько введенный Петром единый церковный налог, разделенный, согласно закону, на три равные части, которые контролировались выборным церковным советом каждого городского собора, а тот, в свою очередь, возглавлял архиепископ, назначаемый лично патриархом.

Разумеется, внешнее примирение сторон вовсе не означало конец внутренним интригам и постоянным попыткам стать первым, но такие мелочи Петра не интересовали. Он, казавшийся поначалу слабым и безвольным политиком, практически потерявшим государство, внезапно сверг прусского короля, отправив его в вечное заточение, и стал единственным властителем на всей огромной территории новообразованной империи. Все это он проделал уже на третьем году правления, и не без помощи своей супруги – будущей императрицы Екатерины, верой и правдой служившей венценосному супругу до конца его дней, а позже перенявшей бразды правления и еще более упрочившей славу Руссо-Пруссии.

Городской собор, как сердце церкви, требовал защиты от внешней угрозы и обладал собственной армией, состоявшей из солдат-монахов, прошедших некогда воинскую службу и хорошо себя зарекомендовавших в служении. Монахи подчинялись исключительно церковному руководству, даже император не имел права им приказывать. Он мог только ограничить численность солдат-монахов до двухсот человек на каждый из соборов.

Темные сутаны монахов сложно было бы не заметить, но сегодня я за весь день не встретил ни одного из них, фридрихсградские монахи в столкновениях никоим образом не участвовали. Они не перешли на сторону революционеров Серафимова, но и не поддержали императорские войска. Церковь, как обычно в сложных ситуациях, держала строгий нейтралитет. Может, поэтому я и недолюбливал церковников, считая, что они совершенно лишняя, ненужная составляющая современного общества, атавизм, от которого давно пора избавиться. Прогресс – вот та сила, которая движет мир вперед в наше время.

Грэг не уточнил, в какой части огромного комплекса собора мне искать подселенца, наверное, он и сам этого не знал. Если монахи по неким своим причинам укрыли тварь в своих чертогах, то мне ни за что не отыскать его там без посторонней помощи.

Я не мог представить себе, с какой целью они пошли на подобный шаг. Мне казалось, что лучше всего сразу переговорить с кардиналом, но я не был уверен, что меня допустят до его персоны.

Для начала следовало проникнуть внутрь собора, что также представлялось делом нелегким. Наверняка в свете сегодняшних событий все ходы-выходы давно перекрыты и контролируются вооруженными монахами. Когда необходимо, собор превращался в настоящую крепость.

Если же меня откажутся пропустить внутрь, то я прибегну к запасному плану – вернусь за химмельштоком и проникну в комплекс по воздуху. Вот только сейчас я не хотел терять время, вновь пробираясь через город до явочного дома Серафимова. Полицейский Департамент находился в двух шагах от собора, и я не сомневался, что найду способ попасть к его высокопреосвященству и более простым путем.