Вирус самоубийства - Ольга Игомонова

— Как же она объяснила свое внезапное пристрастие к черному цвету?

— Никак. Я думаю, что она сильно переживает по поводу смерти матери, отсюда и траур. Честно говоря, меня это очень удивляет. Мне всегда казалось, что Антон терпеть не может свою мать. Говорят, что о мертвых нельзя говорить плохо, но ничего хорошего об этой женщине сказать нельзя. С другой стороны, у Антона никого больше нет. Вернее, есть отец, но он живет далеко и к тому же работает капитаном дальнего плавания, все время в море. Так что мать была у нее практически единственным близким человеком. Наверное, Антон ее даже по-своему любила. Она всегда давала ей деньги, хотя и знала, что та их тут же пропьет. И квартиру матери она обставила за собственный счет.

* * *

В тот день Александра решила, что траурный вид Тониной квартиры объясняется исключительно переживаниями девушки по поводу смерти матери. Она была уверена, что это временно: как только Антонина справится со своим депрессивным состоянием, она сама захочет сделать свой интерьер более жизнерадостным. Задача психотерапевта заключалась в том, чтобы помочь пациентке поскорее выйти из депрессии. Это она и старалась сделать. Но сейчас, стоя на узком парижском тротуаре, освещенном утренним солнцем, она поняла, что проблема была намного глубже. В ее уставшем об бессонницы мозгу сумасшедшим вихрем в хронологическом порядке проносились проекты дизайнера Антона Треф, которые необъяснимым образом оказались связанными с трагическими событиями: розовый, красный, оранжево-желтый, зеленый, голубой, синий, который пока еще был позитивным исключением, и, наконец, фиолетовый… А после гибели матери собственная квартира девушки внезапно драпируется в черные тона.

Вдруг Александру осенило прозрение. И как она могла не заметить этого раньше, ведь это же очевидно?.. Почему она сразу не догадалась, что мрачный интерьер квартиры молодого дизайнера — это не траур по безвременной кончине матери, а безмолвный крик отчаяния, мольба о помощи. Она, специалист по суицидам, должна была сразу понять, что черный бархат, доминирующий в оформлении жилища, в сочетании с глубокой депрессией является таким же ярким признаком суицидального настроения, как и другие особенности поведения, которыми отличаются люди, склонные к самоубийству.

Каждый психолог знает, что прежде чем свести счеты с жизнью практически все жертвы суицида предупреждают близких им людей о своих намерениях. Такие сообщения могут быть не только в явной, но и в завуалированной форме: в повышенном интересе суицидента к фактам суицидов, в разговорах и рассуждениях о самоубийствах, размышлениях о причинах и способах добровольного ухода из жизни и о своей беспомощности перед житейскими трудностями и проблемами. В данном случае Тонины разговоры о самоубийствах касались других жертв, поэтому они не воспринимались окружающими как тревожное предупреждение. Чувство беспомощности и вины, которую ощущала Антонина перед погибшими заказчиками, списывались на роковое стечение обстоятельств, а глубокая депрессия объяснялась смертью матери. А ведь это были классические признаки суицидального поведения, про них знают даже начинающие психологи! И как она, опытный психотерапевт, которая много лет изучала суицидальное поведение, написала на эту тему немало научных работ и даже подготовила к защите кандидатскую диссертацию, могла этого не заметить! Как получилось, что она сама оказалась такой слепой и недальновидной?

Анализируя все это, Александра посмотрела на часы. В Париже еще раннее утро, но из-за разницы во времени в Москве уже начался рабочий день. Судорожными движениями она достала из сумки телефон и набрала номер Олега.

— Олег, извините, что так рано.

— Нормально, я уже за рулем, еду на работу. Что-то срочное?

— Пока не знаю. Когда вы в последний раз звонили Антонине?

— Антону? Сейчас вспомню. Кажется, на прошлой неделе. Она тогда не стала со мной разговаривать. Сказала, нет настроения. Правда, я ей звонил еще раз пару дней назад, но она не ответила и потом не перезвонила. Наверное, она просто хочет побыть одна. Я понимаю, что ей сейчас не до меня.

— А вас не насторожило то, что она не хочет с вами разговаривать?

— Да нет, я же ей, в общем-то, никто, просто друг. Ей сейчас тяжело, я могу это понять. Мне не хочется навязывать ей свою болтовню. Я думаю, что ей потребуется некоторое время, чтобы зализать душевные раны, собраться с силами и жить дальше. Я знаю, что она справится. Антон у нас боец, просто сейчас у нее очень трудный период. К тому же она пока еще не работает, поэтому общих проектов у нас с ней сейчас нет. Может быть, она и от меня хочет отдохнуть. Я знаю, что потом она сама мне позвонит, когда захочет.

— Олег, а вы не могли бы ей все-таки дозвониться? Чтобы убедиться, что у нее все более-менее нормально? Я, конечно, могу и сама ей сейчас позвонить, только мой звонок она может понять неправильно, а мне не хочется ее волновать.

— Конечно, я прямо сейчас ей позвоню!

— Потом перезвоните, пожалуйста, мне.

— Конечно, обязательно!

* * *

Он перезвонил уже через несколько минут:

— У нее телефон отключен. Наверное, не хочет ни с кем разговаривать. Я ей СМС-ку отправил, может, она сама мне перезвонит. Я потом еще раз ее наберу и сообщу Вам, если смогу дозвониться. Я бы к ней съездил, но не могу, очень много работы. Да я и не уверен, что она захочет меня видеть.

Закончив разговор с Олегом, Александра вернулась в отель. Желание осматривать достопримечательности французской столицы пропало окончательно. Она вдруг поняла, что отпуск закончился, и настало время возвращаться домой. Сегодня был ее последний день в Париже, и хотя отъезд в Москву должен состояться только завтра, чемоданное настроение у нее появилось уже сейчас.

Она долго стояла под прохладным душем, пытаясь смыть с себя остатки бессонной ночи и накопившиеся проблемы. Как хорошо, что завтра она будет дома! Но сегодня, пока она еще в Париже, ей остается только собраться с силами и как-то пережить этот день.

* * *

Олег позвонил только вечером. Никаких новостей у него не было. Он сказал, что телефон Антонины по-прежнему отключен, и связаться с ней ему так и не удалось. Взволнованные нотки в его голосе выдавали крайнее беспокойство, и Александра пожалела, что поделилась с парнем своими опасениями. Она постаралась сгладить ситуацию:

— Олег, вы не волнуйтесь. Я думаю, что пока еще нет никакого повода для беспокойства. Антонине действительно нужен отдых, и если она сейчас не хочет отвечать на телефонные звонки, ее вполне можно понять. Возможно, она уже завтра включит свой мобильник и перезвонит вам.

— Как же мне не волноваться? А вдруг с ней что-нибудь случилось? Такое поведение на Антона совсем не похоже.

— Олег, сегодня четверг. Я возвращаюсь в Москву завтра вечером, и если к тому времени она не объявится, то в эти выходные мы сможем вместе съездить к ней домой.

Парень немного помолчал, а потом добавил:

— У меня есть ключи от ее квартиры. Антон дала мне запасной комплект на всякий случай. Ну, если вдруг она потеряет свои, или случится еще что-то непредвиденное. Я этими ключами никогда не пользовался. Если мы к ней поедем, я возьму их с собой. Надеюсь, что они нам не понадобятся.