Дожить до вчера. Рейд "попаданцев" - Артем Рыбаков

— Выдвигаемся!

Водитель включил передачу, и тупоносый грузовичок, трофей Французской кампании, рыкнул мотором и покатился по лесной дороге. Засад пока не опасались — разведку, памятуя о недавнем разгроме полицейского батальона, выслали загодя. Да и вдоль всего пути движения расставили посты. К тому же на этот раз наступать решили не напрямую, извилистой лесной дорогой, тем более что, как показала разведка, ни одного моста на ней не имелось, а через соседнюю деревню, от которой к месту вероятного нахождения противника вела, как сказали местные жители, «хорошая дорога», проложенная по гати. Опять же, если судить по карте, там по крайней мере подходы нормально просматриваются — о судьбе полицейского подразделения, недавно почти поголовно погибшего во время устроенной русскими засады, Беккельн был уже наслышан.

Артиллеристы по карте заранее наметили себе места, подходящие для развертывания пушек, а с серьезной огневой поддержкой воевать значительно веселее.

«Жаль, минометов всего два, — подумал Беккельн, разглядывая шагающих рядом солдат своего батальона. — Можно было бы издалека разнести эту деревушку на бревнышки и заставить русских вылезти или отступить. С другой стороны, и пехотные орудия могут стрелять навесом, а снаряд у них как-никак в шесть раз больше минометной мины весит…»

Наконец, спустя час их колонна дотащилась до Клетного.

— Ну что, гауптман, ваши готовы? — бодрым голосом окликнул Беккельна командир полицейских.

— Дам им четверть часа передохнуть, и можно начинать, — соскочив с подножки, ответил пехотинец. — От разведки есть что-нибудь новое?

— Ничего. Дозоры русских на прежних местах. Засекли две замаскированные машины, но каких, определить не удалось. Возле них никакого движения. Похоже, нас не ждут, гауптман.

— Вы все-таки не согласны выслать демонстрационную группу с юга?

— Зачем? Ударим единым кулаком! Русских около полуроты, максимум — рота. Прижмем их к озеру, тем более что лодок в поселке мало, а уходить они смогут только через него — севернее поселка болота сплошняком. Если вам интересно мое мнение, то мне кажется, они просто отсиживаются в здешних чащобах.

— Да? — с сомнение покачал головой армеец. — А судьба вашего коллеги говорит обратное.

Полицейский скривился:

— Там все делали в спешке… Если вы не в курсе, то это была реакция на множественный радиообмен. Как раз из этого поселка. А шпионы, если вы не забыли, большими толпами не ходят.

«Ну да, а у нас просто тщательнейшая подготовка…» — мелькнула у Беккельна мысль, впрочем, свой сарказм он решил не демонстрировать — операция, как он понял, проходит под эгидой специальных служб, портить отношения с которыми ему совершенно не с руки.

От разговора их отвлек радист, высунувшийся из-под тента командирского «штевера»:

— Господин криминальрат, головной дозор вышел на позиции!

— Противник?

— Криминальассистант Шмидт сообщил, что они заметили еще два поста. Итого — четыре. Есть один пулемет, ручной. Он стоит на чердаке одного из сараев, при нем один солдат. Еще около десяти человек занимаются хозяйственными работами.

— Видите, гауптман, нас действительно не ждут. Вам придется поторопиться, чтобы успеть к началу веселья! — и полицейский рассмеялся.

«Веселись, веселись, — зло подумал Беккельн, возвращаясь к своей машине. — Если русских там окажется больше, и они нормально подготовлены, то мы с твоими полицейскими и моими новобранцами можем вляпаться ничуть не хуже, чем тот эсдэшный лейтенант. У меня на сто с лишним человек едва наберется тридцать обстрелянных ветеранов. Что у твоих полицейских с подготовкой, я наверняка не знаю, но вряд ли они так подкованы в том, как вести правильный бой против пулеметов и танков».

Спустя час выяснилось, что наступательный порыв разбился о «местные трудности» и большая часть сил все еще пыталась достичь исходных позиций для атаки. Дорога, проложенная по гати, наверное, неплохо переносила крестьянские телеги и наиболее распространенные у русских легкие грузовики, но вот на использование более тяжелых машин была не рассчитана. Под пятитонным «бюссингом», в котором ехали минометчики и в котором везли некоторый запас боеприпасов на случай затяжного боя, бревенчатое полотно разъехалось, и грузовик провалился в густую жижу по ступицы задних колес. Попытки вытолкать трехосную махину ни к чему не привели. Хорошо еще, что минометчики двигалась почти в хвосте колонны, так что за ней остались только фургон связистов и русский полуторатонный грузовик. Основная же масса машин могла следовать дальше к своей цели.

«Без тягача или трактора выдернуть „бюссинг“ не получится, — думал гауптман, наблюдая, как минометчики выбираются на землю, перелезая через кабину, — по сторонам места едва бы хватило для одного человека, а минометы, даже пятисантиметровые, — штука не самая легкая и ухватистая. — Впрочем, если мы раскатаем русских достаточно быстро, есть шанс управиться дотемна. А нет — так отдохнем в деревне у озера. Всегда можно будет отговориться тяжелыми дорожными условиями, а солдаты наконец-то поспят нормально».

Беккельн посмотрел вперед — колонна уже до половины втянулась под сень леса. Тут его взгляд зацепился за взлетевшую над верхушками деревьев сигнальную ракету.

«Одна красная? Вроде мы договорились все команды подавать парами ракет? Или…» Сообразить, что же это все значит, он не успел. Впереди и чуть правее затрещал пулемет, а спустя мгновение к нему добавились частые хлопки винтовочных выстрелов.

— Русские! — заорал кто-то впереди. Аккомпанементом крику стал пронзительный визг, и в десятке метров от дороги встал всплеск от упавшей мины.

«Восьмисантиметровый!» — несколько отстраненно отметил про себя гауптман.

— Ложись! — Команда была подана с некоторой задержкой, поскольку сначала Беккельн хотел крикнуть «С дороги!», но вовремя сообразил, что вокруг болото, которое никто, по большому счету, тщательно не обследовал. Для себя он решил, что уж лучше осколок мины, чем захлебнуться в болотной жиже.

Как всегда во время сильной и внезапной опасности, со временем начали происходить чудеса! Гауптман попадал в подобные передряги всего несколько раз в жизни, но уже отметил эту странность. Для него время переставало течь плавно и размеренно, словно Рейн в низовьях. Нет, оно то неслось, подобно воде в весеннем ручье, то застывало, как в запруде у заброшенной мельницы. Так, падая на бревенчатый настил, офицер успел увидеть и запомнить сразу так много вещей, что, скажи ему кто-нибудь про такое в спокойной обстановке, он ни за что бы не поверил. Два новых столба воды и болотной жижи от падения мин, встающих на этот раз в непосредственной близости от гати; перекошенное от боли лицо незнакомого гефрайтера (надо же, даже лычки рассмотрел!), неудачно упавшего на бок; косая полоса, появившаяся на ноге не успевшего залечь солдата, — чуть выше голенища запыленного сапога серо-грязная материя медленно-медленно раскрылась, и из-под нее так же медленно стала сочиться темно-красная жидкость. Даже влажные бревна настила, на которые Беккельн рухнул, он рассмотрел во всех подробностях. Каждый сучок, каждую царапину на потемневшем от времени и непогоды дереве…