Алтын-Толобас - Борис Акунин

– А сколько чудесных открытий свершила физическая ихимическая наука! А медицина! Никогда еще человек не знал о себе и природе такмного. Разум наконец-то приучается мыслить бесстрашно и самостоятельно, онизбавляется от детских пеленок. Человек нынче чувствует и понимает себя совсемпо-другому. Величественный Шекспир, свободолюбивый Сервантес де Сааведра,дерзновенный Спиноза, пытливый Джон Донн и многие другие мыслители даличеловечеству возможность уважать себя, гордиться собой! Узда слепой,нерассуждающей веры нам больше не нужна. Это прежде, в темную и жалкую эпоху,религия была необходима, чтобы посредством страха Божия подавлять в наших дикихпредках звериные желания и ужас перед загадкой бытия. Ныне же большинствозагадок, ранее казавшихся непостижимыми, благополучно разрешены наукой. Ученыедобрались бы и до всех прочих природных тайн, если бы их рассудок не был сковансуеверием. Всё, друг мой, христианство исчерпало свою полезность. Его надосбросить, как подросший ребенок сбрасывает платье, ставшее слишком узким истесняющее рост. Чтоб двигаться вперед, дальше, выше, человеку отнынепонадобится не вера в чудо, а вера в собственные силы, в собственное разумение.Если люди узнают правду о Христе и истоках его учения, произойдет великийразброд в умах – куда более созидательный, чем во времена Реформации. Ведьлюбая встряска, любое разрушение единомыслия благотворно для работы мысли.Многие, конечно, в страхе отшатнутся, заткнут уши и закроют глаза. Но немалосыщется и таких, кто станет жадно внимать новой истине. И это будут лучшие излюдей! Мы с вами стоим на пороге Золотого Века! Как разовьются наука иискусство, как возвысится образование! А главное – человек перестанетпресмыкаться перед Высшим Существом, которого на самом деле не существует. Еслиже люди не будут унижаться перед Властителем Небесным, то очень скоро они незахотят простираться ниц и перед властителями земли. Возникнет новое общество,состоящее из гордых и уважающих себя членов. Вот цель, достижению которой нежаль посвятить свою жизнь!

Вальзер не совладал с волнением. Его голос сорвался, по лицутекли восторженные слезы.

– А как же Дева Мария, Пресвятая Заступница? – тихо спросилфон Дорн. – Раз Бога нет, то и Ее тоже? Она не способна ни за кого заступиться,потому что умерла две тысячи лет назад? И вечной жизни тоже нет? После нашейсмерти ничего не будет? Совсем ничего? Но зачем тогда жить?

– Чтобы пройти путь от бессмысленного зародыша до мудрого иблагородного старца, который знает, что прожил свою жизнь сполна и испил ее досамого донышка, – сказал Вальзер так, что было видно – он думал про это и нашелрешение. – Я искал «Евангелие от Иуды», потому что верил в силу этой книги. Ниодин прочитавший ее – нет, даже просто заглянувший в нее – не смог сохранитьверу в Бога, даже сам главный инквизитор. У меня есть план, которым я надеюсьвас увлечь – мне ведь и в дальнейшем будет нужен верный и храбрый помощник. Яобоснуюсь в Амстердаме, где мракобесие не в почете. Я куплю типографию и издамКнигу. Я наводню ею всю Европу. Уверяю вас, что через два или три годаподнимется волна, по сравнению с которой лютерова ересь покажется христианствудетской забавой. Мы с вами произведем величайший переворот в умах и душах!

– И снова начнется религиозная война, как после Лютера? –спросил Корнелиус. – Одни будут убивать во имя веры, а другие во имя разума? Внашем роду хорошо помнят Реформацию – она расколола фон Дорнов на две половины,одна из которых истребила другую… Нет, герр Вальзер, нельзя подвергать душитакому испытанию. – Капитан постепенно говорил все быстрей, все громче. – Мирнесовершенен и жесток, но таким он стал естественным образом, никто его непринуждал и не подталкивал. Пусть уж всё будет, как будет. Если вы правы, и Богчеловеку не нужен, то пусть люди додумаются до этого сами, без вашего Иуды,который все равно был и остается подлым предателем, какими бы помыслами он тамни руководствовался… Только я думаю, что Бог будет нужен всегда. Потому что Бог– это надежда, а надежда сильнее и светлее разума. И Иисус тоже будет нужен!Тут ведь дело не в том, кем он был на самом деле, что делал или чего не делал…Я не умею вам этого объяснить, но я чувствую, знаю: без Иисуса нельзя. Выдобрый и умный человек, как же вы этого не понимаете? Фон Дорн решительнотряхнул головой. – Простите меня, мой уважаемый друг, но я не допущу, чтобы вашплан осуществился.

– Не допущу? – прищурился Вальзер. – Не допущу?

– Отдайте мне Замолея. Я… нет, не уничтожу его, потому что,если уж эта книга просуществовала столько веков, значит, так угодно Господу. Ноя спрячу ее в тайник – такой потаенный, что никто ее там не сыщет без явногопромысла Божия. И не пытайтесь отговорить меня, это не поможет. – ТеперьКорнелиус говорил уже не горячо, а спокойно – откуда-то на капитана снизошлатвердая, неколебимая уверенность. – Вы будете взывать к моему рассудку, а япринял решение сердцем.

Аптекарь опустил голову и закрыл глаза. Умолк. Корнелиустерпеливо ждал.

Наконец – через четверть часа, а может быть, молчаниепродолжалось и дольше – Вальзер с тяжелым вздохом молвил:

– Что ж, мой честный друг. Возможно, в таком деле и вправдуследует прислушиваться не к зову разума, а к голосу чувства. Я сокрушен ираздавлен тем, что не смог убедить в своей правоте даже вас, человека умного иблагожелательного. В конце концов, вы лишь повторяете мои собственные сомнения.Я хотел испытать на вас, готово ли человечество воспринять идею мира без Бога.Теперь вижу, что не готово. Что ж, пусть Книга ждет своего часа. А мы… Мы свами уедем отсюда. Стройте свой чудесный замок и отведите там комнату для меня.Я принимаю ваше щедрое предложение.

* * *

Здесь и у мушкетера на глазах выступили слезы – по правдесказать, он готовился к долгому, мучительному препирательству и уже заранееукреплял сердце, чтобы не поддаться.

– Вы благороднейший из людей, герр Вальзер, – с чувствомвоскликнул капитан. – Я знаю, сколь многим вы жертвуете – мечтой, жизненнойцелью, великим замыслом. Но у вас хватило мудрости понять, что, желаяоблагодетельствовать людей, вы подвергнете их смертельной опасности. Знаетечто? – Растроганный Корнелиус кивнул на открытую крышку алтын-толобаса. – Ввозмещение за вашу книгу забирайте-ка половину моей доли. Это будет толькосправедливо.

Аптекарь рассеянно улыбнулся, видно, еще не оторвавшисьмыслями от своего величественного и безумного прожекта.

– Благодарю вас. Мне достанет одного Аристотеля – тем болеечто вы, кажется, не очень-то дорожите этой бедной рукописью… Что ж, милыйКорнелиус, теперь можно и выпить. За крушение великих замыслов и за мудроебездействие.

Фон Дорн охотно поднял кружку. Вино оказалось густым итерпким, с привкусом смолы, дубовой бочки и каких-то трав.