Лекарство - Ксения Гранд

– Блэквуд!

Тварь бросается на меня. Успеваю выставить кинжал перед тем, как ее клыки вонзятся в мою шею. Лезвие застревает прямо между челюстями. Она такая сильная. Мне одной не справиться. Зову Блэквуда снова и даже не замечаю, что он уже снаружи, отбивается сразу от двух моровов. Тварь крепче смыкает челюсти. На щеку брызгает кровь. Еще немного, и она просто перекусит лезвие! Упираюсь коленом в живот, отталкиваю ее и бью ножом в шею. Она валится на меня. Какая мерзость! Скидываю ее и поднимаюсь. Ищу взглядом Блэквуда. Вон он перерезает глотку одному морову, бьет в шею другого, перекидывает через плечо третьего, но тут сзади подкрадывается еще один и выбивает у него из рук нож.

– Лови! – бросаю ему кинжал. Одним легким движением он ловит его в воздухе, а другим – всаживает твари в пасть. Ужасающее зрелище. Лучше не смотреть.

– Не двигайся! – крик Блэквуда прерывает рычание. Машинально дергаюсь влево и чувствую, как кожу прорезает лезвие. Кинжал рассек воздух и попал прямо твари в лицо, но перед этим оставил царапину на моем плече. Черт!

– Я же сказал не двигаться.

Чертов садист, резанул мне плечо и еще издевается? Он выдергивает кинжал, вытирает о рукав и прячет во внутреннем кармане куртки. Только сейчас замечаю странные оранжевые блики. Что это за свечение?

– Черт!

Блэквуд бросается бежать, только я не понимаю куда и почему. Пока не поднимаюсь. Боже! Наше укрытие, оно горит! Моровы обрушили бревна. Должно быть, они задели подземный костер. Пламя такое высокое, будто в него подлили бензин. Спиртовая настойка, понимаю я. Нет! Только не это, там же все наши вещи!

– Ищи ракетницу!

Бросаюсь к огню, оттаскиваю горящие бревна. Ну же, она должна быть где-то здесь! Руки пекут, жар бросает прямо в лицо, но я не останавливаюсь. Ракетница – это наше все. Без нее мы останемся здесь навечно. Где же эта чертова сумка! Наконец под искрящимся бревном вижу кожаный ремешок. Есть! Тяну за него и вскрикиваю от боли. Моя рука! Ручка нагрелась. Огонь перекидывается на ствол возле шалаша. Скоро здесь будет полно тварей. Нужно убираться! Скидываю куртку и хватаю ею сумку. Блэквуд оттягивает меня из горящего ада как раз в тот момент, как все рушится. Или это я оттягиваю его. Непонятно. Не понимаю, что происходит. Куда мы бежим, как долго? Все сливается воедино. Границы, разделяющие предметы, рушатся. И в этом сумраке непрекращающегося движения я вижу только его лицо. Ноги хлюпают по воде.

– Почему мы идем по ручью?

– Вода приглушит шаги.

Да какая уже к черту разница. Мне никогда отсюда не выберемся. Бороться за жизнь каждый день просто невозможно. Если ничего нельзя изменить, уж лучше и не мучаться. Но Блэквуд не из тех, кто сдается. Он упорно пробивается сквозь густоту леса, рассеивая мрак на своем пути. И по какой-то непонятной причине ведет за собой меня. Хоть сам и говорил, что от меня никакого толку. Не чувствую ног. После брожения по воде в такой холод мысли о неминуемом конце уже не кажутся такими расплывчатыми. Больше не могу. Воздуха не хватает. Упираюсь руками в колени.

– Не сейчас. Нужно найти укрытие.

– Плевать я… на это… хотела. Почему ты просто… не дал мне… умереть?

– Нельзя.

Это что еще значит? Он говорит так, словно у него на меня какие-то планы, хотя на самом деле… Догадка рождается в моей голове сама собой. Ах, вот оно что.

– Точно, и как я раньше не догадалась. Моя кровь. Без нее тебе не выжить. Ну что ж, бери, – протягиваю ему кровоточащую руку, – пока еще есть. У меня ее не так много осталось.

Он прижимает к стволу. Смотрит так, будто я только что бросила ему вызов. Почему он злится? Из-за того что это правда или это не единственная причина? Хотя какая разница. Нам все равно осталось жить считаные часы. Сырость проела каждую клеточку тела, и сейчас, когда мы наконец позволили себе лечь передохнуть, понимаю, настолько я себя истрепала. Я больше так не могу. Нет, бессмысленно. Ни лекарство, ни сокровища, ни даже сам Святой Грааль не стоит таких мучений. Не хочу пить, хоть губы и пересохли. Не хочу есть, хоть живот и прилип к спине. Не хочу спать, хоть голова уже ничего не соображает. Ничего не хочу, лишь бы все это наконец закончилось. Только время тянется бесконечно долго. Каждая секунда ржавым гвоздем по венам. Ожидание конца мучительнее самого конца. Но одно только радует, он неминуем. Особенно сейчас. Почему спросите вы? Да потому что у нас ничего не осталось! Ни вещей, ни еды, ни сил. Ничего! Те никчемные ошметки, которые нам удалось раздобыть, сгорели. Накидки, сумки, лекарства, плед. Все сгорело! Остались только мы, правда, ненадолго. Холод насквозь пронизывает тело, но с этим я тоже ничего не могу поделать. Нет сил даже перевернуться. Единственный вариант – смириться и ждать. Чувствую движение справа. Блэквуд пододвигается ко мне.

– Что… ты… делаешь?

Губы потрескались, поэтому голос дрожит и еле слышен.

– Теплопередача, – его плечо касается моего. – Тепло передается от более горячего физического тела к менее горячему до наступления термодинамического равновесия. Это позволит согреться.

Хочешь обнять меня, так и скажи. Будто всему нужно объяснение. Но он не обнимает, просто лежит рядом и смотрит в небо. Слышу его дыхание, тихое, но почему-то прерывистое. Вероятно, сражение не прошло просто так. В голову лезут мысли о том, что не успела сделать. О проектах, которые не закончила, планах, что не осуществила, людях, которых больше не увижу. Все мечты постепенно тают под тяжестью боли и холода. Сейчас они кажутся такими иллюзорными. Рисование, книги, академия, искусство. Как глупо. Так глупо и так прекрасно жить мечтой. Когда не нужно переживать о жизни каждую минуту, бояться засыпать по ночам и просыпаться по утрам, бояться умереть от голода, но еще больше – съесть и отравиться. Как же это хорошо, просто жить, не задумываясь ни о чем. Как по течению, на своей волне, по своей реке. Никогда не задумываешься о том, какие ценности приносит жизнь, пока у тебя это не отнимут. Элементарные – кров над головой, еда на кухне, тепло в комнате, друзья в гостиной. У нас есть все, что нужно, но мы постоянно ищем чего-то большего, будто от этого зависит наше счастье. А счастье – вот оно, рядом, в нас самих. Мы сами делаем себя несчастными.

Чувствую вкус крови на губах. Должно быть, потрескались от мороза. Каждое движение – новый поток боли. Но я не хочу молчать. Только не сейчас, когда мы подошли к концу. Не хочу уходить вот так, злясь, спиной друг к другу. Я хочу высказаться, пока еще есть возможность. Хочу сказать, как благодарна Блэквуду, что помогал мне, спасал, кормил и не отпускал, хоть я и не заслуживала такого отношения. Хочу подбодрить, утешить, так много хочу сказать, но все сказать не получится. Нужно начать с чего-то одного.

– Почему ты не сказал ей?

– Что?

– Что ты не убивал родителей и брата.

Он едва ли ведет глазом в мою сторону.

– Почему ты думаешь, что я этого не делал?

– Потому что я знаю. Ты солгал Мирилин.