Победитель получает все - Дженнифер Доусон

– Зато теперь видишь, какие я испытываю к ней чувства. – Шейн взъерошил волосы на голове. – Впрочем, это уже не важно. Все кончено.

– Да? Ты так считаешь? – Митч протянул руку за бутылкой, и Шейн подал ему виски.

– Да. – От явной лжи во рту Шейна возник неприятный металлический привкус.

– Не уверен. Видимо, мне придется заняться тобой, наставить на путь истинный, как некогда ты наставил меня.

Митч повторил примерно те же самые слова, которые Шейн говорил ему в прошлом году.

Шейн покачал головой. Если бы была хоть какая-нибудь надежда! Какими глазами Сесили смотрела на него несколько минут назад, сколько в них было твердости, решимости, этот взгляд был красноречивее любых слов.

– Ты так говоришь только потому, что женишься на моей сестре.

Митч сделал большой глоток, затем опять передал бутылку Шейну.

– Я так говорю только потому, что не позволил Мадди уйти.

– Похоже, что теперь твоим зятем будет Майлз Флетчер, так что привыкай к новой реальности. – Шейн тупо смотрел перед собой, его сознание было уже отуманено алкоголем. – Так, небольшой совет, умный поймет с полуслова. Майлз жульничает, играя в гольф, так что следи повнимательнее за его игрой.

Митч рассмеялся:

– Никогда не доверяй тому, кто жульничает, играя в гольф.

Вот именно.

Теперь это проблема Сесили. Его это больше никак не касается.

В доме Грейси Сесили выплакала всю свою накопившуюся обиду и все слезы, которые у нее были. Когда больше не осталось ни слез, ни сил, она забылась тяжелым, печальным сном. Проснулась Сесили только днем, с тяжелой головой.

Горло саднило от выплаканных слез, глаза покраснели и опухли. Никогда в жизни Сесили так не плакала, точнее вчера она рыдала, ревела белугой. Она тяжело вздохнула. Настоящий истерический припадок с рыданиями, криками и стенаниями, и все это на глазах у Грейси.

Какой унизительный нервный срыв!

Если бы две недели назад кто-нибудь сказал ей о такой возможности, она пришла бы в ужас, а сейчас была очень благодарна, что у нее есть кто-то, к кому она смогла обратиться за поддержкой в тяжелую минуту.

Сесили встала и, не одеваясь, с голыми ногами прошла на кухню, где Грейси уже что-то пекла.

Она оглянулась на Сесили, и тут же улыбка сползла с ее лица, Грейси зацокала языком:

– О-о, плохо выглядишь. Просто ужасно.

– Спасибо за откровенность, – хриплым голосом ответила Сесили и направилась к кофейнику.

– Постой, я сама, – остановила ее Грейси, мягким толчком усадила на стул и налила чашку кофе, затем взяла блюдо с любимыми кексами и поставила перед Сесили. – Попробуй, они с бананами и орехами. В них много калия, думаю, после стольких слез это то, что тебе нужно.

На глазах у Сесили опять заблестели слезы, и она с чувством жаркой признательности схватила Грейси за руку.

– Спасибо тебе, Грейси, даже не знаю, что бы я делала без тебя!

– А как же иначе, Сисси. Без друзей в таких случаях никак не обойтись.

В горле Сесили застрял комок, перехватило дыхание. Теперь у нее были друзья, подруги. По крайней мере, одна точно. Подруга, которую она потеряет после свадьбы Мадди, когда вернется в Чикаго и опять с головой окунется в прежнюю жизнь.

Если только каким-нибудь чудесным образом не изменится ее судьба. Грейси вернулась к стойке и принялась что-то отмерять на больших весах.

– Звонила Мадди, ей хотелось посудачить. Я не знала, что ей ответить, поэтому просто сказала, что у тебя все чики-пуки.

– Спасибо тебе, Грейси, – промолвила Сесили.

Грейси принялась разбивать яйца в отдельную чашку.

– Она шепнула по секрету, что вчера Шейн и Митч как следует надрались и теперь отсыпаются.

Шейн – разве могла она теперь смотреть ему в глаза?

Начав растапливать фунт масла, Грейси обернулась к Сесили.

– Скажи, почему ты так поступаешь?

– В двух слов это не объяснишь. Слишком сложно.

Грейси нахмурилась, но не успела она открыть рот, как в заднюю дверь постучалась Шарлотта.

– Я поговорю с ней. – Сесили поспешно встала, чтобы открыть.

Глаза Шарлотты широко распахнулись, как только она увидела дочь. Положив руку ей на плечо, Шарлотта с живостью спросила:

– Как ты? Все хорошо?

– У меня все хорошо, – спокойно ответила Сесили и сделала шаг вперед, тем самым вынуждая мать отступить. Закрыв за собой дверь, она вместе с ней отошла подальше, чтобы их разговор не отвлекал Грейси от работы.

В золотистых глазах Шарлотты застыла тревога.

– Вчера я долго думала, впрочем… это лишнее. Я была не права. Сесили, неужели это правда? Ты любишь Шейна?

– Кто тебе это сказал?

Как Сесили ни хотелось во всем признаться матери, но делать это было ни в коем случае нельзя. Отношения между ее родителями сейчас были крайне натянутыми. Если Шарлотта узнает о том, что задумал ее муж, она может выкинуть все, что угодно. Она может пожаловаться, кому не следует.

Сесили не хотела вмешивать в их дела Шейна.

– Никто, – призналась Шарлотта, направляя палец прямо в лицо Сесили. – Это видно по твоим глазам.

Любые вопросы по этому поводу сейчас были совершенно лишними. Сесили предпочла сменить тему.

– Мои намерения не изменились. Я выхожу за Майлза Флетчера.

К ее удивлению, на глазах матери заблестели слезы, и та в растерянности всплеснула руками:

– Нет, Сесили! Пожалуйста, не делай этого!

– Я должна. Так надо.

Никто и никогда не поймет ее, видимо, ей придется смириться с этим. Каждый будет считать ее бесчувственной женщиной с холодной кровью, ну и пусть.

Только бы придумать план, чтобы спасти Шейна. Жаль, что у нее сейчас не так много возможностей, слишком многое ей неизвестно.

Шарлотта схватила руку дочери, ее пальцы были холодны, как лед.

– Ты всегда так отчаянно боролась за то, чтобы заслужить похвалу отца. Как бы тяжело ни было, ты никогда не опускала руки. Если ты всерьез берешься за дело, то ты можешь все. Подумай об этом. Я верю в тебя. Начни бороться за себя, а не за него.

Сесили показалось, что мир вокруг нее начал быстро вращаться, старые вещи вдруг стали видеться иначе, и ситуация представилась в новом свете.

Неужели именно поэтому отец и Майлз так хотели, чтобы она играла за них? Ее опыт, ее искусство, ряд профессиональных качеств, которыми она обладала и которые не раз пускала в ход, чтобы выручить отца. Разве она сама иногда не подумывала об этом же? Как и о том, чем зарабатывать на жизнь. Действительно, а не создать ли ей фирму по решению непростых, нетривиальных и даже очень сложных ситуаций?