Станция «Гермес» - Игорь Евгеньевич Глебов

А это что? «Тайная Доктрина» с автографом Блаватской? На полках выстроились коллекции, собранные с любовью и знанием дела — сочинения древнегреческих мыслителей, средневековые трактаты и анатомические атласы, шедевры эпохи ренессанса, старинная научная литература от Коперника до Ньютона, редкие технические журналы на всех языках мира. А еще в особых папках хранились снабженные ярлыками рукописи…

Скрепя сердце он вынужден был признать, что предложение Велесова-старшего вовсе не так абсурдно, как может показаться. Пожалуй, при некоторых условиях, быть может, он и остался бы на станции. Не навсегда, конечно. Ровно на столько времени, сколько потребуется, чтобы пролистать каждый экземпляр и хоть мельком ознакомиться с таящимися внутри сокровищами. Хотя даже на краткое знакомство с коллекцией может не хватить и всей оставшейся жизни…

Эти бы драгоценности — да утащить в деревенскую библиотеку… Чего им тут пропадать! Пожалуй, строгая библиотекарша не будет против. Да что библиотека, любой музей будет счастлив заполучить хоть сотую долю того, что бесцельно пылится здесь на полках.

Хотелось бы зависнуть тут на неопределенное время, но сейчас у него были заботы посерьезней. Антон прошелся взглядом по полкам, пока не обнаружил знакомые каждому книжнику переплеты. Энциклопедия Брокгауза и Ефрона, все восемьдесят шесть благородных томов с золотым тиснением. Следуя инструкциям, он вытащил тома с шестьдесят восьмого по семьдесят четвертый, от Углерода до Цензуры. В глубине виднелся винтовой переключатель. Он повернул рукоятку. Загудел невидимый механизм и секция книжного шкафа подалась в сторону, открыв вход в скрытую комнату.

За последнее время подобные трюки на станции встречались ему так часто, что он почти перестал удивляться. Помедлив в нерешительности, он шагнул внутрь. В тесном помещении едва помещался письменный стол и стул. Как и в библиотеке, стены здесь были оборудованы книжными полками, но место книг заняли папки со скоросшивателями.

По всей видимости, это место представляло собой какой-то потайной архив. Видимо, скучные свидетельства ушедшей эпохи…

Краем глаза он взглянул на дверной проем, ведущий из комнаты дальше, в полумрак коридора. Он понимал, что должен спешить, но запах обветшавших бумаг пробудил в нем инстинкт ищейки.

Не удержавшись, он развязал тесемки распухшей папки, озаглавленной «АРХИВЪ», и принялся перебирать и разглядывать темные от времени страницы. Доклады, записки, распоряжения. Прошения и жалобы, деловые акты и протоколы заседаний, финансовые отчеты…

«…Бенуарий Маркович! Поелику урожай по семь берковцев с десятины можно считать посредственными, спрос на сахарный песок сохраняется по шести рублей за пуд… Чтоб не вышло конфузу, без промедления гоните оный товарец на ярмарки Ильинскую, Макарьевскую, Коренскую, Ирбитскую и проч.».

Он взялся за следующую папку — оттуда вывалились гербовые бумаги, какие-то формуляры, хозяйственные документы… Дело об обнаруженном приспособлении для тайного отвода спиртового погона. Дело о работе свеклосахарного завода. Сметы на постройку жилых и подсобных помещений. Планы-чертежи, описание и акты генеральной ревизии. Сведения об оборотах, прибылях и количестве рабочих… Да, пожалуй, ничего интересного. Из папки веером выскользнул целый ворох старых коричневых фотографий. Антон разглядывал незнакомые вытянутые лица. Групповые снимки — нарядные дамы, чиновники в вицмундирах, гимназисты в форме, глаза выпучены в объектив. Съемка на пикнике, фото в цехах завода, хмурые лица рабочих в одинаковых картузах. В кресле вальяжно расположился ухоженный господин в штатском, с выбритым подбородком и распушенными седыми бачками. Надпись на фотокарточке гласила:

«Его сиятельство граф Г. П. Виллис-Велесов».

Значит, тот самый. С фотографии на Антона смотрел доброжелательный, хотя и несколько снисходительный взгляд. Так смотрят люди, уверенные в том, что мир существует в полном соответствии с их внутренними желаниями.

Задумавшись, Антон сунул карточку в карман и уже собирался покинуть архив, как его внимание привлек голубой конверт, затесавшийся среди фотографий.

На конверте отсутствовали марка и адрес, виднелись лишь несколько слов беглым размашистым почерком.

«Ваше сиятельство! Прошу покорн. рассмотреть сии перехваченные в почт. ведомстве донесения как представляющие знач. интерес. Отправитель сего нам известен и надлеж. меры приняты. Не извольте бесп. Остаюсь Ваш и проч.

Н. Н.»

Конверт уже был кем-то вскрыт. Внутри лежало несколько листков папиросной бумаги, исписанных мелкими бисерными буквами. Чернила выцвели, кое-где текст был пропущен и о смысле можно было только догадываться. Но взглянув на секунду, Антон намертво прилип глазами к документу и уже не отрывался, пока не добрался до последней строчки.

10 мая 1870 г.

ДОНЕСЕНИЕ.

Секретно в Департамент Полиции по Особому Отделу (литера Б).

«…Согласно циркуляру от второго марта 1869 года об усилении мер в отношении политически неблагонадежных лиц, проведена негласная проверка касательно дела графа В-ва по подозрению в государственной измене, сокрытии представляющих правительственный интерес сведений, организации тайных обществ, подготовке мятежей и подрыва государственных устоев.

…По наведенным негласно справкам установлено, что на продолжении 1867–70 гг. по наущению графа В-ва и его прямому указанию в окрестностях деревни Велесово вырыт подземный тоннель весьма обширных размеров, равно как и иные горные работы ведутся скрытным беззаконным образом. Для работ тех подряжены более тысячи переселенцев из сибирских губерний, при том суточные поставлены впятеро выше обыкновенного, а по завершении подряда всем обещаны земельные уделы пахотной земли в отдаленных местах с оплатой переезда и щедрыми подъемными на обзаведение хозяйством. Дабы финансировать оный прожект, графом В-вым учреждено паевое товарищество „Гермес“ с многомиллионным капиталом.

…Изучив личность самого графа, установлено, что лицо сие дворянского звания захудалого шотландского рода, урожденный Хермес Планкет Виллис, ныне прозывающийся В-вым, переселился в Мелогорский уезд в 1837 году по личному приглашению генерал-губернатора на предмет устройства свеклосахарного завода. Будучи латинской веры, перешел в православие, имеет жену Розалинду, двух взрослых сыновей Йена (Иоанна) и Габриэла (Гавриила), а также малолетнюю дочь Фиону. За двадцать лет в делах был успешен феноменальным образом, занимаясь устроительством в губернии сахарных стекловичных заводов, мануфактурных, винокуренных и других предприятий с тем последствием, что теперешнее состояние графа составляет общим числом до десяти и более миллионов.

…Под надзором доселе не находился, являясь лицом значительным и со связями в Правительственных и Государевых кругах, обыкновенно вхож к Генерал-Губернатору, а с Великим Князем на охотничьи потехи ездит запросто. За заслуги в 1859 г. дарован личным графским титулом как магнат и филантроп, вдобавок же почетный гражданин, предводитель местного дворянства, председатель многочисленных благотворительных и просветительских Обществ. По разным сведениям негласно посвящен в Франкмасоны и занимает значительную степень в Ложе. Ввиду неисчислимого богатства имеет на полном своем содержании уездных полицейских чиновников, как то полицмейстера, приставов, урядников и сотских, также имеет изрядное влияние на градоначальство, исправников и мировых судей, не говоря уж о мелких чинах.

…Из пороков по женской части равнодушен, но по слухам, завзятый картежник