Ключ - Саймон Тойн

Хайд почувствовал разочарование. Одинокий пистолетный выстрел мог значить только одно: с Габриелем Манном покончено, а девушка захвачена. Все завершилось, едва начавшись. Он завел мотор и направил бронетранспортер в русло вади, уже не опасаясь никакой засады. Теперь ему хотелось лишь одного: забрать девушку и поскорее возвратиться в поселок.

Дик зашатался, из разорванных сосудов правого глаза струей хлынула кровь — пуля вошла ему в висок. Еще несколько мгновений он стоял, словно поддерживаемый невидимой нитью, свисающей с потолка пещеры, потом грузно рухнул на пол. Габриель успел откатиться в сторону от падающего великана. Стоявший над Лив фидаин еще направлял свой пистолет на то место, где стоял Дик. Потом он спрятал пистолет в кобуру и протянул Лив руку.

— Быстрее, — сказал он. — Надо исчезнуть отсюда, пока не пришли остальные. — Слова его сухо скрипели в воздухе, словно трущиеся друг о друга камни.

Габриель с трудом поднялся на ноги, выдернул из мертвой руки великана «глок» полковника и направил его на Призрака.

— Отойди от нее.

Похожие на глаза гигантского насекомого очки повернулись в сторону пистолета.

— Ты должен мне верить, — проскрипел тот же голос.

— Как верил Джон Манн?

— Что бы ты ни думал о случившемся, — покачал головой Призрак, — что бы ты ни думал о моих поступках, ты не знаешь правды.

— Тогда расскажи мне. Расскажи о том, что произошло. И если я хоть немного поверю, я не стану в тебя стрелять.

— Нам надо спешить, — сказал Призрак, окинув взглядом туннель, который вел к входу в пещеру.

Еще один выстрел гулким эхом разнесся по пещере, с потолка посыпались градом мелкие камешки — пуля угодила в потолок над головой Призрака.

— Следующая попадет тебе в ногу, — прошипел Габриель сквозь зубы. — Рассказывай.

Призрак кивнул и заговорил своим зловещим голосом:

— Когда появился вертолет, я был в главной пещере. Мы раскопали часть пропавшей библиотеки Ашшурбанипала[92], разграбленной при падении Вавилона. Однако кое-что было спасено и спрятано. Мы обнаружили невероятные сокровища, в том числе и Зеркальное пророчество. Там были книги, восходящие к временам начала мира, книги заклинаний, передаваемых из уст в уста с тех дней, когда боги еще ходили по Земле. Свои открытия мы старались сохранить в тайне, сознавая опасность, которая грозила бы нам, если бы о находках пронюхала Цитадель, однако в нашем лагере оказался шпион. И вот явились солдаты в форме иракской армии, да только форму они скопировали неточно: знаки различия не соответствовали, а вертолет вообще был русский — огромная боевая машина Сикорского.

Габриель припомнил свидетельство Саида Азиза. Такие вертолеты он и сам видел в Афганистане, когда оттуда ушли русские войска. Их обычно называли «Морскими драконами».[93]

— Они окружили нас, обвинили в шпионаже и приказали упаковать все найденные таблички в ящики. Они были вооружены, их было много — пришлось подчиниться. Но как только закончили грузить вертолет, они все равно открыли огонь. Мы слышали из главной пещеры, как убивали наших товарищей, но у нас самих к тому времени были связаны руки, а налетчики обсуждали, что можно сделать с нами дальше. В конце концов нас привязали веревочными петлями к потолочной балке и, уходя, бросили в пещеру гранаты. Получилось так, что именно взрыв спас мне жизнь — оборвалась душившая меня веревка, которая, правда, успела навсегда повредить мне голосовые связки.

Когда я пришел в себя, кругом была сплошная тьма. Я пробрался наружу и увидел, что все мои товарищи мертвы. Я спас то, что еще можно было спасти, в том числе фотоаппарат с тем снимком, который был послан твоему дедушке. Пытался отыскать воду, но ее всю забрали. Если бы меня не спасли привлеченные дымом кочевники, я бы неизбежно погиб. Они оказали мне помощь, перевязали раны. Женщина, которая выхаживала меня, стала называть меня Призраком, потому что я, по сути, умер, а она вернула меня к жизни.

— Значит, Цитадель послала своих людей, чтобы убить вас? Отчего же тогда ты столько лет продавал ей археологические находки?

— А мне было выгодно держаться к ним поближе, чтобы они считали меня своим другом. Так я мог оставаться в пустыне и продолжать искать затерянные реликвии. А продавал я им только то, что не имело никакой ценности.

Габриель с сомнением покачал головой и прицелился Призраку в голову.

— Я не верю ни одному твоему слову. Думаю, ты и сейчас работаешь на них, как работал тогда.

— Это не так, — возразил Призрак и стал разматывать закрывавшую лицо куфию. — Цитадель была и осталась моим врагом. Я не предавал твоего отца и не убивал его. — Он снял большие очки, защищавшие глаза от песка, и полностью открыл лицо, подтверждая, что говорит чистую правду. Призрак не мог предать отца Габриеля — он сам был его отцом.

Молодой человек смотрел во все глаза, пораженный настолько, что был не в силах поверить тому, что видел.

— Уж ты прости меня, — произнес Джон Манн, и его скрипучий голос задрожал от волнения. — Посланцы Цитадели убили всех, чтобы сохранить в полной тайне то, что нам удалось найти. Меня они считали погибшим. Если бы я вернулся домой, они снова пришли бы за мной, но на этот раз убили бы и Катрину, и тебя — просто так, на всякий случай. А пока они считали, что мои знания погибли вместе со мной, вы были в безопасности. Вот я и остался покойником, чтобы жили вы.

Габриель тряхнул головой и почувствовал, как закипает в нем давняя злость.

— Но мы же могли быть вместе и вместе прятались бы от них!

— И что это за жизнь? Вечно оглядываться, вечно опасаться и не общаться с людьми, чтобы как-нибудь не проговориться?

— Все же лучше так, чем жить, не зная правды. Ты все эти годы был жив, а мы даже не догадывались. Мама умерла… Ты знаешь?

Джон Манн кивнул.

— Ты не представляешь себе, как тяжело и больно мне было жить без Катрины. Но именно любовь к ней удерживала меня на расстоянии. Придет время, я уверен, когда ты поймешь меня.

Снаружи стали раздаваться приглушенные автоматные очереди.