Ключ - Саймон Тойн

Но девушка не подошла к нему, а направилась к берегу пересохшей реки. Она шагала, не сводя глаз со звездного неба.

— Лив! — окликнул он, но она не отозвалась.

Девушка шла все дальше, по-прежнему неотрывно глядя на звезды.

— Лив! — Габриель пошел по песку, догнал ее, загородил дорогу, потряс за плечи, чтобы вывести из транса.

Лив заморгала и посмотрела на него так, будто только что проснулась.

— Ты куда собралась?

Она показала на небо, на извивавшуюся змеей линию звезд.

— Это дракон, — проговорила Лив. — Я шла за драконом.

Габриель проследил взглядом за ее рукой и узнал созвездие.

Все правильно, это созвездие Дракона. Казалось, драконы здесь повсюду: в пророчестве, в рассказе безумца о гибели отца, а теперь вот еще и на небе.

— Давай вернемся в машину, — сказал он, чувствуя, что резко похолодало и его начинает пробирать дрожь. — Мы и в ней можем следовать за драконом. Быстрее будет.

— Туда. — Лив снова указала на линию звезд.

— Куда пожелаешь, — ответил Габриель, усаживая девушку в машину. Он чувствовал, как она отдаляется от него. Должно произойти то, что предсказано в пророчестве.

Помогая ей устроиться на пассажирском сиденье, он услышал звук, похожий на крик ночной птицы. Габриель сел за руль и захлопнул дверь, отгораживаясь от холодного ветра. Звонил его телефон, и Габриель, прежде чем ответить, проверил, от кого поступил вызов. Аркадиан.

— Кажется, я кое-что нашел, — быстро проговорил инспектор, прежде чем Габриель успел произнести хоть слово.

Аркадиан рассказал, что ему удалось выяснить о нефтедобывающей компании «Дрэгонфилдс», назвал координаты. Габриель ввел их прямо в свой навигатор и стал рассчитывать маршрут.

«Снова дракон, — подумалось ему. — Совпадение или судьба?»

Ответ на этот вопрос дал ему навигатор, завершивший свои расчеты. Стрелка на экране показывала направление — точно туда, куда до этого пыталась идти Лив.

Буровой поселок был меньше чем в тридцати километрах, в сердце Сирийской пустыни, и путь к нему указывало созвездие Дракона.

Всю жизнь Афанасиус терпеть не мог темноты. Когда он посвятил себя Богу и вступил в братство Цитадели, ему не приходило в голову, что тем самым он обрекает себя на жизнь в вечной тьме. За время его пребывания здесь туннели стали значительно удобнее, почти по всей обители горел электрический свет, но запретные верхние этажи, по которым он сейчас пробирался, мало изменились за сотни и сотни лет. Он так спешил сюда, что даже не захватил факел, и путь приходилось освещать только экраном мобильного телефона. Афанасиуса поразила мысль о том, что яркая фотография пророчества освещает ему путь к тому единственному человеку, который пытается воспрепятствовать предсказанному ходу вещей.

До верхнего этажа он добрался, хватая ртом воздух и обливаясь потом, и сразу прижал телефон к груди, чтобы скрыть его свет. На несколько мгновений глаза перестали видеть, но постепенно привыкли к темноте, и Афанасиус различил впереди слабое мерцание. Оно шло не из главного коридора, который вел в часовню Таинства, а из вспомогательного туннеля слева. Афанасиус пошел на этот свет, пряча свой телефон и двигаясь вдоль стены на ощупь, пока не добрел до заброшенного пыльного коридора, на полу которого там и сям были разбросаны кучки мелких камешков, — здесь почти никто не бывал, здесь не наводили чистоту и порядок. На полдороге до конца коридора он увидел приоткрытую дверь — из-за нее и пробивался слабый свет. Ветерок, веявший там, казался свежим и сладким после затхлого воздуха лестницы и притягивал Афанасиуса к этой двери.

Источником света был факел, воткнутый в углубление на стене. Пламя колыхалось под порывами ночного ветерка, проникавшего сюда из прорубленной в стене амбразуры. У Афанасиуса сложилось впечатление, что он находится в самом сердце горы. До него не сразу дошло, что чем выше он поднимался по лестнице, тем ближе становилась узкая вершина, венчающая гору.

Драган стоял у амбразуры спиной к двери. Сперва Афанасиус решил было, что брат молится, но вот Посвященный обернулся, и стал виден телефон, который он сжимал в своей почерневшей руке.

— Что ты делаешь? — спросил Афанасиус, догадавшись по собственному опыту, зачем брату понадобилось открытое окно.

Драган негромко зарычал и потянулся к висевшему на поясе кресту в форме «тау». Из этих ножен он вытянул церемониальный кинжал и бросился на Афанасиуса. Тот увернулся от выпада, схватил со стены факел и взмахнул им перед собой, заставив Драгана отшатнуться. Драган восстановил равновесие и ногой захлопнул дверь, отсекая противнику путь отхода. Они кружили по келье, не нападая, но и не отступая, и обоим было ясно, что лишь кто-то один уйдет отсюда живым.

— Пытаюсь исправить все то, что разрушил ты, — ответил Драган на вопрос Афанасиуса. — А ради этого нужно вернуть Таинство в обитель. Как только оно исчезло отсюда, все сразу же начало умирать: сначала Посвященные, потом сад, а теперь и все братья. «Плач Иеремии» обрушится и на тебя — не думай, что болезнь пощадит тебя. Я же пытаюсь спасти и твою жизнь.

— А что же будет с девушкой, что станет с ее жизнью? Она предназначена в жертву?

— Библия повествует, — хмыкнул Драган, — о множестве жертв, которые были принесены во имя добра. Даже сам Христос принес в жертву свою жизнь.

— Он пожертвовал своей жизнью ради блага всех.

— Тому же послужит возвращение Таинства в Цитадель. Посмотри сам, что происходит вокруг: землетрясения, болезни… Взгляни на меня. — Он закатал рукав сутаны, обнажая сморщенную и почерневшую кожу руки. — Все это началось после освобождения Таинства.

— Это неправда. Землетрясения происходили всегда. Неизменно случались неурожаи и голод, засухи и эпидемии. А запереть ни в чем не повинную девушку в утыканном шипами средневековом кресте лишь для того, чтобы удержать в своей власти тот божественный дух, который вошел в нее, — дело не богоугодное. И мы, слуги Божьи, не должны участвовать в этом, какую бы цену нам ни пришлось за это заплатить. Я ведь читал «еретическую Библию». Мне ведомы и подлинная история Таинства, и подлинная история нашей обители. — Афанасиус протянул свой телефон, показал фотографию Зеркального пророчества и положил аппарат на пол. — Я понимаю, ты веришь, что совершаешь справедливое дело. Но нам открыт и другой путь. Есть возможность все исправить. Прочитай, что здесь говорится, и суди сам.

Он отступил и отвел в сторону руку с факелом. Драган подался вперед и подобрал с пола телефон. Афанасиус, наблюдая, как он читает слова Зеркального пророчества, добавил:

— Нам дана возможность восстановить мировое равновесие, но отнюдь не путем повторения прежних ошибок.

— Ты заблуждаешься, — покачал головой Драган. — Этот текст лишь доказывает мудрость того, к чему стремлюсь я. Если Таинство вошло в девушку, то дом ее здесь. — Он начал почесываться. — Она должна во что бы то ни стало вернуться сюда, иначе все равно погибнет. — Драган стал ожесточенно чесаться, голос перешел в пронзительный стон. — И с ней умрем мы все, — провыл он, яростно расчесывая тело: «плач Иеремии» набросился на него столь же стремительно и страшно, как и на других братьев.