Кровавая любовь. История девушки, убившей семью ради мужчины вдвое старше нее - Кларк Говард

Патрисия надеялась, что этот парень Роман, который должен был быть таким «крутым», мог бы, если Патрисия будет к нему добра, узнать для нее, стоит ли Фрэнку действительно бояться, выяснить как-то, был ли заказ на Фрэнка, или угроза отца – это просто грязные ругательства итальяшки.

Но Роман был настолько отталкивающим, что Патрисия похоронила идею через несколько минут после встречи с ним. Другой, Лэнни, был ей не так уж неприятен, и, пока она ехала, ей в голову пришла новая идея, которая могла бы ей помочь.

– Послушай, если я буду с тобой очень ласкова в мотеле, – сказала она Лэнни, – не мог бы ты дать мне какой-нибудь пистолет? Я имею в виду, что он не может спать по ночам, он ездит на работу разными маршрутами, даже в нашем доме он начал выходить из лифта на разных этажах, на случай, если кто-то его выслеживает. У него есть один из этих маленьких «дерринджеров», но будь у него для защиты оружие покрупнее, он чувствовал бы себя намного лучше.

Лэнни сказал, что, разумеется, мог бы достать ей пистолет, но это займет некоторое время. Патрисия спросила, может ли он пока раздобыть несколько патронов для «дерринджера», и он ответил, что да.

Они подъехали за Романом к мотелю «Эджбрук», тот, оставив Нэнси в машине, пошел регистрироваться. Потом он вернулся с ключом и привел их всех в один из номеров. Нэнси сразу плюхнулась в кресло и заснула. Роман вышел из комнаты взять горячий кофе, чтобы ее разбудить. На улице он первым делом проколол две передних шины автомобиля Фрэнка, на котором приехала Патрисия. Просто чтобы гарантировать, что Патрисия снова от них не сбежит.

Патрисия и Лэнни раздевались. Патрисия оказалась перед дилеммой. В первый раз, когда Фрэнк Делука с ней переспал, она была девственницей, и она никогда ему не изменяла, за исключением тех мужчин, которых выбрал для нее он – и в его присутствии. Даже с Эндрю Харпером она не пошла дальше страстных поцелуев. Теперь она пыталась оправдаться тем, что делала это для Фрэнка, чтобы достать Фрэнку пистолет, но тем не менее чувствовала себя виноватой, потому что выбор был ее, а не его. Думая, как сохранить подобие верности своему возлюбленному, она в конце концов сказала Лэнни:

– Детка, я хочу в задницу, идет?

Против в задницу Лэнни не возражал.

Патрисия и Лэнни уже закончили и снова оделись, когда Роман вернулся с кофе. Нэнси уже почти проснулась, а Роман придвинул к ней стул и стал уговаривать ее выпить кофе. Он жестом велел Лэнни с Патрисией пойти прогуляться.

На улице, увидев две спущенные шины, Патрисия запаниковала. Она громко простонала, зная, что теперь ей никак не вернуться в аптеку вовремя, чтобы забрать Фрэнка после закрытия. Лэнни увидел, что она вот-вот расплачется.

– Расслабься, – сказал он, – их надо просто подкачать. Мы все устроим, когда Роман выйдет.

Роман вышел через двадцать минут. Он и Лэнни поехали с Патрисией, когда она очень медленно вела машину на парковку ближайшего автосервиса. Тот был закрыт, но Роман вытащил пистолет и приказал обслуживающему персоналу подкачать шины.

– Мне действительно пора ехать, – сказала им Патрисия. – Я не успеваю заехать за своим мужчиной.

Ей не особенно нравилось оставлять Нэнси, но Фрэнк был на первом месте.

На следующий день Лэнни был на парковке и осматривал подержанные машины, когда его позвали к телефону. Он зашел в свой маленький кабинетик и взял трубку. Звонила Патти. Она поинтересовалась, когда сможет получить патроны, которые он ей обещал. Ленни сказал, что прямо сегодня, и спросил, какой Патрисии нужен калибр. Патрисия ответила, что ее парень сказал, что двадцать второй. Лэнни сказал заехать через пару часов. Повесив трубку, Лэнни вышел на несколько минут, зашел в магазин спортивных товаров в «Гольф-Плаза» и купил коробку патронов.

Несколько часов спустя Патрисия явилась за патронами.

– Я очень тебе благодарна. Мой парень будет чувствовать себя намного лучше, если у него будет хоть какая-то защита.

– Рад помочь, – сказал Лэнни. – Слушай, оставайся на связи. Я хочу помочь тебе, чем могу. Понимаешь меня?

– Конечно, понимаю, – сказала Патрисия.

Она думала, что понимала.

Страх Делуки перед отцом Патрисии окончательно вышел из-под контроля. Делука купил и врезал во входные двери еще один замок, а потом настоял на том, чтобы в качестве дополнительной меры предосторожности они засовывали за дверную ручку стул. Точно ждал, что Фрэнк Коломбо или – как ему казалось – тот, кого Фрэнк Коломбо нанял, примется таранить двери. Патрисия пыталась его урезонить, но он отказывался слушать, и всякий раз, когда они были дома, кухонный стул торчал из-под дверной ручки, будто в каком-то чертовом гангстерском фильме.

По мере того как раны на губах и подбородке Фрэнка заживали, мозги, полностью захваченные реальной или воображаемой угрозой, съезжали набекрень. Его паранойя с каждым днем нарастала, пока он не перестал видеть ничего, кроме гибели. Теперь каждый чужак был шпионом, каждое незнакомое лицо – убийцей. Даже бедный Майкл, которого он знал, разросся до чудовищных размеров.

– Сегодня в магазине был твой младший брат, – пожаловался вскоре после инцидента на парковке Фрэнк. – Он стоял в журнальном отделе с журналом, но смотрел поверх него прямо на меня. Вид у него был такой, как будто он хотел меня убить.

Патрисия тотчас отмела это предположение.

– Майкл муравья не обидит.

Ей никак не удавалось отговорить Делуку от этой новой мысли. Он не сомневался, что Майкл был участником заговора с целью его убийства.

Патрисия планировала удивить Фрэнка хорошими новостями после того, как она разыграет свой козырь и заключит с отцом мирный договор. Но настроение любовника заставило ее заранее рассказать ему о своей стратегии, она надеялась, что это избавит его от навязчивых дурных предчувствий.

– Я хочу отозвать заявление на отца за то, что он тебя избил, – сказала она ему. – Я его знаю, я знаю, что он будет благодарен нам обоим за то, что мы снимем его с крючка. Я думаю, мы сможем оставить всю эту вражду позади.

Делука покачал головой.

– Ничего не выйдет, ясно? Просто не выйдет! Твой старик – ненормальный. Его ничего не остановит.

Но Патрисия настаивала, что отец человек снисходительный. Она его единственная дочь. Если она даст ему возможность ее простить, она не сомневалась, что он ею воспользуется.

– Поступай как хочешь, – согласился Делука, – но это пустая трата времени. Для него это смертельная вражда, гребаная вендетта. Твой старик не успокоится, пока я не умру.

Делука сделал паузу, а