Разжигая пламя - Ольга Ясницкая

Проскользнув в тупик между домами, ещё не успев как следует отдышаться от бега, Девятая смотрела, как над крышами один за другим поднимаются пылевые столбы.

Увиденное всё никак не укладывалось в голове. Вот чем может обернуться вопиющая некомпетентность, а спрашивать с кого-то уже слишком поздно. И как же умудрились надзиратели прощёлкать «нулевого» прямо у себя под носом?

«Да ты счастливчик, малыш! Хотя…»

— Куницу драную им всем в подмышки! — Вихрь, едва отдышавшись, ошарашенно уставился на неё. — Это что за хрень такая?

Только сейчас Девятая заметила, что их одежда покрыта толстенным слоем пыли. Казалось, целую вечность они петляли между рушащимися на глазах домами, дважды чуть не оставшись погребёнными под тоннами камней и пыли. Только через две улицы они наконец оказались в относительной безопасности. Во всяком случае, пока Сто Тридцать Шестой сюда не добрался…

Дело дрянь, и любое дальнейшее решение нужно тщательно взвешивать, только вот времени на эти «взвешивания» слишком мало.

Все её надежды на то, что скоро сможет прервать эту проклятую связь с мальчишкой, рухнули, как дома на соседних улицах. Выходит, даже убить его — та ещё задача! Ах, какое же это будет удовольствие — перерезать ему глотку, но пока об этом остаётся только мечтать.

— Я тебе вопрос задал! — Вихрь схватил её за плечо и развернул лицом к себе. — Кто он такой, мать твою?!

С трудом сдерживая порыв сломать ему руку, Девятая натянуто улыбнулась:

— Он — ошибка, мой сладкий. И нам придётся её исправлять.

— В смысле, ошибка? — моргнул Вихрь. — Что тебе известно?

— Поверь, не многим больше тебя. Мальчишка из нулевой категории, таких обычно ликвидируют ещё в инкубаторе, сразу при выявлении. А этот, как видишь, даже вырасти успел.

Вихрь озадаченно нахмурился:

— Нулевая категория?

— В Легионе об этом не принято говорить вслух, но учитывая обстоятельства, тебе не помешает знать, с чем придётся иметь дело, — Девятая мягко сжала запястье Вихря и убрала его руку со своего плеча. — Видишь ли, очень редко попадаются осквернённые особой породы. Условно их называют нулевой категорией. Они слишком опасны, не умеют себя контролировать, а их способности разрушительны и не соответствуют требованиям Легиона. Я с подобным сталкивалась лишь однажды — год назад, в Южном Терсентуме. Сопляк ещё в инкубаторе числился, а уже успел убить двух сервусов и надзирателя. К счастью, обошлось всё малой кровью, но, согласись, несложно представить, что могло бы случиться, будь он постарше.

Выдернув руку, Вихрь поджал губы и поморщился. На секунду Девятой показалось, что на его лице промелькнула ненависть, но она тут же сменилась уже привычным презрением.

«Неужели тебя задело то, что я убила осквернённое дитя? Интересная реакция, неожиданная! Какие ещё сюрпризы кроются в твоей, казалось бы, пустой голове?» — смерив Вихря любопытным взглядом, она сняла с пояса тугой кошель:

— Через две улицы от северных ворот есть конюшня. Отдай это хозяину, скажи, от Девятой. Он поймёт. Нам понадобится две пары самых выносливых лошадей. Трёх из них загрузи провизией на дюжину ртов. И чтобы хватило на неделю…

— Не понял? — перебил её Вихрь. — Я что, на сервуса похож? С чего ты вообще решила, что я буду таскаться за тобой по пустошам?

Схватив его за горло, Девятая рывком впечатала самовлюблённого недоноска в стену.

— Ты будешь таскаться там, где я захочу, — она почти касалась его губ своими, наслаждаясь, как тот, вцепившись в её руку, пытается высвободиться из стальной хватки, — и будешь делать всё, что я тебе прикажу. Ты меня хорошо понял? Или тебе уже плевать на свою сестрёнку?

Вихрь с трудом выдавил что-то нечленораздельное.

— Что-что? Не слышу, — Девятая медленно провела языком по его щеке совсем рядом с губами, чтобы позлить ещё больше. — Говори громче, милый. Здесь так шумно!

— Понял… — прохрипел Вихрь и тяжело закашлялся, когда она отпустила горло.

— Знай своё место, скорпион! А теперь делай, что велено, я скоро буду.

Отправив Вихрю на прощание воздушный поцелуй, Девятая надела маску.

Нужно отобрать лучших из лучших, кто есть в Терсентуме. Самое сложное — уничтожить Сто Тридцать Шестого, с остальными будет проще. Главное, сделать всё быстро, внезапно, чтобы даже опомниться не успели.

***

На холодном сером небе забрезжил рассвет. Кровавое зарево растеклось по горизонту, лучи солнца медленно рассеивали тьму, что обволакивала руины.

Землю покрывал толстый слой каменной крошки. При каждом шаге пыль клубами вздымалась едва ли не до колен и стремительно оседала на брюки и обувь.

Куда ни глянь, разрушенные дома. Несколько улиц всего за считанные минуты были буквально стёрты с лица земли.

Со сжимающимся от ужаса сердцем Корнут осторожно обходил торчащие из пыли человеческие и конские части тел, каким-то чудовищным образом поглощённые почвой. Засмотревшись на завывающую от горя женщину, склонившуюся над бездыханным детским тельцем у грязно-серой кучи обломков, он едва не споткнулся о чью-то голову. В самый последний момент заметил торчащую из пыли макушку и, непроизвольно вскрикнув, отскочил в сторону.

Что за монстр сотворил такое?!

Крики, рыдания, проклятья, стенания траурной мелодией смерти заполонили округу, вселяя в душу невыносимую тоску. Она липла к коже, проскальзывала вглубь сознания, гнездилась в самых дальних уголках памяти, и от неё уже было не избавиться просто так, не утопить в вине, не приглушить светскими беседами, не забыться от неё сном.

Куда ни глянь — смерть и искажённые страданием и невосполнимым горем лица.

Совсем рядом, у очередного разрушенного жилища, громко ревел мальчуган лет трёх, тянул ручонки к развалинам, отчаянно зовя маму, которая, скорее всего, его уже не услышит. Навстречу Корнуту ковылял мужчина, поддерживаемый совсем юной девчушкой с перепачканным пылью и орошённым слезами лицом. Несчастный успокаивал дочь, обещал, что всё наладится, что ещё есть надежда. Мать могла выжить, а сестрёнка — успеть выбежать из дому и, возможно, сейчас где-то прячется или затерялась среди толпы.

Корнут с трудом поборол желание зажать уши, чтобы не слышать больше голоса мужчины, пронизанного безнадёгой и болью. Тот наверняка лгал и себе, и девчонке. Знал, и всё равно лгал. Просто потому, что так легче, просто потому, что даже слабая надежда куда лучше, чем безысходность… А не то можно сойти с ума.

У ещё одного обрушенного дома выстроилась длинная шеренга: гражданские перекидывали друг другу каменные глыбы, старательно расчищая завал. Корнут не смог пройти мимо и застыл, наблюдая за монотонной работой спасателей. В какой-то момент полицейский, забравшийся на обломки, вытянул вверх руку и сжал кулак.

Гомон разноголосой толпы мгновенно стих.