Разжигая пламя - Ольга Ясницкая

Невиновные… Эти вот «невиновные» добровольно отдают своих детей мясникам, как бракованный товар. Эти вот «невиновные» с чистой совестью закрывают глаза на зверства, творящиеся в Легионе, учат своих отпрысков бояться, шарахаться от осквернённых, как от чумных.

«За что? Что мы плохого им сделали? Почему я должен сострадать им, жалеть их? Кто-то из них жалел меня? Жалел Харо или Твин? А может быть, Слая?.. — Керс исподлобья упёрся взглядом в спину Максиана. — Слай, братишка, о чём же ты думал, спасая этого ублюдка? Он же предал Твин… Он прогнил насквозь, как и всё это грёбаное Прибрежье. Да лучше бы все они подохли вместо тебя!»

Керс с огромным трудом поборол искушение похоронить заживо подонка прямо здесь, в пустошах.

Нет, нужно держать себя в руках. Пусть считают его сумасшедшим, пусть ненавидят, пусть презирают. Насрать! Главное, добраться до Твин и Харо. Они всё, что у него осталось. Он всё ещё не один, он всё ещё не одинок…

— Послушай, малец, — Севир проводил Максиана мрачным взглядом и повернулся к Керсу, — я на твоей стороне, поверь. Но давай договоримся: держи себя в руках, ладно? Не вынуждай меня на крайние меры.

«Крайние меры? А ты попробуй, прихвостень свободных! Да ты не меньше виноват в смерти Слая, чем твой поганый дружок! Дадим второй шанс предателю, значит? Какое невиданное великодушие.»

Ярость, что почти удалось усмирить, снова начала закипать в груди. Керс ощутил, как она расплавленным металлом растекается по венам, впивается в виски острыми когтями, копошится в голове, шепчет на ухо, призывая к справедливой мести.

«Остановись! Не слушай её! Подумай о семье…»

— Ладно, — Керс сжал кулаки так сильно, что кожа перчаток жалобно заскрипела, грозясь вот-вот лопнуть.

Судя по подозрительному прищуру, Севир не особо поверил, но сделал вид, что удовлетворён ответом и, спрятав револьвер, развернул коня.

Клык укоризненно покачал головой и, проворчав что-то себе под нос, пропустил Керса вперёд. Следит. Готов в любую секунду выстрелить в спину.

— Это… Дружище… — Триста Шестой чертыхнулся и натянул поводья, пытаясь поравняться с Керсом. — Да чтоб тебя вороны до смерти загадили, упрямая кляча!

Керс озадаченно приподнял бровь, глядя на собрата.

— Да это я не тебе, — спешно пояснил тот. — Так вот, о чём я… Ты же знаешь, Слай был мне тоже другом. До сих пор, если честно, поверить не могу, что его больше нет. Я в эту ночь сразу двоих друзей потерял, могу понять, что ты чувствуешь…

— И ты туда же, — сердито буркнул Керс, догадываясь, к чему тот клонит.

— Да ты выслушай сначала! Если честно, мне самому в какой-то момент захотелось расхерачить там всех к чёртовой матери, но… это… Короче, перестарался ты, дружище, сечёшь? Мы, может, и не люди, но и не звери же какие, в конце концов.

— А кто мы тогда, по-твоему? — хмыкнул Керс.

— А пёс его знает! — пожал плечами Триста Шестой. — Да я и не об этом. Одно дело стражникам задницы драть, другое — безоружных мочить… Ну неправильно это как-то, ну не по-нашему. Да и Слая бы это всё равно не вернуло.

— Ясно, посыл уловил, — кивнул Керс и отвернулся, показывая, что разговор ему не интересен.

— Да ни фига ты не уловил, баран! — Триста Шестой разочарованно махнул рукой. — Я тебе вот о чём толкую: я тебя не осуждаю, понял? Но, на будущее, научись себя контролировать, чтобы потом жалеть не пришлось.

Костеря бедную лошадь на чём свет стоит, он вернулся к соратникам. Те, искоса поглядывая на Керса, принялись о чём-то его расспрашивать.

Слова Триста Шестого, на удивление, подействовали обнадёживающе. От него поддержки и не ждал, думал, что так же, как и другие, осуждает, презирает, а оно вон как, оказывается. Выходит, далеко не все согласны с политикой Севира.

Да, может, конечно, и впрямь перегнул. Не стоило, наверное, крушить всё подряд, там же и дети наверняка были… Дети, которые бы выросли и стали такими же, как и их отцы — ненавидящими осквернённых, ненавидящими всех, кто отличается от них самих. Порочный круг, чтоб его…

Нет, никаких сомнений быть не может! Три века свободные издевались над осквернёнными, уничтожали их, порабощали, а эта ночь — всего лишь маленькая расплата за их же деяния. Да даже и не расплата, так, небольшое предупреждение. Может, теперь до них дойдёт, что за всё когда-нибудь придётся платить.

Когда солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, вдалеке начали различаться чёрные точки, оказавшиеся при приближении юртами уруттанцев. Возле них мелькали фигуры в знакомой форме Легиона, двое всадников уже ехали навстречу.

— Отлично, — в голосе Севира послышалось облегчение. — Значит, встретились всё-таки. Молодец, Спайк, не подкачал.

Керс всё выискивал глазами Твин, но разобрать, кто есть кто, пока не удавалось, слишком далеко.

Встречали их Альмод со Спайком. Завидев Керса, вождь уруттанцев выудил из седельной сумки флягу и расплылся в широкой улыбке.

— Выглядишь так, будто тебя гиены пожевали и выплюнули, — брошенную Альмодом фляжку с трудом удалось поймать. — Выпей-ка арака, друг! Он на ноги даже мёртвого поставит.

Проигнорировав осуждающий взгляд Севира, Керс залпом вылакал почти половину. Легче не стало, но в голове слегка прояснилось.

— Как всё прошло? — Альмод с любопытством оглядел остальных. — Новенькие? А где остальные? Вас же вроде больше было?

— Было… — Керс внимательно наблюдал за Спайком, что-то рассказывающим командиру. — Что там у вас?

— Принцесса в порядке, но этот вот сказал, четверых в туннелях оставили.

— Кого? — выпалил Керс. В груди ухнуло ледяным комом: лишь бы не…

— Твой брат точно в порядке. Я его сразу узнал.

— А Твин? — ледяной ком стремительно разрастался.

— Это которая твоя сестра? Да, есть там пара-тройка девок.

— Номер у неё — пятьдесят девять, — напомнил Керс, прочертив пальцем в воздухе цифры. — Не видел такую?

Вождь нахмурился, усиленно пытаясь припомнить:

— Нет, такой точно нет. У них всех длинные какие-то знаки, не как у тебя.

Быть того не может! Альмод просто ошибся!

Керс со всей дури врезал каблуками в бока лошади, и та, обиженно заржав, рванула вперёд. В спину донёсся голос Севира, послышался топот копыт.

Не обращая ни на что внимания, Керс безжалостно гнал уставшую от долгой дороги кобылу и спешился чуть ли не на ходу, когда та ещё не успела полностью остановиться.

От долгой езды ноги затекли и подкосились при падении. Не обращая внимания на острую боль в колене, Керс поднялся из пыли и рванул к Харо, стоящему у одной из юрт.

— Где, мать твою, Твин?! — в голове гулко стучала кровь, горло сжало невидимой рукой. — Что с ней?