Русский всадник в парадигме власти - Бэлла Шапиро

Крайне невысокие требования к строевой лошади, сформулированные к концу петровского — началу аннинского правлений, к 1740 г. были еще более понижены. Так, указная мера (основной промер, показывающий высоту лошади в холке) при Петре I составляла 146,5 см. Затем мера была понижена до 137,5 см, а к 1736–1738 гг. и до 133–134 см: в те годы было предписано набирать по военно-конской повинности лошадей отечественных пород «мерою и летами хотя и не по штату, но, смотря на доброту и крепость, однако ж не менее как в 2 аршина без одного, а по нужде и без 2 вершков, летами от 5 до 10 и в 10 лет»[1231]. Итогом государственной политики в областях коннозаводства и конского ремонта (т. е. снабжения армии), которая в аннинское правление проводилась под непосредственным немецким влиянием, стало неудовлетворительное качество строевой лошади, упавшее до критических показателей.

При вступлении на царство Елизаветы Петровны проблема нехватки в армии качественных строевых лошадей осознавалась правительством как первоочередная. Причинами неудовлетворительного конского состава были названы недостаточная закупочная цена на строевую лошадь и сама система конского ремонта. Однако первые годы этого царствования не отмечены какими-либо реформами в указанных областях.

Основные недостатки выявил Рейнский поход В. А. Репнина (весна 1748). К 1755 г. Воинская комиссия при Военной коллегии, созданная для ликвидации выявленных недостатков, сформулировала основные направления реформ, «дабы привести Российскую конницу в такое надежное состояние, дабы она со всеми другими Европейскими кавалериями не только сражаться, но и превосходить могла»[1232]. Стараниями П. И. Шувалова был подготовлен новый кавалерийский Устав, где главным боевым свойством русской кавалерии назывался «жестокий удар через сильную скачку»[1233]. Верховая езда теперь представляла «наивящую и необходимо нужнейшую должность», за «неисправность» в которой следовал «особый гнев» императрицы[1234]. Отныне к качеству строевой лошади предъявляются строгие требования.

Другим направлением реформ было названо фактическое, а не мнимое наращивание численности кавалерии: к началу Семилетней войны в 1756 г. русская кавалерия имела 31 штатный полк (1 гвардейский, 6 армейских кирасирских, 6 конно-гренадерских и 18 драгунских, по другим данным — 20 драгунских) общим числом около 40 000 сабель; в действительности численность штатной кавалерии едва достигала 7000[1235].

Усиленный спрос на качественную верховую лошадь, вызванный наращиванием кавалерии, был сформирован в условиях исключительной бедности страны на лошадей нужных армии свойств и качеств. Понимая, что коннозаводство является для России делом государственной важности, Елизавета Петровна приняла меры по его поддержке. Ставка делается на частное коннозаводство. Императрица обратилась к русским помещикам, приглашая их «…приложить старания к воспитанию кирасирских и других лошадей для войска»[1236]. Для поддержки частного коннозаводства был отменен принудительный конский набор; ремонт армейского конского состава предполагался через вольную покупку.

Именным императорским указом от 3 мая 1756 г. были установлены твердые закупочные цены на качественную строевую лошадь: «в Нашей кавалерии лошадей иметь против прежних лучшего состояния… летами от четырех, не выше шести лет, ручных и не диких, от природы Европейских, помешанных с русскими и другими породами; ростом… Кирасирских не менее 2 аршин 2 вершков, Гренадерских и Драгунских 2 аршин одного с четвертью, а по нужде в 2 аршина в 1 вершок, ценой Кирасирских в 60 рублей, Драгунских в 30 рублей… покупать внутри России»[1237].

В результате последовательной государственной политики в отношении коннозаводства к концу царствования Елизаветы Петровны многие ранее закрытые частные заводы возобновили свою работу; наблюдался быстрый рост новых заводов. Однако в силу своей неразвитости они не могли пока дать русской армии качественной — рослой, крепкой и быстрой — строевой лошади.

Царствование Екатерины II было беспрецедентным по уровню военной активности: в это время Россия вела 8 внешних войн, и каждая из них способствовала эволюции военного дела[1238]. Заметное улучшение конского состава наблюдалось в результате пополнения трофейными лошадьми[1239]. Завоевание Кагула (1770), раздел Речи Посполитой (1772), ликвидация Запорожья (1775), завоевание Крыма (1783), победы при Рымнике (1789) и Измаиле (1790) дали двору Екатерины II колоссальное конское богатство преимущественно восточных пород, равного которому ни в континентальной Европе, ни в России не было ни по количеству, ни по качеству[1240].

В 1767 г. сподвижнику Екатерины II А. Г. Орлову по ее указу были пожалованы на выбор 20 отборных кобыл из дворцовых заводов[1241] и ценнейшие жеребцы Шах и Дракон, полученные императрицей в подарок от персидского шаха. Часть арабских и турецких лошадей были выведены Орловым самостоятельно из Аравии и из стран Ближнего Востока (на правах захвата военной добычи, покупки или получения в дар)[1242]. Так, по окончании первой Русско-турецкой войны в 1774 г. были приведены 12 жеребцов и 9 кобыл из Аравии и Турции (еще 18 жеребцов были переданы Орловым в дворцовые заводы), среди которых были и родоначальники орловских пород Салтан и Сметанка. Последний был куплен Орловым в Аравии за 60 000 р.[1243] (для сравнения, годовое содержание 700 лошадей дворцовой конюшни в 1766 г. требовало 100 000 р., годовой бюджет государственного коннозаводства в 1774 г. составлял около 25 000 р.[1244]). Невероятной была история путешествия Сметанки на российскую землю: его не решились отправить морем вместе с другими лошадьми. «Сие животное было на твердую землю выведено из Императорского фрегата и чрез Польшу препровождено в Россию», — пишет современник[1245]. В сопровождении конвоя, с охранной грамотой турецкого правительства Сметанку вели в Россию сухим путем через Турцию, Венгрию и Польшу; дорога заняла около двух лет.