Сад нашей памяти - Мэри Эллен Тейлор

– Ясно. – Маргарет уперлась ладонями в бока.

На лице у пожилой женщины не было ни малейшего удивления. Впрочем, Маргарет всегда держала свои карты при себе. Она работала в Вудмонте в ту пору, когда Элайна была беременной, и долгие годы тщательно берегла этот секрет.

Либби взглянула на мальчиков, которые были всецело заняты своими сэндвичами.

– Вам уже известно о нас с Элайной?

Маргарет приподняла бровь и медленно кивнула.

– Мне давно известно о связи между вами.

– И как давно? – спросила Либби.

– Столько, сколько она продолжается, – осторожно ответила она.

– И о моем отце вы тоже знали? – Либби вдруг заметила, что мальчики притихли и смотрят на нее во все глаза.

– И об этом тоже.

– Мне Элайна нравится, – вклинился в разговор Сэм.

– Мне тоже, – ответила Либби. – Она очень милая дама.

Джефф улыбнулся, потянувшись за стаканом с молоком.

– Она нам на Хэллоуин купила костюмы Могучих Рейнджеров. Я – Черный Рейнджер.

– А я – Красный Рейнджер, – приосанившись на стуле, просиял Сэм.

– Из вас обоих выйдут потрясающие Могучие Рейнджеры, – сказала Либби.

– Мальчики, если вы уже поели, то, может быть, на свежем воздухе съедите по фруктовому льду? – предложила Маргарет.

– А можно мне апельсиновый? – встрепенулся Сэм.

Маргарет прошла к холодильнику, вытащила из морозилки два больших фруктовых льда на палочке и указала на дверь:

– Только идите с ним на улицу.

Мальчишки поспешно соскочили со своих мест и, схватив угощение, выбежали через боковую дверь к большому старому дубу. Маргарет постояла немного у решетчатой двери, убеждаясь, что, по крайней мере, на ближайшие несколько минут детишки заняты, после чего повернулась к гостье.

Либби вытащила из дневника фотографию Оливии и Сэйди:

– Вы когда-нибудь слышали про Сэйди Томпсон?

Маргарет взяла из рук Либби снимок и надолго застыла, вглядываясь в него.

– Я не так уж много видела ее фотографий той поры. Я слышала, что она была немного шальной, неуправляемой, и, глядя на этот снимок, начинаешь понимать, почему люди так считали.

– Вам довелось ее знать?

– Ее отец и братья были фермерами. Отец покинул этот мир в конце тридцатых. Сыновья его пошли работать в ту же механическую мастерскую, что и когда-то отец. Но это продолжалось недолго. Старший из братьев, Дэнни, завербовался в армию в тридцать восьмом и уплыл на корабле к Северной Африке и Италии. А Джонни, уйдя в армию, попал в Европу.

– Они уцелели в той войне?

– Да, уцелели. Хотя, разумеется, прежними они уже не вернулись. – Маргарет помолчала немного и наконец продолжила: – А Сэйди осталась при матери. Она всегда мечтала уехать из Блюстоуна, и был отрезок времени, когда она работала у семейства Картер. Госпожа Оливия рассказывала мне, как Сэйди ее возила на автомобиле по округе, как учила ее водить машину и помогала сажать растения в новенькой оранжерее.

– А что потом произошло с Сэйди?

– Почему вы так настойчиво хотите все разузнать про Сэйди?

– Мне кажется, то, что с ней случилось, каким-то образом очень сильно повлияло на Оливию. И этим было продиктовано и то, что произошло потом с Элайной и в конечном итоге со мной.

Маргарет продолжала не отрываясь глядеть на черно-белый снимок Сэйди.

– У этой бедняжки просто не было никаких шансов.

Сэйди

К тому времени как Сэйди домчалась до своего дома, из решетки радиатора вовсю валил пар. Сердце у нее бешено стучало в ребра, словно изо всех сил пыталось вырваться наружу. Подхватив с сиденья продукты, Сэйди кинулась в дом:

– Мама! – Она тяжело опустила коробку с молоком и сиропом на стол. – Ма-ам!

Мать поспешно вышла из боковой комнатки, вскинув предупреждающе ладони:

– Тише ты! Только что уложила кроху спать. Если она сейчас проснется, то уже не уймется весь оставшийся день.

– Мама, у меня беда! – Сэйди прижала ладонь к животу, пытаясь утишить боль.

Мать с мгновенно побледневшим лицом метнулась к ней:

– Что ты натворила, детка?

– Я увидала его в городе. Я с ним столкнулась. И он держался со мной так, будто я вообще ничто, пыль дорожная под ногами.

– Он – это кто?

– Тот человек, который вот это вот со мною сделал, – пальцем указала Сэйди на боковую комнатку.

– «Вот это вот» – крошечное дитя, – твердо сказала мать.

Сэйди повернулась снова к ней, не в силах сейчас отыскать в себе какие-то материнские чувства.

– Так вот, это его дитя.

– Надеюсь, ты ничего не сказала ему о ребенке?

– Нет, не сказала. Что бы это дало? Он все равно бы ее не признал и еще назвал бы меня потаскухой, что ее понесла.

– И что же ты сделала? – материнский голос упал до еле слышного шепота, как будто у них за дверями уже стоял шериф.

Когда Сэйди вспоминала то, что произошло, ей казалось, это какой-то дурной и жуткий сон. Словно в ее мозг проник сам дьявол и на какую-то долю секунды взял все под свою управу.

– Я сбила его грузовиком.

– В смысле – сбила? – ошарашенно переспросила мать.

Сэйди зарылась пальцами в волосы, сознавая, что, жив он или мертв, ее все равно упекут за решетку.

– Я его сбила. Наехала со всей дури прямо на него.

– Он погиб?

В памяти у нее вспыхнул образ скрюченного тела на мостовой. Но даже сейчас она нисколько не раскаивалась в содеянном. Она боялась лишь последствий, но ничуть не сожалела о своем поступке, пусть даже это и означало бы для ее души вечные муки ада.

– В лучшем случае, он был в ужасном состоянии.

– Кто он? Ты знаешь, как его зовут?

Сэйди сглотнула теснивший горло комок.

– Малкольм Картер.

Лицо у матери исказилось от страха.

– Картер! Господи боже, тебя угораздило спутаться с Картером!

– Я ни за что бы ему не отдалась, – поспешила объяснить Сэйди. – Но когда я видела его в Вудмонте, он держался прилично и вел себя как настоящий джентльмен. А потом я наткнулась на него на танцах, и поначалу он был со мною очень вежлив и любезен. А потом, когда мы оказались с ним наедине, мама, он разом переменился! Он даже слушать не хотел, что я велела ему прекратить!