Дамочка с фантазией - Елена Арсеньева

– Поехали со мной в Лопушки, а? На машине всего час езды. Нупоехали! Очень тебя прошу!

На миг меня охватывает такое желание оказаться где-нибудьвдали от шума городского, что даже слеза прошибает, честное слово. Выйти ночьюиз деревенского дома, посмотреть в небо, усеянное частыми ясными звездами,словно кто-то жемчуг просыпал из лукошка… Стоп, а можно ли представить себелукошко жемчуга? О господи, Алена, ну оставь ты свое девье занудство! Нецепляйся к словам! Какая разница, на что будут похожи звезды? Главное, их будетмного – над деревнями звезд всегда больше, чем над городами. Да-да, опятьсмысловой прокол: не звезд больше, а небо чище. Короче, до смерти хочу стать подзвездным небом, вволю, до тихого головокружения, на него насмотреться, потомзажмуриться и слушать, как ветер шумит в голых ветвях: даже хорошо, что ещедалеко до листвы, потому что, когда деревья одеты, шуршит именно листва, а вголых ветвях слышен его истинный, вольный голос…

Как странно сформулировалась моя мысль. До смерти хочу… Тоесть я хочу успеть сделать это до смерти? Последнее желание приговоренного?

Меня пробирает озноб. Тьфу ты, что за чушь лезет в голову! Сдругой стороны, я вот уже который день иду по самому по краю…

Все, не думать об этом. Забыла обо всем плохом – на счет«три». Раз, два, три!

– А ты туда надолго собираешься? У меня вообще-то дела вгороде. В девять важная встреча. Я смогу вернуться автобусом, если ты решишьзадержаться?

Валентина взглядывает на меня исподлобья. На секундупугаюсь: а вдруг Долохов не скрыл от нее шантажа некоей Ярушкиной? Но тут жеуспокаиваюсь: для нее я не Ярушкина, а Алена Дмитриева. Можно быть совершенноспокойной.

– Знаешь как? – говорит Валентина рассудительно. – Давайсейчас не будем ничего решать. Приедем, поужинаем с бабой Пашей. Она тамграндиозную жареху готовит. Ты не постишься, надеюсь?

Что-то в ее тоне останавливает меня от того, чтобыпризнаться в этом. Качаю головой.

– Ну и ладно, – улыбается Валентина. – Я, правда, пыталась,но сегодня, чувствую, охотно согрешу. Короче, поедим у бабы Паши, потом дойдемдо нашей дачи, посмотрим, как там дела…

Мы обе одновременно смотрим в окно. Уже начинает смеркаться.Вряд ли мы успеем что-то разглядеть, когда доедем…

– Да фиг с ней! – машет рукой Валентина. – Баба Пашаговорит, там все нормально. Просто малость прогуляемся по свежему воздуху – и,если захочешь, вернемся домой. Будешь в городе к девяти, ну, может, наполчасика опоздаешь. А может быть… – она делает интригующую паузу, – баба Пашабаньку натопила. Ох и баня у нее! Стоит над излучиной речки, на другом берегулес, тишина, небо там – с ума сойти, звезды… Попаримся в баньке, переночуем усторожихи, утром по лесу погуляем. Хочешь? А в перерывах все эти безумныезагадки попробуем поразгадывать. А свое свидание ты вполне сможешь по телефонуперенести. У меня есть мобильник.

– Да у меня есть свой, – говорю я.

– Алена, – чуть не хнычет Валентина, – ну поехали, а? Честнотебе говорю, не пожалеешь! Такая разрядка – ну просто как по заказу.

Я знаю, что соглашаться не следует. Но я… соглашаюсь!

В свое оправдание могу выставить только один довод: «Вдругудастся что-нибудь узнать у нее про Долохова?»

Ню-ню…

* * *

Конечно, искать кого-то в такой толчее – практическибессмысленно. Долохов понимал, что притащился сюда больше для самоуспокоения,чем для чего-то толкового. И все же пришел, встал на платформе и началвсматриваться в лица пассажиров, выходящих из девятого вагона. Следовало здесь,в Нижнем, довести до конца то, что они начали во Владимире. Нельзя упуститьдаже малого шанса на то, что Валентин ошибся и просто не заметил Ярушкину.

Правда, его пробежка по вагонам на стоянке во Владимире былатакой стремительной, что это вполне могло случиться. Именно поэтому Долохов далсовершенно четкие указания своему единственному «подчиненному»: снова и сновамотаться по поезду, продолжая поиски. Потому что Ярушкина – особа до такойстепени хитрющая, что с нее станется и замаскироваться, и переодеться.Валентину было велено в случае обнаружения «противника» (честное слово, досталаона Долохова, просто достала, теперь он смотрел на нее почти как на врага, наэту фам фаталь!) в контакт не вступать, а вести отдаленное наблюдение и,главное, немедленно информировать «командование».

– Но как? – растерянно выкрикнул Валентин вслед приятелю,который торопливо шел по платформе, пытаясь не отстать от поезда, набиравшегоход. – У меня ж телефон…

Долохов только покрутил пальцем у виска.

Ну, понятно, первое, что он сделал, проводив поезд, этоподошел в здании вокзала к стойке, где продавались карты оплаты МТС, «Би-лайн»и местных владимирских компаний сотовой связи. Купил самую дорогую иактивировал ее на Валькин телефон. Спустя некоторое время набрал знакомый номер– и услышал изумленный голос Залесского:

– Вовка, это ты? А как… А, ну, понятно. Ты за телефонуплатил. Слушай, спасибо, ты извини. Я, конечно, лопухнулся…

– Ладно, не трать биты зря, – деловито велел Долохов. –Работай, понял? Если что, жду звонка.

И отключился. Однако после этого проверил на всякий случайсвой баланс, покачал головой – и купил, и активировал еще одну карту: длясвоего телефона. Потому что на счету его был всего один доллар, а это все равночто ничего. То есть строго ругать Залесского, конечно, не следовало, сам такой!

Он неспешно мотался по вокзалу, поглядывал по сторонам,прошелся знакомым коридором мимо двери в отделение милиции. Тишина и покой.Рискнул даже заглянуть туда. Комната была практически пуста: только один ментподремывал за столом, опустив голову на руки, и даже не шевельнулся на звукприоткрывшейся двери. Конечно, глупо ожидать, что здесь соберется комитет пообезвреживанию преступницы Ярушкиной – во главе с Ириной Пластовой, – однакопроверить стоило.

Нужно позвонить Валентине в Нижний. Долохов даже началнабирать номер, но потом передумал. У Валюшки уж точно нет никаких новостей, алишний раз слышать ее раздраженный голос неохота. Увидит своего ненаглядногоЗалесского в целости и сохранности – тогда подобреет небось!