Золоченая цепь - Дэйв Дункан

Если бы он только знал наверняка, что Дюрандаль мертв!

Тогда он смог бы спешиться, расседлать Рубаку и блаженно истечь кровью. Однако Дракон кричал, чтобы их взяли живыми. Человеческое жертвоприношение — им нужен был Парагон, чтобы накормить им Короля. Первый Клинок, бежавший с поля боя, первый Клинок, допустивший, чтобы его подопечного съели. Если они захватили его живым, они могут и не убить его до самого момента заклинания — завтрашнего рассвета. Попробовать спасти его?

Он пытался умереть. Если бы не рана, он мог бы управлять этой бессловесной тварью; тогда он умер бы так, как положено. Он не виноват, что остался в живых! Но раз уж так вышло, не разумнее ли попытаться спасти своего подопечного — если, конечно, тот еще жив?

С кем?

Успокоившись немного, Рубака, похоже, начал уставать. Он перешел на рысь, отдававшуюся в плече Куоррела пучком раскаленных ножей. Тот послал ублюдка обратно в легкий галоп.

Кто? Кто поможет опозоренному, раненому, беглому, трусливому Клинку пойти против Короля и его Гвардии?

Люди Королевы, само собой.

Дурь! Чушь! Абсурд! До них полкоролевства. Бред сумасшедшего.

Ему ни за что не добраться до них. Его конь уже утомлен. Он продолжал истекать кровью, и его наверняка задержат по дороге. Он умрет и упадет с коня задолго до того, как одолеет хотя бы половину расстояния. А если и доберется до цели, сможет ли он убедить их и привести с собой до завтрашнего рассвета? Они ему не поверят. А если и поверят, магистры и рыцари не позволят им ничего предпринять. Да и что они смогут поделать с Королевской Гвардией?

Черта с два они не справятся! Дюжина лучших мечников в мире?

Время разить и время отбивать удар, говорил Парагон.

Он потрепал коня по взмыленной шее.

— Домой, Рубака, — прошептал он. — Вези меня домой.

Дюрандалю казалось, будто он уже достиг своего рода бессмертия: так бесконечно долго тянулось это утро. Его охранники ни разговаривали сами в его присутствии, ни позволяли разговаривать ему. Лишним свидетельством их душевного разлада было то, что они даже не играли в кости, обычное средство Клинков убивать время. Он слышал, как меняли часовых, как гвардейцев с первого этажа отпускали в деревню перекусить. Он слышал, как привезли обед для Короля: королевская прислуга не могла знать, что умирающий монарх галопом носится по холмам.

К его изумлению, в замке обнаружился еще один заново рожденный. Бледнолицый молодой мужчина в ливрее, которая была ему мала, вышел из королевской спальни, пугливо покосился на пленных и скатился вниз по лестнице. Прошло несколько минут, прежде чем до Дюрандаля дошло, что это Скоффлоу, вечно древний королевский слуга, который перестал быть древним. Внизу в кухне заскрипел насос, потом Скорффлоу поднялся вверх, держа в каждой руке по ведерку. Не глядя на Дюрандаля, он поставил их на огонь греться, наполнил еще два ведра и отнес их в спальню. Позже он спустился вниз за дровами, но в молодом виде он оказался не разговорчивее, чем в старости, только заметнее стало его полоумие.

Только за полдень внизу послышался стук копыт, и часовые облегченно заулыбались. Король благополучно вернулся.

Воспоминание: на вторую его ночь в Айронхолле, когда он был еще не Дюрандалем, а безымянным Щенком, одиноким, до смерти напуганным этой странной новой жизнью, события приняли еще менее приятный оборот. Ему сказали, что он должен принять участие в ритуале, не только вместе со зловещим Великим Магистром, но и с Первым Кандидатом Монпурсом, которого остальная школа почти боготворила, а также с Наследным Принцем Амброзом, который прибыл в Айронхолл, чтобы принять Первого в качестве личного Клинка. Принцу было около тридцати, дело происходило за три года до смерти его отца. Это был молодой великан, свирепый, прекрасный, со светло-янтарными глазами, с золотыми волосами и бородой. Он наполнил Айронхолл своей энергией, заразив кандидатов диким энтузиазмом ожидания той славы, которая ждет их всех, когда он взойдет на трон. Он не заметил Щенка, да и сам Щенок так боялся забыть положенные ему строки ритуала, что почти не замечал принца.

Лестница заскрипела под чьей-то тяжелой поступью. Первым вошел Дракон, всклокоченный и настороженный. Он окинул пленников взглядом и остановился рядом со Спинакером, положив руку на рукоять меча.

Дюрандаль встал, определившись со стратегией своего поведения. Что бы там ни было, Амброз оставался его сеньором. Открытое неповиновение ничего не даст ему, а беспрекословная покорность не обманет никого, кто знает его так хорошо, как Король. Значит, надо искать золотую середину: он должен быть почтителен с монархом, но возражать против его действий. Ничего нового.

В комнату ввалился Амброз; на вид ему было меньше тридцати. В нем вновь появилось даже что-то от прежнего полубога, однако колдовство не лишило его жира, так что теперь здоровяк превратился в гротескную пародию на того, кем он был когда-то. У него явно не было возможности обновить свой гардероб. Даже если забыть про конский пот, грязь и следы листвы на одежде, выглядел он на редкость неряшливо. Одежда то облегала его слишком плотно, то, напротив, болталась в самых неподходящих местах. Он остановился и посмотрел на Дюрандаля, уперев руки в широкие бедра. Судя по всему, то, что он увидел, его позабавило.

Дюрандаль поклонился.

— Клянусь Стихиями, да ты совсем старик! — рассмеялся толстяк, и его смех был до боли в сердце похож на настоящий королевский смех, которого никто не слыхал уже почти два года. Это лишило фразу всей язвительности. Он снова обрел свое обаяние.

— Ваше Величество выглядит гораздо лучше.

Маленькие кабаньи глазки словно буравили его, пытаясь прочесть его самые потаенные мысли.

— И ты рад видеть это, лорд Роланд?

— Я счастлив обнаружить вас в добром здравии, сир.

— Но тебе не нравится лекарство? Да здравствует Король! — Его маленький рот сложился в недобрую улыбку. — Ну же, милорд, повтори эти слова!

Ему не потребовалось много времени на то, чтобы уничтожить Дюрандаля и загнать его туда, отступления откуда уже не было. Король умер, да здравствует Королева? Это было бы форменным самоубийством. Клинки и так угрожающе хмурились. Поднявшись по лестнице, к ним присоединился Боумен. Дюрандаль промолчал, ожидая грома и молний. Однако Король пребывал в благодушном настроении и усмехнулся так, словно и ожидал подобной реакции.

— Заходи, поговорим. — Он тронулся с места, и Клинки единой массой двинулись за ним. — Да не вы!

Дракон колебался.

— Вожак! — предостерегающе буркнул Боумен.

— Этот тип опасен, сир! — заявил коммандер.

— Опасен? Этот старик? Держи! — Король вынул свой кинжал и рукоятью вперед бросил его коммандеру, который кошачьим движением руки поймал его в воздухе. — Вот так! Никакого оружия. Или вы считаете, что я не справлюсь с ним: теперь?