Триптих - Макс Фриш

class="p1">Учитель. Втяните головы в плечи. Идите домой. Вы ничего не знаете. Вы ничего не видели. Вам тошно. Идите домой, брезгливо отшатывайтесь от себя перед зеркалом.

Андоррцы расходятся в разные стороны, каждый забирает свою, обувь.

Солдат. Этому теперь башмаки не понадобятся.

Солдат уходит.

Некто. Бедный еврей…

Трактирщик. Мы-то при чем.

Некто уходит, остальные направляются к кабачку.

Столяр. Мне рюмку водки.

Доктор. Мне тоже рюмку.

Столяр. Вот еще его башмаки.

Доктор. Пошли внутрь.

Столяр. С пальцем — это было чересчур…

Столяр, Доктор и Трактирщик скрываются в кабачке. На сцене темнеет, оркестрион сам собой начинает играть — все ту же музыку. Когда на сцене становится снова светло, Барблин, стоя на коленях, белит мостовую площади. Барблин острижена.

Входит Патер. Музыка умолкает.

Барблин. Я белю, я белю…

Патер. Барблин!

Барблин. Почему, ваше преподобие, не белить мне дом отцов моих?

Патер. Ты заговариваешься.

Барблин. Я белю.

Патер. Это не дом твоего отца, Барблин.

Барблин. Я белю, я белю.

Патер. Это бессмысленно.

Барблин. Это бессмысленно.

Появляется Трактирщик.

Трактирщик. Что она делает здесь?

Барблин. Здесь его башмаки.

Трактирщик хочет принести башмаки.

Барблин. Стой!

Патер. Она потеряла рассудок.

Барблин. Я белю, я белю. Что вы здесь делаете? Если вы не видите того, что я вижу, то вы видите: я белю.

Трактирщик. Перестань!

Барблин. Кровь, кровь, кровь везде.

Трактирщик. Это мои столики!

Барблин. Мои столики, твои столики, наши столики.

Трактирщик. Пусть перестанет.

Барблин. Ты кто такой?

Патер. Я уже все перепробовал.

Барблин. Я белю, я белю, чтобы Андорра у нас была белая, белоснежная Андорра, убийцы, я обеляю вас всех… всех.

Появляется бывший Солдат.

Пусть он оставит меня в покое, ваше преподобие, он положил на меня глаз, я обручена.

Солдат. Пить хочется.

Барблин. Он меня не знает.

Солдат. Кто она такая?

Барблин. Еврейская шлюха Барблин.

Солдат. Исчезни!

Барблин. Ты кто такой?(Смеется.) Где твой барабан?

Солдат. Не смейся!

Барблин. Куда ты увел моего брата?

Появляются Столяр и Подмастерье.

Откуда вы пришли, вы все, куда вы идете, вы все, почему вы не идете домой, вы все, и не вешаетесь?

Столяр. Что она говорит?

Барблин. И этот тоже!

Трактирщик. Она спятила.

Солдат. Уберите же ее.

Барблин. Я белю.

Столяр. Что это значит?

Барблин. Я белю, я белю.

Появляется Доктор.

Вы видели палец?

Доктор онемел.

Вы не видели пальца?

Солдат. Хватит наконец!

Патер. Оставьте ее в покое.

Трактирщик. Она нарушает общественный порядок.

Столяр. Пусть она оставит нас в покое.

Трактирщик. Мы-то при чем?

Подмастерье. Я же предупреждал ее.

Доктор. По-моему, ей место в лечебнице.

Барблин смотрит отсутствующим взглядом.

Патер. Ее отец повесился в спальне. Она ищет своего отца, ищет свои волосы, ищет своего брата.

Все, кроме Патера и Барблин, уходят в кабачок.

Барблин, ты слышишь, кто с тобой говорит?

Барблин белит мостовую.

Я пришел, чтобы отвести тебя домой.

Барблин. Я белю.

Патер. Я отец Бенедикт.

Барблин. Где ты был, отец Бенедикт, когда они уводили нашего брата, уводили, как скотину на убой, как скотину, где? Ты стал черным, отец Бенедикт…

Патер молчит.

Отец умер.

Патер. Я это знаю, Барблин.

Барблин. А мои волосы?

Патер. Я каждый день молюсь за Андри.

Барблин. А мои волосы?

Патер. Твои волосы, Барблин, вырастут снова…

Барблин. Как трава на могилах.

Патер хочет увести Барблин, но она останавливается и возвращается к башмакам.

Патер. Барблин… Барблин.

Барблин. Тут его башмаки. Не трогайте их. Когда он вернется, башмаки будут тут как тут.

ТРИПТИХ

Три драматические картины

@Перевод Е. Колязина

Готфриду Хонеггеру дружески посвящается

ПЕРВАЯ КАРТИНА

Действующие лица

Вдова

Дочь

Роже

Франсина

Молодой пастор

Участники поминок

Инвалид

Ребенок (без слов)

Усопший (без слов)

Колокольный перезвон кладбищенской часовни. Затем тишина и свет: белое пустое кресло-качалка. Сцена погружена во мрак, за исключением площадки величиной с жилую комнату. Входят Вдова, лет шестидесяти, и первый Участник поминок.

Участник поминок. Наш Пролль! Вдова. Да…

Участник поминок. В последний раз я его видел на Пасху в прошлом году. Он был в таком хорошем настроении.

Вдова. Да…

Участник поминок. Мы так смеялись. Вдова. Да…

Участник поминок. Его анекдотов я никогда не забуду.

Вдова едва сдерживает слезы.

Софи?!

Вдова берет себя в руки.

Ему еще повезло. Нынче мало кто умирает дома, да и семьдесят лет, по-моему, прекрасный возраст.

Вдова. Да…

Участник поминок. Вы провели рядом с ним всю ночь, вы держали его руку, Софи, до последнего мгновения.

Вдова. Да… (Всхлипывает.)

Участник поминок стоит в растерянности, проходит некоторое время, прежде чем Вдова снова берет себя в руки.

Вы знаете, у меня просто в голове не укладывается. Я вижу его. Как он сидит в своем кресле. Вижу. У меня все время звучат в ушах мысли Маттиса.

Участник поминок (достает трубку). Это я могу понять. (Набивает.) Молодой человек, тот, что говорил на кладбище, кто он такой? Честно говоря, мне было ужасно неловко…

Появляются другие Участники поминок, человек сорок.

Достоинством веет от молчания, которое они хранят и во время приветствий; все держатся подчеркнуто вежливо.

Среди них и Молодой пастор; в руке у него черная шляпа. Не все одеты в традиционный траур: одна из молодых женщин — в брюках, в знак траура у нее лишь черный платок на голове, она единственная, кто курит. Один из молодых мужчин — в черном свитере с высоким воротом. Все ждут.

Вдова. Ильза? Ну где же она!

Какому-то ребенку шепотом делают выговор, пауза длится так долго, что достоинство переходит в смущение, наконец появляется Дочь с подносом, и первым, кому она предлагает угощение, оказывается молодой человек в свитере.

Роже. Хочется есть! Не стану отрицать, я ужасно голоден, а ведь всего два часа назад позавтракал. (Берет еще один бутерброд.) Спасибо.

Дочь идет дальше.

Вдова. У вас нет салфетки?

Роже. Я никогда еще не произносил надгробных речей.

Вдова. Я принесу вам салфетку. (Уходит.)

Дочь. Напитки в саду.

Участники поминок не спеша угощаются.

Участник поминок. Что происходит с телом, когда оно лежит в земле, никому из нас рассказывать не надо, тем более, на кладбище. Я тоже стою на почве фактов, я не верю, что мертвые воскресают. В конце концов, мы не дети. Мы не затем ходим на похороны, чтобы выслушивать то, что поведал сей молодой человек… (Раскуривает трубку.)

Участник поминок. Все ж таки у людей есть и душа!

Дочь обходит присутствующих, пока поднос не пустеет, затем