Пираты Черных гор - Гарри Тертлдав

Время от времени какой-нибудь колдун заявлял, что победил заклятие, превращающее людей в безмозглых рабов. В столицу посылались соответствующие доклады; а иногда излеченные рабы даже сами прибывали в столицу.

Замечательно, не правда ли? Но никто из волшебников не завоевал славы: в конце концов рабы оказывались отнюдь не излеченными. Одни постепенно возвращались в свое прежнее состояние, то есть вновь становились идиотами. Другие – эти приносили окружающим настоящую беду – становились глазами и ушами Низвергнутого.

Чем больше Ланиус размышлял над этим, тем больше он волновался. Через какое-то время он уже не смог совладать с овладевшими им тревогой и беспокойством и вызвал Птероклса, но не в архивы, а в маленькую комнату для приемов, согретую тремя жаровнями. Едва волшебник переступил порог комнаты, младший король атаковал его вопросом:

– Ты уверен, что излечил раба, или Низвергнутый все еще может контролировать его?

– Оказывается, ваше величество, вы размышляете над тем же, над чем и я.

– У меня есть для этого повод. – И Ланиус рассказал о докладах, которые он обнаружил.

Птероклс кивнул.

– Мне тоже известны подобные случаи. Я думаю, вы нашли больше свидетельств, чем я знаю, но это не имеет значения.

Ланиус почти обиделся – он-то думал, что его скрупулезность очень важна. Волшебник продолжал:

– Что имеет значение? Если судить по всем колдовским проверкам, которые я знаю и умею делать, этот раб больше не является таковым. Он – человек.

– Если судить по всем колдовским проверкам, которые ты знаешь и умеешь делать, – повторил король. Волшебник снова кивнул. Ланиус улыбнулся: – А знаешь, ты вовсе не первый, кто торжественно объявляет об этом.

– Конечно, знаю, – ответил колдун. – Но я первый, кто знает изнутри, каково это – быть опустошенным Низвергнутым. Я знаю форму и размер пустоты внутри человека. Я знаю, как и чем заполнить ее. Клянусь богами, ваше величество, я ее действительно заполнил, по крайней мере, в этот раз.

Он говорил с большой убежденностью. Что поделать – Ланиус бы был гораздо более уверен в нем, если бы не читал доклады волшебников, которые уже долгие годы, а то и столетия как лежат в могиле; они были так же уверены в себе и закончили жизнь разочарованными.

Однако у Птероклса все-таки имелись основания: то, что он пережил под стенами Нишеватца, дало ему уникальные знания о том, на что способны волшебники Низвергнутого.

– Возможно, ты прав, – кивнул король. – Вот только за этим рабом необходимо будет приглядывать до конца его дней.

– Я понимаю, почему вы так говорите, ваше величество, – ответил колдун. – Если бы удалось вылечить много рабов, вы наверняка изменили бы свое мнение.

Но для этого требовалось пересечь Стуру и отбить этих несчастных у ментеше; насколько Ланиус знал, раб, которого излечил Птероклс (или верил, что излечил?), был единственным на аворнийской земле.

– Я думаю, что сначала начнется война с черногорцами, – сказал Ланиус.

– Скорее всего, это так, – ответил Птероклс. – Планы будущей кампании – именно то, что его величество – х-м-м, его другое величество – держит в голове.

– Его другое величество. Точно! – Ланиус скривился. Волшебник не намеревался оскорбить молодого человека, напомнив ему, что не он правит Аворнисом. Но намеревался или нет, а получилось именно так. Во всяком случае, это пренебрежение ранило больше, потому что было непреднамеренным.

– Э-э-э, я не хотел обидеть или оскорбить вас, ваше величество, – быстро проговорил Птероклс, поняв свою ошибку.

– Я знаю.

Голос Ланиуса все еще звучал кисло. То, что оскорбление было нанесено невольно, не значило, что его не было вообще.

Два курьера отправились в столицу из разных городов на северном берегу Стуры. Они двинулись к Аворнису в разные дни. Они оба с трудом пробивались по плохим дорогам сквозь пургу и снежные заносы. И, как нарочно, оба предстали перед королем Грасом с разницей во времени в полтора часа.

Первый гонец сообщил:

– Ваше величество, принц Санджар направляет к вам посла, чтобы объявить о своем наследовании трона, которым принц Улаш владел так долго. Посол следует за мной и вскоре будет в Аворнисе.

– Хорошо! – искренне обрадовался Грас. – Когда посол Санджара появится здесь, я соберу всю вежливость, какая во мне осталась, учитывая, что мы только что воевали с отцом принца.

Ему хотелось надеяться, что Санджар желает мира. То, что новый принц ментеше начал с послов, представлялось ему хорошим знаком.

Грас только что сел обедать, когда прибыл второй курьер. Король спросил у слуги, который доложил о прибытии гонца, срочные ли у того новости. Получив утвердительный ответ, Грас, недовольно вздохнув, оторвался от обеда.

– Ну, тогда я приму его.

Поклонившись, курьер сказал:

– Ваше величество, принц Коркут направляет к вам посла, чтобы объявить о своем наследовании трона, который принц Улаш занимал так долго. Посол на пути в столицу и будет здесь через несколько дней.

Подожди-ка... Принц Коркут, говоришь? – Грас хотел убедиться, что он правильно расслышал. – Не принц Санджар?

– Нет, ваше величество! – Гонец покачал головой. – По словам посла принца Коркута выходит, что Санджар не кто иной, как бунтовщик.

Он так сказал? Как... интересно. – Король отпустил второго курьера и послал за первым. Разумеется, его интересовало следующее:

– Сообщил ли что-нибудь посол принца Санджара о принце Коркуте?

– Ну да, ваше величество. Откуда вы знаете? – удивился первый курьер. – Он сказал, что Коркут – не кто иной, как подлый предатель, и его скоро поймают.

– Неужели? Так-так-так... – Король Грас уставился в потолок. – А не полетят ли искры, когда оба посольства прибудут сюда?

– Посольства, ваше величество? – Курьер не знал, что он не был единственным, прибывшим в столицу с новостями с юга.

– Все правильно, – кивнул Грас. – Коркут тоже посылает свое. Если послушать его посланника, выходит, что он законный наследник принца Улаша, а Санджар – просто бунтовщик.

– Вот это да! – Гонец восхищенно завертел головой. И знаешь, что еще? – Король ухмыльнулся, как озорной мальчишка. – Должно быть, это будет очень весело. Вот позабавимся!

Теперь забаву осталось организовать. Посол Коркута прибыл в город Аворнис первым. Грас поселил кочевника – его звали Эр-Таш – в гостинице и извинился, что не может сразу принять его. Посланник Санджара, ментеше по имени Дьюкуак, оказался в столице три дня спустя.

Грас пригласил обоих послов на переговоры с ним в один и тот же день, в одно и то же время. Он велел ввести их в тронный зал разными путями, чтобы они ненароком не встретились.

Встреча все-таки состоялась – у подножия алмазного трона. Эр-Таш уставился на Дьюкуака. Дьюкуак сердито посмотрел на Эр-Таша. Оба потянулись к мечам, увы, отсутствующим. Послы не имели право являться на аудиенцию вооруженными. Ментеше ничего не оставалось, как осыпать бранью друг друга. Их слуги – у каждого была маленькая группа – тоже громко рычали и издавали угрожающее фырканье (язык ментеше никак нельзя назвать благозвучным).