Маленькие люди - Олег Рой

На Самайн – старинный кельтский праздник по уборке урожая – в цирке было назначено большое гала-представление. В связи с этим ожидалось значительное стечение публики. И мы еще с сентября полагали, что наши неведомые недоброжелатели не могут не воспользоваться этим – уж очень удобный предоставлялся повод. Конечно, цирк, который посещает множество приезжих зрителей, мог бы быть постоянной «дырой» в нашей системе безопасности, но мы это хорошо понимали и усиленно готовились. В цирке постоянно находился дежурный отряд самообороны, на входе стояли рентгеновские и магнитные детекторы, с помощью которых можно было обнаружить скрытое оружие. При этом магнитные рамки играли чисто декоративную, отвлекающую роль – обнаружить средства спецназа они все равно не могли, зато с этим прекрасно справлялись рентгеновские сканеры.

Мы зафиксировали несколько попыток проникновения в брох с оружием – сначала одиночных, а затем сразу группой из пяти человек. «Инсургентами» занимались зизитопы, но противник, вероятно, просто проводил разведку боем, поэтому этих «оруженосцев» не стали задерживать и обезоруживать, и супостаты мирно убрались восвояси в полной уверенности, что цирк охраняется из рук вон плохо.

Подобную хитрую тактику разработал Пьер:

– Если симметрично отвечать противнику, демонстрируя, что мы готовы к отражению агрессии, он может постараться придумать план похитрее. А я очень надеюсь, что все ограничится «сейшельским регби»[28].

Примерно за неделю до Самайна, рано поутру, мне позвонил Пьер.

– Док, полагаю, нам следует немедленно собраться в узком кругу, – заявил он. – Есть любопытные новости.

– Плохие или хорошие? – уточнил я.

– Долгожданные, – ответил он, но я уже все понял.

И вот еще затемно мы собрались на военный совет. Мы с Ариэль и Блейком постоянно зевали, так как вчера поздно легли – до полуночи готовили программу гала-концерта в цирке. Однако новость, принесенная Пьером, подействовала не хуже чашки крепкого кофе. По сведениям Пьера, в Дандолке появился небезызвестный благодаря одноименному фильму отряд «Дельта» ВВС США.

– Поздравляю вас, Блейк, – улыбнулся он. – «Дельты» абы к кому в гости не ходят. Значит, нас уважают.

– В гробу я таких гостей видел, и отнюдь не на фабрике, а в самом что ни на есть настоящем, – совершенно искренне ответил Блейк. – А в чем дело-то?

– Мой источник совершенно надежен, и его сведения вполне достоверны. Итак, отряд «Дельта» официально считается контртеррористическим подразделением, но реальное его предназначение – государственные перевороты. Организовать в Хоулленде цветную революцию не представляется возможным, поэтому наши заокеанские друзья решили действовать дешево и сердито.

Пьер включил на планшете карту Хоулленда:

– Все будет сделано на праздник Самайн. Часть «Дельты», две-три опергруппы, под видом туристов проникнут в цирк.

– А опергруппа – это сколько? – уточнил Барт.

– Двадцать – двадцать пять человек.

– Зачем им вообще мой цирк нужен? – возмутился Блейк.

– Во-первых, это место массового скопления народа, – терпеливо объяснил Пьер. – Во-вторых, они прекрасно знают, что некоторые из нас из цирка носа не кажут. А в-третьих, вы, Блейк, забываете, что как раз цирк и есть то, что им нужно. Точнее, то, что находится под цирком.

Блейк удрученно кивнул. Пьер продолжил:

– Одна группа возьмет под контроль порт…

– Если мы дадим, конечно, – пробасил «викинг», кстати, бывший действительно человеком нормандских кровей, уроженец Швеции Кнут Лодброкссон. – Я им там теплую встречу организую, можете не сомневаться.

– …одна пойдет на электростанцию, – продолжил Пьер. – На узел связи и телецентр пойдет еще одна. По одной на «Гроб», «Дыру», «Харконен-центр», полицейский участок и резиденцию правительства… Может, еще одну в больницу и пару пустить по центральным улицам для создания паники – я бы сделал так.

– А если они решат как-то по-другому? – уточнил Блейк.

– Не решат, – заверил его Пьер. – Какой смысл что-то придумывать? Эта тактика у них обкатана годами практики, а у нас они вообще не рассчитывают на какое-либо серьезное сопротивление.

– Ну и кретины, – прокомментировал мрачный Барт. Ему в последнее время нездоровилось. – А у нас людей хватит?

– Должно хватить, – пожал плечами Пьер. – Но перед тем как привести в действие план обороны, я вынужден сказать нечто неприятное. Это касается вас, Блейк, вас, Фокс, и вас, Ариэль. И меня, если быть уж совсем точным.

Лицо Пьера было спокойным, и я, хоть и хорошо знал его, совершенно не ожидал того, что он сказал:

– Мой источник, а он, повторяю, вполне надежен, говорит, что по нам четверым принято особое решение.

Мы втроем недоуменно уставились на него.

– Нас приказано ликвидировать. То есть в плен не брать. Им совершенно не нужен еще один Милошевич, пусть и четырехфутовый.

Сначала все во мне буквально замерло от страха. Страх сковал мою душу: она оцепенела от одной только мысли о том, что с Ариэль что-то может случиться.

– Почему Ариэль? – спросил я глухо.

– То есть остальные кандидатуры, Фокс, по-вашему, вполне заслуживают… – хмуро начал Блейк.

– Потому что именно мы можем убедительно доказать, что переворот в Хоулленде – не необходимость, а преступление, – ответил Пьер.

Но меня это не удовлетворило. Я почувствовал, как страх в моей душе уступает место другому чувству. Говоря образно, ледяные оковы страха обращались в пар от огненного дыхания гнева. К моей голове горячей волной прихлынула кровь. Мне стало жарко, как в сауне, я даже расстегнул ворот рубахи.

Они не должны были даже упоминать имени Ариэль! Теперь эти «дельты» в моем представлении перестали быть людьми, существами одного со мной вида. Они превратились в чудовищ, столь же чуждых и омерзительных, как Чужие Ридли Скотта.

Я совершенно не запомнил, что происходило дальше. Все плыло, словно в тумане. Я с чем-то соглашался, но мысленно я был не здесь, а в наполненном разрядами молний мире гнева и ненависти. Как ни странно, заметил это только Пьер.

– Как-то вы, мой друг, приуныли, – сказал он, когда совещание окончилось. – Полноте, a la guere comme a la guere.

Я хотел было резко возразить, что ему легко говорить, ведь не его женщину приговорили к смерти, но вовремя одернул себя. Во-первых, Пьер и сам был в расстрельном списке, а во-вторых, не думаю, что Барбаре было бы легче, останься она в живых после его смерти. Уж очень настоящими и сильными были их чувства друг к другу.