Маленькие люди - Олег Рой

– Зачем? Зачем арестовывать? – спросил Эрих. Глаза его были совершенно безумны. – Мне кажется, проще вас ликвидировать прямо здесь и сейчас. И никаких проблем с Гаагским трибуналом.

– Только через мой труп! – заорали Одетт и Одиль, выпрыгивая на арену. Вслед за ними туда же молча выпрыгнул Байрон, из-за кулис выбегали другие члены труппы, кто-то выскакивал из зрительного зала…

Эрих был озадачен, но такое развитие событий нарушало и мои планы. Потому я набрал в грудь побольше воздуха и заорал:

– Все немедленно назад!

Все тут же отступили, даже часть ошарашенных дельтовцев. А я продолжил, благо фонарик уже был у меня в руке:

– Я – канцлер этой страны и не хочу напрасных жертв среди ее населения. Эти люди вторглись в Хоулленд с оружием. Они сорвали мирное представление. Они считают, что имеют моральное право указывать, как нам жить, только потому, что мы – лепреконы, а они нормального роста. Но знаете, Эрих, или как вас там, можно быть человеком маленьким физически, но с очень большой душой, а можно быть дылдой вроде вас, душонку иметь крохотную. Впрочем, это поправимо.

И прежде чем он опомнился, я включил миниатюризатор и направил его на «дельт», стараясь, чтобы луч не задел никого из зрителей.

К счастью, мне это удалось.

Жестоко? Конечно, жестоко, но в тот момент я думал не о том, что лично моя нить жизни намотана сейчас на палец Эриха, даже не о том, что он может открыть стрельбу из автоматического оружия в переполненном людьми цирке. Я думал только об Ариэль и о том, что у них был приказ убить ее.

К тому моменту, как Пьер со своими людьми, быстро справившись в фойе (он тоже, ничтоже сумняшеся, обработал вышедших из зала «дельт» излучением ариэлия – a la guere comme a la guere), пришел мне на помощь, «дельты» были уже не опаснее новорожденных котят. Кто-то из них без сил лежал или сидел на манеже, кто-то в голос ревел, кто-то упрямо пытался поднять автомат, ставший вдруг невыносимо тяжелым…

А зрители рукоплескали, словно увидели необычный атракцион. Да так оно, собственно, и было. Рукоплескали все – и гости, и хоуллендцы. А я стоял с фонариком наперевес и прекрасно понимал, что сделал нечто чудовищное. Совесть, которая в каждом неблаговидном поступке видит вселенское зло, наверное, является проклятием каждого ученого. Мне было жаль этих людей, даже несмотря на то что они меня бы точно не пожалели и вряд ли были бы снисходительны к Ариэль.

Блейк пришел в себя быстрее, чем я. Он силой отнял микрофон у Эриха, толкнув его так, что тот упал навзничь и беспомощно забарахтался на арене, и объявил:

– Дамы и господа, сохраняем спокойствие! Угроза, как вы видите, ликвидирована, но убедительно прошу вас не покидать пределы цирка до выяснения обстановки снаружи.

Байрон тем временем умчался в контрольную комнату – переводить системы охраны броха в боевое положение на случай штурма извне. Пьер и его люди занимались связыванием «дельт». Тягомотное, замечу, занятие. В полиции Хоулленда наручников было всего пять пар, зато они в большом числе оказались в магазине Барби – ей когда-то продали их целую партию, списанных по цене металлолома. А я стоял и смотрел на все это, будучи не в силах двинуться с места. Я видел знакомых хоуллендцев, бросившихся на мою защиту. К моему удивлению, в их числе оказался Фредди, причем он был даже среди пострадавших – кто-то из дельтовцев успел хорошенько приложить его по уху прикладом. В моей голове страх смешивался с ощущением нереальности происходящего. Но где-то на периферии сознания, как свет в конце тоннеля, было ощущение того, что мы победили.

Да, мы победили! Но нашей победой мы в большей мере обязаны отчаянью и нахальству, чем доблести или умениям. Проще всего получилось в администрации, где прибывших встретил Барт с фонариком-миниатюризатором, и в полицейском участке, где оборону держал аналогичным образом вооруженный Коннингтон. На электростанции и в порту не обошлось без перестрелки, а центр связи дельтовцам даже удалось захватить и удерживать, пока и там не появился Коннингтон. Тяжелее всего было справиться с диверсионно-разведывательными группами, но в конце концов отловили и их, причем одну зажали на стоянке у «Дыры», а вторую – как раз там, где я когда-то получил по физиономии от Фредди.

Были раненые с обеих сторон. К счастью, не было ни одного убитого. Барту все же прострелили плечо, когда он бросился в атаку у «Дыры». Один из полицейских Коннингтона был ранен в шею – единственные серьезные ранения среди хоуллендцев. Дельтовцы отделались еще легче – сказалось то, что наши ополченцы, несмотря на усиленное обучение, оказались никудышными стрелками.

– В общем, док, не будь ваших миниатюризаторов, черт его знает, чем бы все обернулось, – заявил Пьер, но я только отмахнулся. Я думал, что делать с почти двумя с лишним сотнями пленных, пусть даже уменьшенных, деморализованных и слабых, как котята. Иногда победа приносит не меньше проблем, чем поражение.

Это было очень сумбурное время и в то же время какое-то праздничное – настоящий Самайн. Напрасно люди считают, что в маленьких государствах маленькие проблемы. То есть, возможно, они и кажутся маленькими со стороны, но все познается в сравнении. Итак, у нас было около двухсот пленных, которым требовались охрана и медпомощь. При этом необходимо было еще обеспечить разъезд туристов. А нападение, как мы понимали, могло повториться когда угодно – нами было разбито только одно из подразделений, а силы специального назначения США – это отнюдь не одна «Дельта». Кому-то наше положение показалось бы безнадежным, но, к чести моих сограждан, скажу – ни у кого не возникло даже идеи сдаться.

Вместо этого поутру у меня появилась делегация высокорослого населения Хоулленда во главе с Фредди. У того полностью заплыл глаз, но держался он, можно сказать, молодцом.

– Сэр, – начал он, не глядя мне в глаза, – мы вчера как бы видели действие, хм, этого вашего супероружия. Вот… И решили, что все хоуллендцы нормального роста тоже как бы должны уменьшиться, вот…

Я проспал всего часа два, потому соображал туго:

– Зачем это вдруг?

– Чтобы как бы любого чужака, хм, было видно издалека, вот. Не станут же они как бы создавать спецназ карликов. То есть если даже и станут, то как бы для этого же время нужно, вот!

Я поглядел на пришедших с Фредди. Здесь были и старожилы, и «понаехавшие» изгои.

– И что, вы все с ним согласны? – спросил я.

Все дружно закивали, да так энергично, словно я оказался в лавке китайских болванчиков прямо в разгар девятибалльного землетрясения.

– Я никого насильно уменьшать не буду, – сказал я, капитулируя. – Но если кто желает, приходите. Но только не сейчас. Пусть сначала все наладится, а вы еще раз хорошенько подумаете.

Забегая вперед, скажу, что первым пришел Фредди. И даже сам доковылял потом до кушетки, а затем, отлежавшись полчаса, самостоятельно ушел домой.

Но все это было уже в другом мире.

Мы ждали повторения атаки в любое время, но его не было. В эфире царила полнейшая тишина. Более того, Хоулленд, словно по мановению волшебной палочки, вовсе исчез из новостных лент. Двое суток все мы были как на иголках, но утром третьего дня, ровно в девять по Гринвичу, у Блейка зазвонил мобильник.