Комната воды - Кристофер Фаулер

Эйсон снова приблизился к ней. За его спиной дождь ниспадал серебряной мантией.

– Она сказала мне, что ты ей позвонила и наговорила черт знает что. Единственное, чего ты добилась, – это что всем теперь плохо. Я понимаю, что у тебя у самой проблемы в личной жизни, но мой брак – это мое собачье дело.

– Я не говорила с вашей женой ни по телефону, ни при встрече, поймите это, пожалуйста. – Калли отвечала спокойно и четко, думая, как бы поскорее выставить Рэндалла за дверь. – Уверяю вас, я ничего не знаю и не хочу знать о ваших личных делах.

Он сделал еще один шаг вглубь темной прихожей.

– Одно дело, когда женщина несчастна, но, черт подери, какой же у нее жалкий вид, если она хочет, чтобы и другие были несчастны.

– Я хочу, чтобы вы немедленно отсюда убрались! – закричала Калли, вставая между ним и открытой дверью.

– Не раньше, чем ты пойдешь к ней и скажешь, что наврала. Я не уйду, пока не пообещаешь.

– Сколько раз повторять – я ей не звонила! – Калли пихнула его в грудь, но он поднял руки, чтобы оттолкнуть ее.

– Вам нужна помощь? – спросила возникшая на пороге Лонгбрайт.

– Джон, подожди минуту.

Брайант скачками перебрался через затопленную канаву и вцепился в локоть напарника, чтобы не упасть.

– Теперь все сходится. Есть четыре дома. Точнее, были. Это то, что я всегда говорил о лондонских домах: мы снимаем и покупаем их, даже не зная, кто жил в них раньше и кто будет жить после нас. Мы всего лишь хранители. Дело не в том, кто они – Эллиот, Джейк, Рут, – а в том, где они жили. Четыре дома, четыре хозяина, четыре стихии, три смерти, вот я и думал, что должна быть четвертая, – видишь, мой светлый разум всегда в действии, он аккуратно выстраивает факты в цепочку. Но смерть в приюте в этот план не входила. Я делал то, за что ты меня всегда упрекаешь: сопоставлял поведенческие модели с фактами. Он всегда и все знал о домах, в этом нет сомнения, потому что его отец работал там, когда он был еще мальчишкой.

– Речь идет о Тейте?

– Ну конечно, он же на фотографии с отцом. Стремление Тейта сохранить дома переросло в одержимость, а потом и в безумие. Он начал мне об этом рассказывать, когда я говорил с ним в приюте, но я тогда не знал всей истории.

– А я, похоже, и сейчас не знаю, – смущенно признался Джон.

– Все нормально, – сказала Калли и сложила руки так, точно пыталась защититься. Рэндалл отступил назад, в дождь. – Мистер Эйсон как раз собирался уходить.

– Мы заходим в дома и проверяем, все ли нормально, – объяснила Лонгбрайт. – Теперь еще и света нет.

– Я снова его видела, – пробормотала Калли. – Тейта… он был в саду и с ножом. Всего несколько минут назад. Потом исчез. Я собиралась вам позвонить, но тут отключили электричество…

– Положитесь на нас. – Дженис высунулась на улицу и помахала Мангешкар и Бимсли. – Они обследуют ваш сад. Все равно уже промокли до нитки – мокрее не будут. – Кажется, вас жена разыскивает, мистер Эйсон. Шли бы вы лучше домой.

– Спасибо, – сказала Калли, впуская офицеров. – Он просто с цепи сорвался.

– Не волнуйтесь, я с ним управлюсь. – Лонгбрайт ободряюще улыбнулась.

Констебли поспешили вниз и, разбаррикадировав дверь, шагнули в изнуренный непогодой сад.

– Ты заметил, что она дает нам самую скверную работенку? – пожаловалась Мира, поднимаясь по ступенькам на лужайку и освещая фонарем кусты. – Этот мужик прямо призрак хренов. Не пойму, почему мы не можем просто… Погоди-ка… Даже не верится. – Она с улыбкой кивнула Бимсли. – У него здесь только кухонная табуретка. – Она посветила фонарем на черное лакированное сиденье, торчащее из грязной земли под кустом. – Похоже, он тут долго ждал. Не понимаю – чего?

– Может, пока она вернется домой?

– Да обычно он мог понять это по свету в окне. Не сегодня, конечно. И почему он не пришел к ней, когда она его видела? Что за убийца шляется по округе с кухонной табуреткой? – Мира знала, что трогать стул нельзя, но ее заинтересовало, под каким углом он стоял. – Смотри-ка, табуретка повернута даже не к дому. То есть не к ее дому, а к соседнему.

Луч фонаря выхватил из темноты свежие щепки от покрытого плесенью забора. След от пилы указывал на то, что в заборе вырезана доска. Мира стукнула по ней, и та упала.

– Похоже, он устал карабкаться по заборам и решил прорубить себе путь к отступлению! – крикнула она Бимсли. – За мной!

– Не нравится мне, что вы тут одна, – сказала Лонгбрайт, закрывая мобильник, чтобы поговорить с Калли. – Почему бы вам не побыть у соседей, пока не включат свет? Или хотите, я кого-нибудь попрошу сюда прийти?

– Вы знаете, я, честное слово, не хочу никого обременять, – запротестовала Калли. – У меня все нормально, правда.

– Подождите секунду… Мистер Брайант, вы где? Я вас почти не слышу… – Она повернулась к Калли. – О чем вы говорите – я вам через минуту кого-нибудь приведу, и мне будет спокойнее. – Она отошла от двери, разговаривая по телефону. – Помедленнее, я не понимаю, что ты говоришь… Нет, они его до сих пор ищут… Что?..

Она снова вышла под дождь, пытаясь улучшить качество приема. Глядя на залитую водой улицу, она увидела на некотором расстоянии детективов, пытающихся укрыться от ливня.

– Плохая связь, я не слышу ни слова из того, что ты говоришь. Подожди…

Она зашагала по улице, снова оставив Калли одну.

– Сержант так настаивала, – объяснила Хизер. – Я сказала ей, что буду рада, если ты погостишь у меня, но она хотела, чтобы я пришла и присмотрела за тобой. Как по-твоему, что у них там происходит? Мне она не захотела говорить.

Калли приложила руки к окну, пытаясь увидеть, что происходит в саду, но теперь было темно, и офицеры, по-видимому, исчезли.

– Я испугалась. Тейт был в саду и, кажется, с ножом в руке. Теперь они его ищут. Как думаешь, мы в безопасности?

– Не знаю.

Хизер собиралась уйти из дому, так что просьба сержанта посидеть с соседкой ее вовсе не обрадовала. Ей уже и так пришлось одеваться и делать прическу при свете свечей. Все так беспокоились о Калли, как будто она была беспомощной, а при этом она неплохо со всем справлялась с тех пор, как исчез Пол.

– У тебя вода из-под двери течет. – Хизер показала на промокшие полотенца, сочившиеся водой во мраке прихожей.

– Ничего не поделаешь – остается ждать, пока дождь кончится.

Калли грызла ноготь – ее тревожила особая атмосфера вечера, отдаленные крики, звук шагов, вспышки фонаря в дождливой мгле.

– Калли, я не могу остаться надолго. У меня ужин со старым другом.

– Я просила сержанта, чтобы она тебя не беспокоила, – извиняющимся тоном сказала Калли. – Тут такая странная… Боже мой, ты же еще не знаешь!