Ведьма из-за моря - Виктория Холт

— Колум Касвеллин! — закричал Фенн. — Ты убил моего отца, и я намерен убить тебя!

Отец резко повернулся, чтобы взглянуть на Фенна, и, как только он это сделал, лодка опасно закружилась. Он в изумлении смотрел на нас несколько секунд, потом прокричал:

— Дураки! Возвращайтесь, здесь опасно! Что вы знаете об этих скалах?

— Я знаю вот что! Ты заманил на них и погубил моего отца!

— Убирайся, дурень! Не встревай в мои дела! Фенн поднялся, и я в испуге закричала:

— Фенн, будь осторожен!

Я услышала иронический смех отца:

— Да, будь осторожен! Убирайся, ты… торговец! Ты не понимаешь этих дел! Здесь слишком опасно для тебя!

В этот момент лодка отца внезапно наклонилась, его бросило вперед, лодка перевернулась, и он оказался в воде. Я услышала, как он закричал, взмахнул руками и погрузился в воду. Через несколько секунд показался снова.

— Я достану его! — крикнул Фенн.

— Это очень опасно, — сказала я, но Фенн уже выпрыгнул из лодки и поплыл к тому месту, где находился отец.

— Убирайся! — прокричал отец. — Я пропал: «Зубы дьявола» поймали меня, мне не выбраться.

Фенн не обращал внимания на его крики. Прошло несколько минут, я в ужасе наблюдала. Вода окрасилась красным, и я подумала: «Они оба пропадут!»

— Фенн! — закричала я. — Ты зря это затеял! Ты ничего не сможешь сделать!

Но он не слушал меня. Казалось, прошло очень много времени, пока я помогла ему втащить в лодку изуродованное тело отца.

* * *

Он лежал на кровати — мой дерзкий жестокий отец. Доктор уже осмотрел его: обе ноги были искалечены. Он гордился тем, что знает «Зубы дьявола» лучше всех, но они, в конце концов, поймали и его. Хорошо известно, что водовороты в скалах опасны, и, когда он упал в море, его сразу же затянуло под воду. Хотя он и был прекрасным пловцом, но ничего не мог сделать, потому что упал между двумя скалами, известными под именем «Клыки», самыми опасными из всех.

И Фенн спас ему жизнь, этим я очень гордилась. Фенн собирался убить отца, но, когда тот оказался беспомощен, и все, что Фенну оставалось делать, — это предоставить отца его судьбе, он рисковал собственной жизнью ради спасения того, у кого еще недавно угрожал отнять жизнь!

Итак, Фенн принес домой изуродованное тело отца, и не нужен был врач, чтобы сказать, что отец никогда больше не будет ходить. Мелани была дома спокойная и расторопная. Дорогая добрая Мелани, у всех были причины быть благодарной ей за то, что она принадлежала к нашей семье, — тогда, и еще больше в последующие годы!

Итак, мой отец остался жив, но он был уже не тем человеком, что раньше. Как это возможно? Он никогда больше не будет ходить? Это — возмездие! «Зубы дьявола», которые он так много раз использовал как смертоносное оружие, обернулись против него! И наказание, которое он должен вынести, будет страшнее смерти, ведь он — не тот человек, который может перенести бездействие!

Когда врач ушел, Фенн пришел ко мне. Мы не разговаривали, а только смотрели друг на друга, потом он обнял меня, и я поняла, что мы больше никогда не расстанемся.

На следующие утро мы нашли на берегу плащ мачехи. Он лежал на том самом месте, где моя мать в свое время нашла ее. Ничего, кроме плаща, там не было, и все сделали вывод, что она ушла в море.

В замке было много разговоров. Слуги собирались вместе и шептались: «Хозяина покарало провидение. Больше он никогда не будет шествовать по замку. И хозяйка ушла тем же путем, каким пришла». Они всегда знали, что она ведьма.

Фенн хотел, чтобы я пожила у бабушки, пока мы не поженились, но я сказала, что должна остаться в замке. Я должна быть с Мелани, которая теперь была беременна, но взяла на себя заботу о моем отце. Мачеха ушла, отец — калека, это — проклятый дом, но опасности больше не было.

Сенара с полубезумными глазами пришла ко мне.

— Все так быстро изменилось! — сказала она. — В конце концов ты все же получила своего Фенна? Кто бы мог в это поверить? Теперь он знает, какой был дурак, когда думал, что ты могла спокойно наблюдать за делами своего отца. И ты видишь, какой он благородный: он приходит убить, но затем спасает! Теперь вы можете со спокойной совестью и бьющимися в унисон сердцами жить счастливо.

— Ты можешь смеяться над нами, Сенара, но мы будем счастливы.

— А что со мной?

— Будем надеяться, что ты тоже…

— Дикон уезжает в Голландию! Буду ли я счастлива без него?

— Когда мы поженимся, — сказала я, — я буду жить в Тристан Прайори. Ты тоже должна приехать туда, не думаю, что ты будешь счастлива здесь, в замке.

— Я буду ткать паутину своего колдовства?

— Перестань так говорить!

— Моя мать ушла.

— Ей пришлось уйти: она убила мою мать и убила бы меня, но я вовремя поняла это.

— И что же с ней случилось?

— Я думаю, что она ушла в море.

Сенара громко захохотала:

— О, Тамсин, ты не меняешься! Ты думаешь, она была полна раскаяния?

— Нет, но она поняла, что ее положение безнадежно. Ее разоблачили как убийцу, и мой отец стал калекой до конца жизни. Должно быть, ее давил тяжелый груз грехов!

— Никогда! Я хорошо ее знала, Тамсин, лучше, чем ты! Она вышла из знатной испанской семьи, путешествовала на корабле со своим мужем, моим отцом, и их корабль напоролся на «Зубы дьявола». Мать не простила этого: она явилась сюда с намерением разрушить жизнь в доме, который изменил ее жизнь, обольстила твоего отца, и они сразу стали любовниками. Сразу после моего рождения она уехала, и отец купил ей дом в нескольких милях отсюда, в лесу! Он навещал ее, и там она плела свой заговор. Потом она вернулась и избавилась от твоей матери, чтобы выйти замуж за твоего отца! И она вышла за него, но устала от здешней жизни: она вспоминала Испанию, жаркое солнце, цветы и изящные манеры придворных. Ведь она была из знатной семьи! Лорд Картонель приходил не ко мне, Тамсин! Он приходил к матери, она уехала с ним в Испанию, и мы никогда больше не услышим о ней!

— Это все правда или твоя очередная выдумка?

— Красивая история, правда? Ты увидишь, что лорд Картонель тоже исчез. Он — испанский шпион, я уверена в этом. Ты больше никогда не увидишь их обоих!

— Но неужели Мария могла оставить тебя, свою дочь, чтобы никогда больше не встретиться?

— Очень даже легко! Она ведь оставляла меня и раньше, не так ли? Она не хотела детей: они не укладывались в ее жизненные планы. — Сенара пожала плечами. — Тебе это трудно понять… при таких матери и бабушке. Мы — другие: она — колдунья в своем роде, а я — в своем. Мы не похожи на обычных людей.

— Сенара, я снова вынуждена просить тебя не говорить так. Это опасно.