Жаклин Кеннеди. Американская королева - Сара Брэдфорд

Джон не обсуждал с женой проблему кризиса. По словам Сьюзан Мэри Олсоп, Джеки «на этой неделе пришлось несладко, я знаю об этом от нашего близкого друга, Майка Форрестола, который был тогда одним из младших помощников в Белом доме… Уже после кризиса я спросила у Майка: “Как вы там выдержали эту неделю?” И он ответил: “Да ничего, выдержали, только мне было ужасно жаль Джеки”. – “О, почему?” – спросила я. “Потому что ей никто ничего не говорил, – сказал он. – Изредка я сталкивался с ней, когда она печально бродила по коридорам, и она спрашивала, что нового. Я, конечно, мог кое-что ей рассказать. Но вообще никто даже не трудился разъяснить ей, в чем дело”. По-моему, президент не хотел об этом говорить… Наверное, предпочитал выпить бокальчик мартини, перекусить, послушать сплетни, узнать, чем занимались дети, и все такое…»

Во вторник 23 октября Джеки пришлось отменить ужин на двадцать пять персон по случаю прибытия махараджи Джайпура и его супруги, хотя, судя по журналам спецслужб, ужин в Белом доме все же состоялся, на четырнадцать персон; в частности, присутствовали махараджа с супругой, Бенно и Николь Грациани, Дэвид Ормсби-Гор и Чарли Бартлетт. Около полуночи Николь Грациани приготовила для всех омлет. «Джон взял ее за руку, – вспоминал Бенно Грациани, – и сказал: “Знаешь, завтра может начаться война…”»

Двадцать четыре часа спустя, в четверг, в два часа ночи, Кеннеди получил от Хрущева гневное письмо на четырех страницах. Советские корабли продвигались к Кубе. Напряженность нарастала в течение еще нескольких дней, до воскресенья 28 октября, когда Хрущев согласился демонтировать ракеты в обмен на гарантии, что США не станут вторгаться на Кубу. Ормсби-Гор, непосредственно наблюдавший, как президент действует в кризисной ситуации, считал, что это был звездный час Кеннеди: «На этой неделе он отличился. Мне кажется, все, кто работал с ним бок о бок, прониклись восхищением; он не падал духом, принимал решения именно тогда, когда они были необходимы, выслушивал огромное количество противоречивых мнений и в итоге предлагал то, что все находили абсолютно правильным».

Все это время Джон-младший лежал с температурой под сорок, но Джеки, сохраняя присутствие духа, не стала обременять мужа еще и этой неприятностью. В четверг 25 октября, в один из самых скверных дней, Джеки продолжала работать по своему графику. Утром заходили на бокал вина махараджа и махарани Джайпура, днем она пригласила Робина Дуглас-Хьюма присутствовать на съемках для канала NBC, который готовил программу о новом Национальном культурном центре; к этому проекту они с Джоном проявляли особый интерес, а деньги на него помогала собрать Джанет Окинклосс. Дуглас-Хьюм застал Джеки в окружении софитов, распределительных ящиков, кабелей и целой бригады техников. «Внешне она казалась спокойной, полной достоинства первой леди, островком сдержанной, обаятельной уравновешенности в джунглях технического хаоса, – писал он. – Но про себя посмеивалась… из-за ее реплик в мою сторону во время съемок я с трудом сохранял серьезность… Как и ее муж, Джеки пресекала дифирамбы по своему адресу». После чая Каролина притащила громадную полую тыкву и попросила Дуглас-Хьюма вырезать на ней лицо – для вечеринок по случаю Хэллоуина на будущей неделе. Когда Джеки фотографировала парочку, расположившуюся на полу, вошел президент и тут же включился в забаву. Дуглас-Хьюма пригласили остаться на ужин, но прежде Джеки строго-настрого запретила ему произносить при муже слово «Куба». После ужина, в перерывах между срочными телефонными переговорами, Кеннеди с сигарой в руке рассуждал обо всем на свете, например «о том, как лорд Бивербрук руководит своими газетами, как Фрэнк Синатра ухаживает за женщинами и почему в журнале Queen опубликован снимок модели (Селии Хаммонд), лежащей на белой медвежьей шкуре и сосущей большой палец». О кризисе он словом не обмолвился, разве только задумчиво упомянул об отношении русских к венским переговорам: «Это все равно что говорить с людьми, которые всю жизнь провели в подвале…» Около десяти вечера Кеннеди пошел спать, чуть позже появившись в пижаме и пожелав cпокойной ночи.

В первый же ноябрьский уик-энд Джеки вместе с Ли, которая все это время находилась в Белом доме, уехала в Глен-Ору. С ними туда отправились Джанет Окинклосс и Робин Дуглас-Хьюм. Поездка была связана с последним проектом Джеки – собственным домом в Виргинии, поскольку владелица Глен-Оры, миссис Тартье, отказалась продлить аренду. Поместье присмотрел для Джеки Пол Фаут, называлось оно Атока, но Джеки переименовала его в Уэксфорд, чтобы порадовать Джека (Кеннеди были родом из одноименного ирландского графства). Впрочем, тщетно, Джеку Атока/Уэксфорд не нравилась, и он никогда не чувствовал себя там как дома… В ноябре 1962 года произошла серьезнейшая битва за бюджет. Смета на ремонт, меблировку и декор нового дома не прибавила Уэксфорду привлекательности в глазах Джека, сюда прибавились и расходы на Глен-Ору, так как миссис Тартье вполне оправданно требовала вернуть дому первоначальный вид. Джек предпочел бы Кэмп-Дэвид с его изумительными горными видами, где в этом году он, Джеки и дети провели День независимости. Уэксфорд, окруженный виргинскими лесами, его не привлекал.

А вот Джеки Атока нравилась. Дом был очень похож на дом Чарли Уайтхауса, одноэтажный, с двумя флигелями и большой террасой по фасаду, откуда открывался вид на деревья внизу и голубые холмы поодаль. Там имелось три спальни, две детские, комната для няни и две комнаты для прислуги. Рядом располагался большой пруд, где дети могли купаться и удить рыбу; кроме того, Джеки задумала сад, не требующий особого ухода… В мае все будет готово, сказала Джеки Пеллам 8 апреля 1963 года, и 24 апреля, по возвращении из Флориды, она перевезет мебель. Под неусыпным надзором мужа, желая хоть на чем-то сэкономить, она попросила Клейборна Пелла найти кого-нибудь, кто арендует поместье с июня. «Прошлым летом мы сдали Глен-Ору и выручили четыреста долларов», – сказала она Пеллам.

1962 год закончился для Джеки на привычной приятной ноте. Новый год Кеннеди встретили, по обыкновению, у Райтсманов в Палм-Бич, где присутствовали как минимум шесть женщин из списка самых элегантных знаменитостей: сама Джеки, Ли, Джейн Райтсман, Глория Гиннесс, Марелла Аньелли и Николь Альфан, жена французского посла в Вашингтоне.

А у меня свидание со Смертью,

В полночный час, в безвестном городке,

Охваченном пожаром…

И я не пропущу урочной встречи.

Любимое стихотворение Джона Кеннеди, написанное Аланом Сигером

Для Джеки, отдыхающей в Палм-Бич, 1963 год все-таки обещал стать самым лучшим. Первого января вместе с мужем и Ли она плыла на яхте вдоль побережья Флориды к военно-морской базе Форт-Уэрт, где они сошли на берег и пообедали в Vanderbilt. Остаток недели они в основном крейсировали на «Милашке Фице» по океану, за компанию с Ли, Питером Лоуфордом и другими друзьями, а также навещали палм-бичских приятелей вроде Эрла Смита. У Джеки были все причины испытывать удовлетворение. Ее проект реставрации Белого дома успешно продвигается и к концу года будет завершен; она спасла площадь Лафайет, положив начало реставрации старинных городских центров, которая продлится несколько следующих лет. Новый дом в Виргинии к маю будет готов. Но самое главное – Джеки узнала, что снова беременна.