Повседневная жизнь русского кабака от Ивана Грозного до Бориса Ельцина - Елена Никулина

В чем и да поможет ему Господь Бог силой честного животворящего креста, заступлением Всепречистой Владычицы нашей Богородицы и молитвами всех святых. Аминь.

Настоятель церкви Покрова Пресвятой Богородицы».

Имя вновь принятого члена и сроки обета записывались в особую книгу учета трезвенников. Отдельные общества практиковали предварительное испытание кандидатов в члены общества на короткий срок — например на две недели. Минимальный срок действия обета трезвости в каждом обществе устанавливался от одного месяца до одного года.

Обычным средством «профилактики» пьянства было устройство религиозно-нравственных противоалкогольных чтений. Затем выступал местный хор, исполнявший церковные песнопения и песни, посвященные борьбе с пьянством. В городских обществах использовалось последнее достижение техники — демонстрация «световых картин». В те времена зрителей еще поражали изображения органов человеческого тела — печени, сердца, желудка — со сравнением их состояния у трезвого человека и алкоголика{110}.

Общества распространяли книги, брошюры и печатные листки религиозно-нравственного и антиалкогольного содержания: «Вино — яд», «Отчего происходят многие болезни», «В пьяном угаре» и подобные. К 1911 году в России существовало 1818 различных (в основном церковно-приходских) обществ трезвости, в которых состояли 498 тысяч человек. Издавались даже специальные пособия по их организации{111}.

Благодаря усилиям энтузиастов дело народной трезвости сдвинулось с мертвой точки; например, в 1901 году было сокращено время работы казенных винных лавок — до 18 часов в городах и до 17 часов в деревнях.

Однако возможности общественных организаций были весьма ограниченными. Их учреждение сопровождалось длительной канцелярской волокитой: уставы (при наличии собственности и прав юридического лица) необходимо было утверждать в Министерстве внутренних дел, а полицейские власти прежде всего беспокоились о политической благонадежности учредителей. Вся деятельность обществ протекала под контролем бюрократического аппарата. Неугодные инициативы нередко умело тормозились разными способами — от недопущения духовных лиц к делу открытия новой чайной, запрещения публичных чтений с «туманными картинками» до отклонения проекта закона «Об опеке над привычными пьяницами и принудительном их лечении», который был разработан еще в 1889 году особой комиссией Общества охранения народного здравия.

К тому же далеко не все попытки внедрения трезвости были успешными. Распространенная в 1908 году Александро-Невским обществом трезвости среди сельского духовенства анкета показала, с какими трудностями приходилось сталкиваться инициаторам создания обществ трезвости. Оказалось, что они встречали противодействие не только полиции, но и интеллигенции «в лице крестьянских начальников, становых приставов, участковых врачей и фельдшеров, мировых судей и учителей министерских школ, которые все вместе составляют общество пьянства, картежной игры и прочих безобразий».

Когда власти закрыли на Пасху 1914 года столичные трактиры и пивные, то рабочие нескольких предприятий устроили забастовку, требуя дополнительных дней на «нормальный» отдых. Местная общественность не всегда была на высоте положения. Порой не только власти, но и земские органы не отзывались на просьбы обществ трезвости и не спешили помочь им своими средствами. Тем не менее масштабы развернувшегося антиалкогольного движения заставили и правительство несколько изменить свою политику в питейном вопросе.

Правительство в 1894 году одновременно с введением винной монополии образовало губернские и уездные комитеты «попечительства о народной трезвости». В их обязанность входил надзор как «за правильностью производства питейной торговли, так и, в особенности, распространением среди населения здравых понятий о вреде злоупотребления крепкими напитками, заботами об излечении страдающих запоем, устройством народных чтений» и т. д.{112} Попечительства должны были пресекать тайную торговлю водкой, заботиться о «нравственности» продавцов и трактирщиков, не допускать распития водки на улицах, ее продажи в долг или под залог. На эти цели они расходовали казенные субсидии (до 50 тысяч рублей в год), а также сборы от штрафов за нарушения правил торговли, частные пожертвования и собственные членские взносы.

К 1911 году в России было создано 791 попечительство с 16 тысячами членов, большая часть которых назначалась по должности. Как правило, во главе этих комитетов стояли губернаторы или местные предводители дворянства. «Первенствующим членом» являлся епархиальный архиерей, а остальными — чиновники: управляющие палатами (контрольной, государственных имуществ, казенной), председатель и прокурор окружного суда, вице-губернатор, директор народных училищ, директор одного из средних учебных заведений, председатель отделения крестьянского поземельного банка, начальник губернского жандармского управления, уездный воинский начальник, врачебный инспектор и даже управляющий акцизными сборами (то есть тот, кто непосредственно отвечал за получение дохода от продажи казенной водки). Кроме того, в состав комитета включались председатель губернской земской управы, два депутата от губернского земского собрания и городской голова губернского города. Столь же казенным был состав уездных попечительств, куда входили, соответственно, уездный предводитель дворянства, уездный воинский начальник, помощник начальника жандармского управления и т. д., включая чинов акцизного ведомства.

Попечительства организовывали Народные дома — нечто вроде советских Домов культуры. В 1899 году главой Петербургского попечительства принцем Ольденбургским был торжественно открыт столичный Народный дом с парком. На его сцене давались представления. «Шел дивертисмент эстрадно-циркового характера с какой-либо аллегорической картиной в качестве апофеоза, на полуоткрытой сцене-раковине давались одноактные комедии, которые, как я убедился, очень нравились публике, либо концерты симфонического оркестра; и одновременно работали многочисленные аттракционы, как отлично посещавшийся павильон обсерватории с превосходными телескопами, павильон-лабиринт… детская железная дорога миниатюрной конструкции, но с паровозами, шедшими на своей тяге, "Чертово колесо"… "специальный трэк" для катаний, "летающие аэропланы", то есть особо устроенные качели, принимавшие горизонтальное положение при "полете", аэропланчики "мертвая петля", галереи "кривых зеркал" и конечно же горы, электрифицированные горы, размещавшиеся у Невы, как раз напротив Зимнего дворца», — рассказывал об этих популярных увеселениях организатор народных гуляний, театров и празднеств в Старом Петербурге А. Я. Алексеев-Яковлев{113}. В этом Народном доме имени Николая II был впервые показан русский вариант фильма о приключениях Шерлока Холмса.

Такие «народные дворцы» появились и в других городах — Томске, Тамбове, Одессе, Харькове; причем в провинции в их создании принимали участие не только попечительства, но и городские думы и частные благотворители.

Попечительства открывали чайные-столовые и библиотеки-читальни. В 1909 году чайных и столовых попечительств о народной трезвости было более 1400, читален и библиотек — всего 4027. Книжными складами попечительств ежегодно продавались и бесплатно раздавались десятки тысяч экземпляров книг, листов и картин и прочих «полезных народных изданий» о вреде пьянства, чаще всего представлявших собой пропагандистские листки с названиями: «Фабричные гуляют», «Что должна знать каждая мать о спиртных напитках», «Я не враг себе» и т. п., ценой в три копейки, которые рекомендовалось наклеивать на картон и развешивать на стенах чайных, столовых и читален, организованных попечительствами. Издавали и брошюры с красноречивыми названиями: «Приключения бутылки с вином, рассказанные ею самою», «Пора опомниться!».