Агенты «Аль-Каиды» - Сергей Москвин

Наверно, в моих словах не прозвучало необходимой уверенности, потому что Углов с присущей ему решительностью повторил:

– Обязательно сработает! Потому что иной возможности освободить судно и предотвратить ядерный взрыв у нас нет!

В этом он был абсолютно прав. На переговоры с захватившими судно боевиками у нас уже не осталось времени. Да они и не поверили бы ни одному нашему слову о грозящем взрыве реактора. К тому же у них нет возможности предотвратить взрыв. После того как террорист-смертник забаррикадировался в реакторном отсеке, захватившие судно боевики сами превратились в заложников. Поэтому штурм ледокола – это единственная возможность спасти город и его жителей от гибели. По себе знаю, как важно осознавать, что ты не напрасно рискуешь собственной жизнью, что, кроме как самому идти на автоматы и пулеметы террористов, у тебя нет иной возможности спасти жизни людей. И те, кто будет штурмовать ледокол с берега, вызвав на себя огонь террористов, тоже знают это. А ведь они будут рисковать больше всех, потому что захватившие судно боевики отлично подготовились к такой лобовой атаке и обрушат на наших парней всю мощь своего оружия.

– Закончить осмотр! Вернуться к машине! – объявил Углов, и наши офицеры бегом устремились вниз по сходням.

Через минуту все уже сидели в автобусе. Углов, как и в прошлый раз, поднялся в автобус последним и, заняв переднее сиденье, рядом с водителем, распорядился:

– К управлению.

Водитель лихо развернул автобус на причале и помчал нас обратно. Всю дорогу я искоса поглядывал на генерала. Он сидел с сосредоточенным лицом и, погрузившись в свои мысли, обдумывал детали предстоящего штурма захваченного террористами судна. Но как только автобус подъехал к зданию управления и к машине бросился один из наших офицеров, Углов мгновенно отвлекся от своих мыслей, очевидно, почувствовав передавшуюся от своего сотрудника тревогу.

– Товарищ генерал! – взволнованно произнес влетевший в открывшиеся двери автобуса офицер. – Террористы захватили полковника Бондарева!

Что?!!! Я подпрыгнул со своего места. Углов же, в отличие от меня, внешне остался совершенно спокоен, лишь плотно сжал зубы, а затем потребовал объяснений:

– Как это произошло?

– Когда полковник на автозаправщике подъехал к ледоколу, то объявил террористам, что те не получат топлива, пока он не убедится, что с заложниками все в порядке, и попросил разрешения подняться на борт, – принялся объяснять наш сотрудник. – Террористы спустили трап, а когда полковник Бондарев поднялся на судно, объявили по громкоговорящей связи, что он взят в заложники и будет убит, если им в течение пятнадцати минут не доставят газорезательный аппарат.

Углов глубоко вздохнул, поднял взгляд на офицера и сказал:

– Передайте от меня всему личному составу: разобрать оружие и построиться в холле для получения боевого приказа! – Потом он повернулся к нам и объявил: – Всем командирам оперативно-боевых групп собраться в штабе на инструктаж!

Меня всегда поражало самообладание Углова и его способность в любых обстоятельствах добиваться намеченной цели, даже если эти обстоятельства берут за горло и когтистой лапой сжимают сердце. Полковник Бондарев его давний друг, и не просто друг, а боевой товарищ, который не раз, в прямом смысле, спасал нашего командира. Я не сомневался, что Углову так же, как мне, больно слышать о его захвате. Но, занявшись подготовкой предстоящего штурма, Углов даже словом не обмолвился о своем друге, оказавшемся в плену у террористов.

И все же, когда мы поднимались по лестнице в оперативный штаб, я не выдержал и спросил у него:

– Товарищ генерал, как же так? Зачем Бондарев вообще поднялся на судно? Ведь он не мог не знать, чем это может закончиться.

Не останавливаясь, Углов резко обернулся ко мне:

– Ты что, разве не понял? Ведь он это сделал специально, чтобы дать нам возможность подъехать к ледоколу. И на машине, которая повезет газорезчик, скрытно перевезти штурмовую группу.

И тут до меня дошло. Конечно! Отправляясь на очередную встречу с террористами, Бондарев знал о предстоящем штурме и всеми способами, вплоть до добровольной сдачи в плен, попытался облегчить бойцам штурмовой группы их задачу. Теперь нашим парням не придется прорываться на причал под огнем террористов. Они смогут подъехать к ледоколу на машине, которая повезет газорезательный аппарат.

Морской порт, Мурманск, 15 марта, 15.10

Собранное генералом совещание командиров оперативно-боевых групп продолжалось ровно четыре минуты – я засек время по своим наручным часам. Углов подвел нас к расстеленному на столе плану морского порта и, отметив исходные рубежи, поставил каждой группе ее задачу. Сразу после этого мы спустились в холл, где уже построились бойцы нашего отряда. Командиры стали во главе своих групп. Я присоединился к Аникину и Кирсанову. А Углов вышел на середину строя и сказал:

– Товарищи офицеры! С учетом реальной угрозы взрыва ядерного реактора я принял решение о немедленном штурме захваченного террористами ледокола. Для проведения операции формируются три штурмовые группы: морская, воздушная и береговая. Морская группа – подразделение боевых пловцов подполковника Яковенко. – Генерал повернулся к командиру боевых пловцов и добавил: – Ваше время выхода на рубеж атаки пятнадцать тридцать пять. Если задача ясна, уводите своих людей.

Яковенко вышел из строя и скомандовал:

– Разобрать снаряжение! За мной бегом марш!

Боевые пловцы сноровисто разобрали баулы с водолазным снаряжением и вслед за своим командиром выбежали из здания. Уже через десять минут им предстояло, надев свои гидрокостюмы и специальные, не дающие воздушных пузырьков дыхательные аппараты, погрузиться в воду у соседнего с пирсом «России» причала и, проплыв под водой без малого шестьсот метров, ровно в пятнадцать тридцать пять вынырнуть у борта захваченного террористами судна.

Как только подразделение подполковника Яковенко покинуло холл, генерал Углов продолжил начатый инструктаж:

– Воздушная группа – парапланеристы. Задача: спрыгнув с вертолета, опуститься на палубу захваченного ледокола, спустить в воду фалы и, отразив контратаку террористов, обеспечить возможность боевым пловцам подняться на борт. – Морскому отделению он не стал сам ставить задачу, поручив инструктаж боевых пловцов их командиру. Из чего я сделал вывод, что генерал особо выделил воздушную группу. – Задача чрезвычайно сложная, так как планировать на палубу ледокола придется под шквальным огнем террористов. Поэтому в воздушную группу войдут только добровольцы. Кто готов выполнить поставленную боевую задачу, выйти из строя!

Мы с Уткиным одновременно сделали шаг вперед. Спустя пару секунд к нам присоединился Борис Глебов, молодой старлей, кандидат в мастера спорта по парашютному спорту. Я думал, что из строя выйдет и капитан Рогоза. Он, как и Глебов, КМС по парашютному спорту, причем прыжков у него даже больше, чем у Бориса. Но Рогоза остался в строю. Что ж, раз так, значит, будем прыгать втроем. Каждый сам делает свой выбор. Тут никто никого не неволит. А заставлять человека, если он не чувствует в себе сил для выполнения боевой задачи, бесполезно. И задачу не выполнит, и сам погибнет.