Снег на экваторе - Андрей Поляков

Тем не менее вскоре после встречи с журналистами все обратили внимание на то, что волосы Джеки начали темнеть, и вскоре ее уже можно было назвать скорее не блондинкой, а шатенкой.

Подводя итог, признаем, что на любое явление можно взглянуть с разных сторон и увидеть в нем то, что захочется. Но один факт налицо: многие жительницы Черного континента во что бы то ни стало стремятся «побелеть» в погоне за мужским вниманием. А уж выводы из этого пусть делают сами читатели.

Африканским женщинам, которые на пути к превратно понятой физической привлекательности готовы к жестоким страданиям, нельзя не посочувствовать. Но африканские мужчины, чью благосклонность они хотят завоевать любыми средствами, сами порой вынуждены терпеть такое, что при одной мысли кожа покрывается ледяными мурашками. Особенно суровым испытаниям подвергают себя суданцы, где до сих пор в первозданном виде соблюдаются многие старинные обычаи.

В Кении выходцев из этого соседнего государства немало, особенно в трущобах столичного района Кибера. Там, на узких грязных улочках постоянно сталкиваешься с сухощавыми, высокими парнями, щеки и лоб которых испещрены рельефными узорами. Чтобы добиться такого странного вида – привлекательного на их взгляд, и жуткого на наш – надо пройти через боль. Нестерпимую боль. Через мучительные, долгие страдания. Садистская операция длится полдня, целую вечность, а о наркозе или хотя бы обезболивающих уколах не может быть и речи. Настоящий мужчина должен уметь терпеть. Ради памяти предков, ради уважения соплеменников, ради красоты.

Мастера витиеватых татуировок-картин могут не беспокоиться. В Судане их изощренное искусство и хитроумные приспособления не понадобятся. Там все и проще и одновременно сложнее. Традиция, уходящая в глубь веков, стойко сопротивляется нововведениям, даже если их пытаются ввести с благими намерениями, чтобы усовершенствовать. Дозволяется только беспрекословное следование раз и навсегда выработанному канону.

Но суданцы не догматики. Их не слишком волнует, что современные стальные инструменты, которыми выполняется операция, мало напоминают неуклюжие старинные орудия, изготовлявшиеся из железа, камня и кости. Главное – результат, а как он достигнут – вопрос второстепенный. Да и техника остается прежней – проще некуда.

Во-первых, требуется нечто тонкое и острое. Например, иголка или булавка. Шило тоже сгодится, если его хорошенько заточить. Острием нужно осторожно оттянуть кожу на лбу, щеках, бровях. И тут, во-вторых, потребуется бритва. Или нож. Или ножницы. Или осколок стекла. В общем, любое подобие лезвия, которым можно поддетый кусочек кожи срезать. В образовавшуюся крошечную, круглую ранку внедряется волосок, комочек грязи или еще что-нибудь, чтобы, когда перестанет течь кровь, и срез затянется, образовался бугорок. Это, в-третьих. Вот, собственно, и все.

Остается только добавить, что бугорков должно быть много. У Питера Джока, суданского беженца, с которым я разговорился в Кибере, их насчитывалось почти пять сотен. Так утверждал он сам. Я пересчитать не решился, но на правду похоже. Ряды ритуальных выпуклостей, или «биер», как называются они на нуэр, родном языке Питера, густо покрывали все его лицо за исключением глаз, губ и кончика носа.

Когда этот чернокожий суданец, бугрившийся барельефом, который подозрительно напоминал оспу, с достоинством вышагивал по центральному проспекту Найроби имени Джомо Кениаты, на него с изумлением и испугом оглядывались не только белые туристы, но и кенийцы. А уж им-то, казалось бы, давно пора привыкнуть к своим соседям.

Эмоциональная реакция была естественной. Далеко не все суданцы похожи на Питера. У подвергшихся сильному арабскому влиянию северян традиции делать на лице насечки не существует. Да и на суданском юге, где, в отличие от мусульманского севера, сохранились древние африканские культы и обряды, столь щедро изукрасившего себя мужчину тоже придется поискать.

О том, что бугристый орнамент – высоко ценимое украшение, Питер поведал с гордостью. Благодаря пяти сотням биер, приобретенным в ходе четырехчасового истязания, ему удалось покорить любимую девушку, до того не удостаивавшую его вниманием.

Я не спорил. Разумеется, человека с таким лицом не заметить невозможно. Но полюбить?

– Чем больше на лице биер, тем мужчина красивее, – убежденно ответил Питер. – Девушкам биер нравится. Это ведь ради них мы стараемся. Когда дети спрашивают, почему у меня такое лицо, непохожее на других, я всегда отвечаю: ради вашей мамы.

Следует признать, что в любви к таким украшениям есть определенная логика. Зная, каких мучений стоит юношам путь к красоте, суданские девушки испытывают к ним уважение или хотя бы сострадание. А поскольку многочасовую ритуальную пытку суданцы обязаны выносить, не проронив ни слова и ни разу не поморщившись, не исключено, что к самым стойким молодым людям можно проникнуться и более нежными чувствами.

Поразительная выдержка достигается не только благодаря надежде на будущее семейное счастье, но и из-за страха подвергнуться жестокому осмеянию. Слабаков, не выдержавших испытания и хоть раз вскрикнувших от боли, ожидает публичный позор. Их долго издевательски поминают в песнях, под которые танцует молодежь на деревенских вечеринках.

К тому же стремление завоевать расположение симпатичных односельчанок не исчерпывает перечень причин, по которым суданцы идут на мучения. В первую очередь насечки необходимы, чтобы подчеркнуть принадлежность к своему народу. Ритуальный узор на лице – африканская разновидность паспорта, возникшая задолго до европейского бумажного эквивалента.

Южным суданцам нет нужды спрашивать у встречного национальность и место рождения. И то и другое в буквальном смысле написано у них на лбу или на какой-нибудь иной части головы. Так, у нуэр, проживающих в Западном Верхнем Ниле, лица покрыты сплошной чередой бугорков, а у нуэр, поселившихся на восточном берегу Нила, бугорки выстроены в шесть параллельных линий, повторяющих овал лица. Сходный по очертаниям, но имеющий особенности рисунок отличает динка из окрестностей Румбека. Мундари выделяются тем, что наносят рубчики бессистемно. Они делают это всякий раз, когда болеют, так как верят, что можно излечиться от любого недуга, если вовремя пустить «дурную кровь». Лотуо предпочитают лицо не трогать, зато решетят множеством сквозных дырок уши.

А бака объединили традиционные верования с христианством, проникшим в Судан, или, как он назывался в древности, в Нубию, в начале нашей эры. Количество наносимых на щеках насечек строго регламентируется и должно составлять магическое число 111. Три единички символизируют триединство Отца, Сына и Святого Духа.

Женщины не отстают от мужчин. Хотя у них нет ритуальных насечек, опознавательные знаки имеются. Слабый пол самовыражается в более чем экстравагантных, на европейский взгляд, украшениях. Наверное, самые необычные – подобия овальных блюдец, которые вживляются в уши или в нижнюю губу. Чтобы суметь втиснуть туда столь крупный предмет, в мочке и губе делают надрез, а затем годами любовно и кропотливо расширяют его, постепенно вставляя блюдца все больших размеров.