Снег на экваторе - Андрей Поляков

Древние традиции строго-настрого запрещают африканцам на глазах у окружающих проявлять испуг, страх и другие чувства, недостойные настоящего мужчины. Церемония посвящения во взрослую жизнь, сопровождаемая обрезанием, которое совершается без обезболивания, – наглядное тому доказательство.

О том, чтобы прилюдно заплакать, и речи быть не может, но житель кенийской столицы Джон Ирунгу разрыдался прямо в зале суда.

– Пять лет я молчал. Пять лет я сносил все ее мерзости без единого звука. Не могу, не могу больше, – сотрясаясь от рыданий, выкрикивал он, не обращая внимания на онемевшую от изумления публику.

И как было не онеметь? Такого ни кенийская Фемида, ни общественность еще не слыхивали. На суде прояснилось, что под «мерзостями» истец подразумевал битье металлическим прутом.

– Она даже не считала нужным объяснить, за что, – восклицал Джон сквозь всхлипы. – Просто подойдет и вмажет. Да еще подберет момент, когда сплю или отвернусь. Да еще норовит куда больней. Последний раз чуть последних зубов не лишился.

Процесс, затеянный Джоном, словно прорвал плотину. Стоило одному страдальцу вынести сор из хижины, как его примеру последовали другие. О наболевшем, но постыдном, а потому долго и тщательно скрывавшемся, наконец-то заговорили в полный голос.

Особенно большой резонанс вызвала история Джорджа Муро, проживавшего на западе Кении в районе Ньямира. Он, как и Джон, также решил обратиться в суд по схожей причине.

– Не мог больше сносить избиений, – пояснил Джордж на процессе.

Но кенийцев, уже начинавших потихоньку привыкать к новому явлению, больше всего поразил не сам факт, переставший быть диковинкой, а подробности. Точнее, тяжесть увечий и поведение подсудимой.

В ходе слушаний было доподлинно установлено, что жена, Мелен Керубо, измолотила мужа так сильно, что он потерял сознание и пришел в себя только в больнице. Более того, раны на теле и голове супруга были столь многочисленны и серьезны, что женщина сочла свою жертву бездыханной, но вызывать врачей или полицию не стала, а испугалась и убежала к подружке. Спас Джорджа вовремя вернувшийся домой сын, который с помощью соседей переправил бесчувственное тело в больницу.

В воображении обвиняемая представала теткой необъятных размеров. Только такая, дородная, могучая, безраздельно уверенная в своих силах женщина могла легко и просто расправиться с Джорджем – на вид крепким, мускулистым мужчиной, не достигшим 40 лет. Когда конвоир ввел Мелен в зал, прокатился вздох разочарования и послышались недоверчивые возгласы. Обвиняемая оказалось худощавой крестьянкой в платочке. Во время допроса она робко переминалась с ноги на ногу, изредка отваживаясь бросить взгляд на судью и публику.

Тем не менее и свидетели, и сама Мелен подтвердили рассказ Джорджа, исключив возможность оправдательного приговора.

– Суд принял во внимание то, что обвиняемая нанесла потерпевшему серьезный ущерб и оставила его истекать кровью, – гласило заключение. – Если бы не вмешательство сына, результат мог бы быть фатальным.

Вердикт оставлял преступнице возможность заплатить штраф в 10 000 кенийских шиллингов (около 150 долларов) и остаться на свободе. Но денег у осужденной не было, и она год провела за решеткой.

Джордж и Мелен прожили вместе 19 лет. Едва ли не каждый месяц возникали ссоры и потасовки, рассказали их дети. В больницу Джордж тоже попал не впервые. По мнению детей, причиной конфликтов была популярная в Кении самогонка чангаа, которую отец не прекращал пить, несмотря на мольбы домочадцев.

Вот оно, объяснение. Постоянно пьяный муж доведет до белого каления самую терпеливую жену, обладающую поистине ангельским характером. Но в Кении, да и в других африканских странах, ни этот, ни любой другой мужской порок (и меньше всего неверность, теряющая смысл в условиях традиционного многоженства) до сих пор столь буйного проявления ненависти не порождал. Ворчание и ругань, скандалы, уход к родителям, но только не рукоприкладство.

О том, что африканские мужчины столкнулись с новым, доселе невиданным явлением, свидетельствовали не только изумленно-недоверчивая реакция общественности, но и поведение пострадавших. Прежде чем обратиться в суд и начать на людях полоскать грязное белье, они, как правило, шли за советом в какую-нибудь правозащитную организацию, специализирующуюся на борьбе с семейным насилием. Да вот незадача: хотя недостатка в таких структурах в Кении нет, созданы они исключительно с целью защиты слабого, а не сильного пола. Федерация женщин-юристов, Коалиция против насилия в отношении женщин… Список можно продолжать долго, и весь он будет по женской части.

Винить в этом африканским мужчинам приходится самих себя. Покомандовали над женщинами долго и всласть, да и руку приложили от души. Рано или поздно должна была проявиться и ответная реакция. К чести кенийцев, сориентировались они быстро. После первых судебных процессов возникла общественная организация «Мужчины за равенство полов», взявшая решительный девиз: «Требуем перемен. Немедленно». Затем в Найроби прошел конгресс пострадавших мужей, на который приехали коллеги из Замбии, Малави и Эфиопии. Стало ясно, что проблема выходит далеко за пределы Кении.

Как уверял меня председатель «Мужчин за равенство полов» Даниэль Мбекар, его структура ежедневно прирастала новыми членами. Помогала реклама. После широкой огласки, которую получили первые суды по делам драчливых жен, о создании организации сочли долгом сообщить все средства массовой информации. А главное, в ней появилась реальная нужда. Каждую неделю с жалобами на женские кулаки и опасное для жизни манипулирование предметами кухонной утвари в нее обращались не меньше полдюжины мужчин.

По сравнению со статистикой насилия, учиняемого над женщинами, мужские страдания – капля в море. Только Федерация женщин-юристов ежегодно разбирала 5000 случаев. В среднем получалось около сотни в неделю. Но, как говорится, лиха беда начало.

Большинство жалоб поступало в организацию «Мужчины за равенство полов» от горожан. По мнению председателя, это не случайно.

– В деревнях древние устои сохраняются дольше, а в городах женщины предъявляют к мужьям гораздо более высокие требования, – отмечал он. – Кроме того, на селе всегда есть чем заняться, а в городах высокая безработица, жертвами которой становятся в первую очередь мужчины. Оказавшись не у дел, они начинают пить, женщинам приходится, помимо домашних забот, добывать деньги. Естественно, они срываются.

В кенийском парламенте давно лежит законопроект, посвященный насилию в семье, но у народных избранников, кажется, есть дела поважнее. Документ бесконечно дожидается своей очереди. Может, и к лучшему. Вряд ли его одобрение заметно отразится на уровне домашнего насилия. Закон ведь не в силах ни остановить разложение африканской общины, ни ликвидировать безработицу. Следовательно, в обозримом будущем и Федерация женщин-юристов, и «Мужчины за равенство полов» без работы не останутся.

Все, описанное выше, – чистейшая правда. Всему я был свидетелем. Но значит ли это, что подкаблучники представляют значительную долю африканских мужчин, а их грустные истории надо всерьез учитывать, отправляясь в Африку? Разумеется, нет. Как не стоит обращать слишком большое внимание на подобные случаи в российской, германской, французской жизни. Как бы много их ни было, они все же представляют собой исключение из правил.