Сад мертвых бабочек - Антон Леонтьев

Причем мощные крошечные микрофоны продолжали транслировать разговоры в режиме реального времени, а через приложение на смартфоне их можно было слушать в радиусе до двадцати километров.

Наговорили Зойка и ее собеседники много чего, и никаких сомнений не было: за смертью мамы, Вальки номер один и Демидыча стояли прокурор и его люди.

А теперь его дочурка замышляла расправу с «этой негритоской».

– То есть со мной, – сказала Анжела. – Думаете, выдать серию статей не получится?

Женька отмахнулся:

– Все СМИ работают на них, никто не возьмется публиковать, а сразу донесет.

– Может, в интернет выложить?

– Заявят, что фейки.

– И что же тогда? Неужели правда никому не нужна?

Кашлянув, Валька номер два выразительно посмотрел на них:

– Кто сказал, что об этом должна узнать широкая общественность и, всколыхнувшись, в едином мощном порыве смести воровскую власть?

Женька почесал кадык:

– Этого у нас в городе не произойдет никогда. Народ, почесав репу, будет продолжать безмолвствовать.

Анжела заявила:

– Тогда прокурор, его дочурка и ее муж будут править вами вечно! А после них – молодое прокурорское поколение!

Валька качнул головой:

– Есть тут люди, которые этим положением вещей очень недовольны. Не потому что они все такие уж честные и принципиальные, а потому что их прокурор прочно от кормушки отодвинул. А им тоже хочется…

Женя заявил:

– Работать с врагами прокурора, которые, заняв его место, станут такими же или еще хуже? Ни за что!

– Ну, может, станут, а может, и не станут. Он-то всегда таким останется и только испортится. Почему бы не дать шанс и другим?

И подвел итог:

– Если клан прокурора кто и сможет сковырнуть, то только эти люди, которых мы снабдим нужной информацией.

Женька продолжал бушевать:

– Ни за что! Это такие же коррупционеры, только им меньше повезло…

Но в итоге согласился.

В течение последующей недели царило затишье, и после того, как все записи были через посредника переданы лютым врагам прокурорского клана, ничего не происходило.

Анжела, живя на даче у Вальки, случайно открыв не ту дверь, наткнулась на занятное собрание: все издания журнала «Дискавери», начиная с того самого номера, в котором появилось ее первое фото.

А на стенах – «фотографии года». Ее фотографии года.

– Ты что, годами это собирал? – спросила она у Вальки, а тот, глядя в пол, ответил:

– Ну, я хотел найти тебя. А когда узнал, где ты, тебя там уже не было…

Он пошел багровыми пятнами, и Анжела вдруг поняла: да он же любит ее. Не только тогда любил, много лет назад, но и все годы.

И даже сейчас!

– Извини, понимаю, что выгляжу как маньяк какой. Я немедленно все уберу…

Анжела жестом остановила его.

Нет, с маньяками она в своей жизни наобщаться уже успела. И Валька номер два был не из их числа.

– Нет, оставь как и есть. Ты… ты очень хороший…

Валька номер два скупо улыбнулся:

– Да нет, так себе. Бывают и лучше.

Бывают, но все они мертвы…

А Валька номер два жив.

И почему все еще номер два – просто Валька!

– Знаешь, это так греет душу, что ты сумел все эти годы помнить обо мне. А у меня тут мама похоронена, и я за все годы там ни разу не побывала…

Взяв ее за руку, Валька номер два сказал:

– Пойдем!

Она не стала спрашивать куда, так как доверяла ему.

Даже больше, чем в свое время Вальке номер один.

Он привез ее на кладбище, к могиле мамы, где Анжела была всего единожды.

Могила ухоженная, со свежими цветами.

Чувствуя, что слезы катятся у нее из глаз, Анжела прошептала:

– Это ведь ты… Ты все эти годы…

Валька – никакой не номер два, а просто Валька! – ничего не ответил, а Анжела, уткнувшись ему в грудь, все плакала и плакала.

А когда они вернулись на дачу, то выяснилось, что процесс пошел.

Слухи в городе ходили разнообразные, будоражащие. В особенности когда мэрша Заяц вдруг ни с того ни с сего подала в отставку, мотивировав это «семейными причинами».

Они у нее были, ведь ее папочку-прокурора области накануне сняли с должности, а потом он вообще умер. Вроде от инфаркта, но, как судачили, застрелился, когда его пришли арестовывать.

Кое-кто намекал, что не застрелился, а застре- лили.

А потом последовал еще один арест – на этот раз супруга бывшей мэрши. Который, как вскрылось, не только манипулировал с госзаказами и отчетностью, но и щедро спонсировал местных нациков.

А когда речь зашла о причастности покойного прокурора к организации мощной ОПГ и даже не к десяткам, а сотням разнообразных преступлений, в том числе и убийств, Зойка вдруг ударилась в бега.

Казавшаяся незыблемой империя, лишившись центра притяжения, разваливалась на глазах, и новые хозяева города накладывали лапы на самые лакомые кусочки.

Весна еще толком не настала, а все уже было кончено.

– Ты довольна? – спросил Валька Анжелу, и та вздохнула:

– Те, кто виноват в гибели мамы, Демидыча и Вальки номер… ну, твоего тезки, или умерли, или под следствием…

– Или, как наша бывшая мэрша, арестованы при попытке незаконного пересечения границы.

– Однако им если что и предъявят, так это не причастность в смерти мамы, Демидыча и твоего тезки – улик нет, исполнителей в живых тоже уже нет, сколько лет прошло…

– Но зато они понесут ответственность за иные вещи, может, даже и похуже…

Что правда, то правда.

– А вот исчезновение твоего брата… – начал Валька.

Анжела сказала:

– Ну да, они ко всему причастны, но только не к этому! Но всех тайн не разгадать.

И, посмотрев на Вальку, вдруг поняла, что…

Что он ей очень нравится?

Или что, может быть, она за это время влюбилась в него?

Самой прямой была Нина, задавшая ей вопрос:

– Мамочка, Валя будет теперь моим папой?

И заметив колебания Анжелы, заканючила:

– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, мамочка! Мы тут останемся?

Анжела отрицательно качнула головой. Нет, тут им делать больше нечего.