Агасфер. В полном отрыве - Вячеслав Каликинский

– Ну, на нет и суда нет, – вздохнул Линевич. – Значит, Сергей Фомич, готовьте Павлову соответствующий ответ!

– Командующий Первой Маньчжурской армии генерал-адъютант Куропаткин! – доложил всунувшийся в дверь генеральский адъютант.

Линевич еле заметно поморщился и вздохнул: высочайшая «рокировка» государя, наказавшего Куропаткина переводом на бывшую его должность, поставила двух генералов в неловкое положение. И хотя Линевич ни в какой степени не был причастен к этой «рокировке», какое-то неудобство перед бывшим командующим он все же ощущал, и оттого старался встречаться с Куропаткиным только в случае крайней необходимости. Поэтому, кивнув адъютанту – не держать же бывшего командующего в приемной! – он, не желая оставаться с Куропаткиным один на один, предложил начальнику разведки набросать ответ Павлову прямо здесь, за дополнительным столом.

– А я бы сразу и подписал, – предложил Линевич. – Кстати же: Алексей Николаевич до войны военным министром был. Может, он в Петербурге про Агасфера этого, будь он неладен, слышал?

Стукнув в уже распахнутую перед ним дверь, Куропаткин пронес свое грузное тело через бывший свой кабинет, поздоровался с Линевичем за руку, полковнику кивнул, уселся и стал согласовывать какой-то рутинный военный вопрос.

– Ну, что там из Петербурга слыхать? – поинтересовался напоследок Куропаткин, уже вставая и собираясь уходить. – Сумел наместник убедить государя, что мы готовы сбросить японцев в море?

– Не имею сведений! – развел руками Линевич. – Упорно молчит его высокопревосходительство. А вот с моря, от контр-адмирала Рожественского, известия поступили, если угодно!

– Ну-ка, ну-ка! – живо заинтересовался Куропаткин, садясь на стул.

– Контр-адмирал доносит, что вверенная ему эскадра перестраивается у острова Цусима в боевые порядки, и не сегодня-завтра может произойти встреча с морскими силами противника.

– Погодите, Николай Петрович! – удивился Куропаткин. – Насколько мне известно, по плану эскадра Рожественского должна была пройти гораздо восточнее Цусимы и прорываться к Владивостоку через Лаперузов пролив!

– Видимо, что-то изменилось, – вздохнул Линевич. – Либо получено новое указание от государя. Не напоминать же контр-адмиралу про первоначальные планы…

– Ну, значит, днями все и решится! – Куропаткин снова встал.

Пользуясь случаем, полковник из армейской разведки подложил Линевичу на подпись ответную депешу, адресованную Павлову:

– Да, кстати, Алексей Николаевич! – вспомнил Линевич. – Мы тут с нашей армейской разведкой все утро голову ломаем. Вот, не угодно ли ознакомиться с последним донесением из Шанхая?

Прочитав донесение Павлова, Куропаткин сдернул с носа очки в тонкой оправе и уставился на Линевича с непередаваемым выражением лица.

– Боже мой! Агасфер жив! Глазам своим не верю!

Линевич и полковник недоуменно переглянулись.

– Алексей Николаевич, вы… что-то знаете об этом агенте? – осторожно поинтересовался Линевич.

– Я? Разумеется! И с ним лично знаком, и о нем знаю! Живой, надо же! Последний раз, дай Бог памяти, виделись летом 1903 года, еще до войны!

– Значит, не факт что в Японии нынче именно ваш Агасфер? – состорожничал полковник.

– Второго такого я не знаю! Отчаянный, хоть и калека! Нет, надо же, – никак не мог успокоиться Куропаткин. – Он и до войны был лучшим полевым агентом в Разведывательном управлении при Генеральном штабе. Немецкую и австрийскую разведку обошел в Европе! Без левой руки, с протезом, господа, заметьте!

Линевич и офицер разведки снова переглянулись: наличие при Генеральном штабе какого-то Разведывательного управления было для них новостью.

– Присядьте, пожалуйста, Алексей Николаевич! – попросил Линевич. – И расскажите нам, ради Создателя: что за Разведочное управление такое? Я понимаю, что подразделение это, по роду службы, секретным должно быть. Но все же не настолько, полагаю, чтобы о нем вообще никто не знал!

Немного успокоившись, Куропаткин коротко рассказал историю задумки и создания специальной службы при Генеральном штабе. О том, что задумана служба была еще при покойном государе-императоре Александре III, однако монарший отец нынешнего императора имел свой взгляд на секретные дела. И полагал, что поскольку в его царствование Россия ни с кем не воевала и воевать в обозримом будущем не должна, то и тратить государственные средства на подготовку к войне – дело ненужное.

– А в конце прошлого столетия, господа, иностранные шпионы по столице едва не косяками ходили. Подкупали наших чиновников, офицеров высоких рангов, инженеров – и все наши секреты им известными становились. И патриоты России, с вашим покорным слугой в том числе, до принятия официального высочайшего решения о создании РО подпольно, как революционеры, вынуждены были действовать, – посмеиваясь, рассказывал Куропаткин. – Только революционеры Россию расшатывали, а мы оказывали возможное противодействие иностранным шпионам. И только когда нынешнему государю было благоугодно назначить меня военным министром, я сумел убедить его в необходимости создания Разведочного отделения…

– Позвольте, ваше высокопревосходительство, но отчего же тогда, при наличии у нас этой разведочной спецслужбы, мы с Японией вынуждены были воевать практически вслепую? – возмутился полковник. – Они так замаскировались в Петербурге так, что днем с огнем не сыщешь, а мы тысячи солдат клали потому, что ничего не знали ни о планах, ни о коммуникациях противника…

Линевич строго кашлянул, и возмущенный полковник умолк.

– Ничего, ничего, Николай Петрович, сей упрек и я на себя по справедливости принять должен, – кивнул Куропаткин. – Видите ли, господа, борьба с иностранными разведками – дело не только трудное, но и весьма для государственного бюджета обременительное. Это я сейчас говорю о борьбе на своей территории, а на чужой, в тылу врага – втрое, если не вчетверо накладнее! Между тем государь, признав необходимость создания такой специально структуры для борьбы со шпионажем, с другой стороны, вынужден был придерживаться линии своего монаршего батюшки, взявшего курс на реформирование русской армии. А реформирование, как вы знаете, господа, это в первую очередь строжайшая экономия и оптимизация военного бюджета. Вот и приходилось всяко выкручиваться… Не забывайте к тому же, что этой экономии всячески помогали замаскированные высокопоставленные враги отечества, нашептывающие государю о нецелесообразности трат на военные нужды. Пробил я, будучи военным министром, штатное расписание всего-то в два десятка человек, при бюджете, дай Бог памяти, меньше сорока тысяч в год. Больше не смог, каюсь! Да и других дел множество было – сами понимаете – не одной разведочной деятельностью армия жива! В общем, обсудили мы с Лавровым стратегию и тактику новой спецслужбы и решили на первое время ограничиться половинной деятельностью – контрразведкой. На это, худо-бедно, хватало. Ну а тут и Япония напала – не до реорганизации Разведочного управления стало.