В тени короля - Ольга Ясницкая

— А что, если мы попытаемся всё-таки вызволить девчонку? Тогда мы сможем присоединиться к Перу.

— Даже не знаю…

— Но она же осквернённая, а осквернённые своих не бросают. Да, она странная немного, но за неё отдали жизнь четверо наших. Представь себе, четверо! И добровольно!

— Ты про тех недоумков? — Артур хмыкнул. — Они как раз живее всех живых.

— Живее живых, говоришь? Похоже, у вас там весело, — она провела рукой по старой отметине на его груди — первый бой на Арене, первая победа, сделавшая Девяносто Седьмого знаменитым Вихрем. Как же давно это было!

— Весело — не то слово, терсентум и рядом не стоял, но там свобода, Ди, настоящая свобода!

— Значит, нам туда и надо. Вытащим как-нибудь нашу принцессу, дай мне время подумать, а пока поживи здесь, никто тебя не выдаст. Главное, пёсьему сыну на глаза не попадайся.

— Кому?

— Сто Семьдесят Второй, чтоб у него жало отсохло! Ты должен его помнить.

— А, этот… Чёрт, точно! Ублюдок же всё папаше донесёт. Пожалуй, нужно прибить засранца.

— Никого прибивать мы не будем! Нам нужно сидеть тихо как мыши, — подняв голову, Диана посмотрела брату в глаза. В бледном свете лампы они казались чернее смолы, но всё такие же родные и тёплые, полные любви и нежности. — Артур, я так счастлива, что ты вернулся! Мне так тебя не хватало.

Он заботливо заправил выбившуюся прядь ей за ухо:

— И мне тебя, Крольчонок. Ещё бы с этой мразью разобраться… — его глаза холодно сверкнули, на губах проскользнула злая усмешка. — Ничего, время есть…

— Не смей, Артур, не трогай его! — она впилась ногтями ему в плечи. — Ради меня… ради нас! Сейчас мы должны просчитывать каждый наш шаг, иначе оба сгинем, так и не добравшись до Исайлума. Или ты смерти своей ищешь? А обо мне ты подумал?

Артур молчал, и его молчание нешуточно настораживало. Нет, смерть Брутуса ничего, кроме беды, не принесёт.

— Послушай, ты же знаешь, мне плевать на боль, а то, что он сделал… Проклятье! Можешь назвать меня сумасшедшей, но я ни о чём не жалею, и не жалела ни секунды!

— Ты не понимаешь, о чём говоришь, Ди! Что значит, не жалеешь? Он унизил тебя, надругался… Он отнял у меня честь! Да лучше бы я жопу свою подставил!

— Дурак ты! Никто у тебя честь не отнимал, — Диана приподнялась, чтобы чмокнуть гордого брата в щёку, но вместо щеки коснулась его губ. Не случайно, но и не намеренно, это вышло само собой, и стоило почувствовать вкус его губ, ощутить его сбившееся от неожиданности дыхание, и то самое, глубинное, вырвалось наружу. Осторожное прикосновение превратилось в поцелуй, безответный, но не менее восхитительный.

Брат оторопело замер, и лишь тяжёлое дыхание выдавало в нём борьбу, которой Диана уже давно проиграла. Но его оторопь вскоре прошла, и Артур, слегка отпрянув, укоризненно покачал головой:

— Ди, это неправильно, так не должно быть.

— Почему? Кто сказал, что это неправильно?

— Ты же моя сестра… Так не принято.

— Не принято у кого? У людей? — она притянула его к себе за шею. — Так мы и не люди, Артур, нас их законы не касаются. Будь честен с собой, брат, нас же влечёт друг к другу. Наша любовь всегда была чем-то особенным, и эта тварь учуяла её, захотела отнять, растоптать своим натёртым до блеска сапогом. Но — будь он проклят! — я даже благодарна ему за эту попытку.

Диана потянулась к его губам, но он вновь остановил её.

— Не нужно…

Она не выдержала его укоризненного взгляда и стыдливо потупилась:

— Не смотри на меня так, Артур. Можешь не верить мне, но та ночь — лучшее, что было в моей жизни.

Брат долго и пристально изучал её, явно ведя внутреннюю борьбу с собой. Его тянуло к ней так же непреодолимо, и Диана знала, почему — они созданы друг для друга, сколько бы ни отрицали очевидного.

— Нет, Крольчонок, это ты — лучшее, что могло произойти со мной, — он вдруг притянул её к себе, запустил пальцы в её волосы и поцеловал, и поцелуй этот предназначался не сестре, но женщине, которую он любил и желал больше всего на свете.

Что такое счастье? Диана не раз задавалась этим вопросом, ведь оно редкий гость в терсентумских казармах. Впрочем, оно такой же редкий гость и в тесных каморках невольников в роскошных дворцах зажравшейся знати. Для осквернённых счастье — ценнейшая добыча, на охоте её не встретить, не поймать в силки, но за счастьем и не нужно идти в Пустоши или в леса, порой до него рукой подать. И, чёрт возьми, ради этого стоит страдать и десять лет, и двадцать, а может, и до самой деструкции, достаточно только верить, что однажды оно коснётся тебя, одарит своей лучезарной улыбкой.

Сейчас же Диана жалела лишь об одном — что не решилась на это раньше, а ещё, пожалуй, она поторопилась, заявив, что та ночь была лучшей в её жизни. Нет, всё лучшее ещё впереди…

* * *

— Ты только глянь на этих ублюдков! — Шед брезгливо сплюнул и с ненавистью размазал плевок по земле, представляя, как будет втаптывать в пыль выродков одного за другим. — Хозяевами себя почувствовали, гниды! В наглую, прямо у города обустроились. Они б ещё у ворот костёр развели!

— Нам же это только на руку, — сказал Роджер, продолжая ковыряться в кривых зубах сухим стеблем какого-то сорняка. — Терпеть не могу долгие прогулки.

Шед покосился на круглое брюхо майора — этому бы прогулки точно не повредили.

Небо уже посветлело, и хотя солнце всё ещё пряталось за грядой Красных скал, тянуть дольше нельзя: предрассветные часы — идеальное время для нападения. Правда, неизвестно, сколько среди выродков скорпионов, и как бы внезапное нападение не превратилось в кровавую бойню. Даже один такой ушлёпок способен угробить десяток хорошо обученных солдат, побоище в замке прекрасный тому пример.

Помня об этом, к формированию передового отряда Шед подошёл с особой тщательностью, отбирая лучших как среди своих подчинённых, так и среди гвардейцев. Затесались сюда и несколько солдат Королевской армии, отрекомендованные самим генералом Силваном как лучшие стрелки и фехтовальщики. Остальные дожидались сигнала по другую сторону тракта. Если выродки хоть что-то заподозрят — тотчас же свалят, иди потом их ищи по степям да Пустошам, и так пришлось попотеть, пока разыскали их лагерь. Агент предупредил: на одном месте они долго не задерживаются, но далеко не уходят — поддерживают связь с городом.

Шед насчитал семерых: один клевал носом у костра, остальные безмятежно дрыхли, устроившись прямо на земле. Прикинуты кто во что, от гражданских издалека и не отличишь. Да только за это их прямиком на виселицу надо, привыкли к безнаказанности, мрази!

— Начинаем, — Шед крутанул барабан револьвера.

— Господин, позвольте мне остаться, — с надеждой промямлил агент, моргая единственным глазом. Второй заплыл, превратившись в сплошной фиолетовый кровоподтёк. — Они ж меня на куски разорвут!