Галактическая империя - Айзек Азимов

– Полагаю, туземца хорошенько выдрессировали.

– Его допрашивали после прибытия на Сарк?

– Естественно.

– И каковы результаты?

– Ничего нового.

– Как ваше имя? – спросил Абель у Рика.

– Рик – это единственное имя, которое я помню, – спокойно ответил тот.

– Вы узнаете кого-нибудь из присутствующих в этой комнате?

Рик внимательно оглядел собравшихся.

– Только старосту. Ну, и Лону, конечно.

– Это, – Абель кивнул на Файфа, – самый великий нобиль из когда-либо живших. Он теперь владеет целой планетой. Что вы о нем думаете?

– Я – землянин, – смело ответил Рик, – и ему не подчиняюсь.

– Сомневаюсь, что кого-то из коренных флоринианцев можно научить такому неповиновению, – сказал Абель, обращаясь к Файфу.

– Даже с помощью психозонда? – презрительно скривился нобиль.

– А этого джентльмена вы узнаете? – вновь поинтересовался Абель у Рика.

– Нет, сэр.

– Это профессор Селим Юнц, важный сотрудник Межзвездного Пространственно-аналитического Бюро.

– Следовательно, – Рик вгляделся в лицо Юнца, – он один из моих руководителей. К сожалению, я его не знаю. Или знал, но забыл.

– Мы с ним никогда не встречались, Абель, – грустно покачал головой Юнц.

– Примем это к сведению, – пробормотал Файф.

– Рик, – продолжил Абель, – я хочу рассказать вам одну историю. Слушайте меня внимательно и думайте. Думайте хорошенько! Поняли?

Рик кивнул.

Несколько долгих минут в кабинете звучал только неторопливый голос Абеля. Рик крепко зажмурился. Закусив губу, он прижал кулаки к груди и низко склонил голову. Казалось, этот человек испытывает сильные мучения.

Абель пересказал ход событий в том виде, как они были представлены Файфом. Поведал о перехваченном тревожном сообщении и его интерпретации, о встрече между Риком и Иксом, о психозонде и о том, как Рика переправили на Флорину, о докторе, поставившем ему диагноз и погибшем затем в аварии, о возвращении памяти. Наконец, он произнес:

– Вот такая история, Рик. Я рассказал вам все, что знаю. Она вам ни о чем не напомнила?

– Я помню только последнюю ее часть, – с болью в голосе отозвался Рик. – Последние несколько дней. Еще мне вспоминается что-то из совсем далекого прошлого. Кажется, когда я впервые заговорил, мы отправились к доктору. Все очень смутно… Нет, ничего больше не помню.

– Кое-что вы все-таки вспомнили. Вы помните о грозящей Флорине опасности?

– Да, да. Это стало первым моим воспоминанием.

– Но вы не помните, что последовало за этим? Вы высадились на Сарке и встретились с мужчиной.

– Не могу вспомнить! – простонал Рик. – Не могу!

– Попытайтесь!

Рик поднял лицо, на лбу выступили капли пота.

– Я вспомнил слово.

– Какое слово, Рик?

– Оно не имеет смысла.

– Тем не менее скажите его нам.

– Воспоминание о нем ассоциируется у меня со столом. Это было давно, очень давно, все как в тумане. Я сижу. Кажется, напротив сидит кто-то еще. Потом он стоит и смотрит на меня сверху вниз. А потом это слово.

– Какое? – терпеливо спросил Абель.

Рик сжал кулаки и прошептал:

– Файф.

Все, кроме Файфа, вскочили на ноги.

– Я же вам говорил! – завизжал Стин и зашелся визгливым, булькающим смехом.

– Давайте покончим с этим балаганом, – сказал Файф, старательно сдерживая свой гнев.

Ему пришлось подождать, наблюдая с суровым и бесстрастным видом, как остальные успокаиваются и рассаживаются по местам. Рик наклонил голову и, до боли зажмурившись, начал «прощупывать» свою память. Это доставляло мучительную боль. Валона крепко притянула его к себе и принялась тихонько баюкать, поглаживая по щеке.

– Почему же «балаган»? – дребезжащим голосом спросил Абель.

– А разве нет? – возразил Файф. – Вы добились этой встречи шантажом. Однако знай я, что меня ждет судилище, на котором в качестве прокуроров и присяжных будут выступать перебежчики и убийцы, отказался бы, несмотря на вашу угрозу.

– Это не суд, сэр, – с холодной официальностью ответил Абель. – Профессор Юнц здесь для того, чтобы спасти сотрудника МПБ, как велит ему честь и долг. Я защищаю интересы Трантора в столь непростое время. Совершенно очевидно, что Рик и есть пропавший пространственный аналитик. Мы можем немедленно покончить с этой проблемой, если вы согласитесь передать Рика профессору Юнцу для дальнейшего освидетельствования и опознания. Разумеется, нам потребуется ваша помощь в поиске преступника, ответственного за психозондирование. Кроме того, нам нужны гарантии, что подобное впредь не повторится в отношении работников службы, стоящей превыше региональной политики.

– Сколько громких слов! Абель, шила в мешке не утаишь, ваши планы мне совершенно ясны. Что произойдет после того, как я отдам вам этого человека? Склоняюсь к мысли, МПБ найдет именно то, что хочет найти. Бюро может сколько угодно заявлять о своей независимости, однако не секрет, что их годовой бюджет на две трети спонсируется Трантором. Сомневаюсь, что хоть один мало-мальски разумный наблюдатель сочтет Бюро по-настоящему нейтральной организацией. Выводы, которые они сделают в отношении этого человека, пойдут на руку имперским поползновениям Трантора. Какие именно выводы – спросите вы. Тоже очевидно. К этому человеку начнет «возвращаться память». День за днем МПБ будет публиковать бюллетени о состоянии его здоровья. Он припомнит все новые и новые подробности. Сначала мое имя. Затем мое появление. Потом мои слова. Меня торжественно признают виновным. Последуют требования возместить убытки, Трантор окажется «просто вынужденным» временно оккупировать Сарк, однако нет ничего более постоянного, чем временное. Есть пределы, за которыми любой шантаж теряет силу, и вы, господин посол, таковых достигли. Если хотите получить этого человека, высылайте за ним военный флот.

– О применении силы речь пока не идет, – возразил Абель. – Тем не менее я заметил, что вы избегаете открыто опровергать подспудное обвинение, прозвучавшее в последних словах аналитика.

– Потому что не услышал обвинения, которое требовалось бы опровергать. Он вспомнил некое слово – вернее, он так утверждает. И что дальше?

– Считаете, это слово ничего не значит?

– Абсолютно. «Файф» – знаменитейшее имя на Сарке. Даже если допустить, что так называемый пространственный аналитик искренен, за целый год на Флорине он мог услышать его от кого угодно. Не говоря уже о том, что он прибыл на Сарк на корабле вместе с моей дочерью. Ничего странного, что мое имя возникло в его памяти. Между тем он может и врать. Тогда все его «воспоминания» – просто хорошо отрепетированный фарс.