Быть Джоном Ленноном - Рэй Коннолли
Шрифт:
Интервал:
Раннее детство Йоко, за исключением трех лет, когда ее отец управлял представительством Банка Японии в Нью-Йорке и семья присоединилась к нему, прошло по большей части в строгой культуре богатых японцев, где с нее сдували пылинки. Но, когда они вернулись в Японию в 1940 году, завершение детства совпало с войной. Отец тогда работал в банке в Ханое, а мать, спасая детей от бомб, что рушились на Токио, вывезла их в деревню. То были трудные времена, и Йоко говорила, что однажды ей пришлось выпрашивать еду. Правда ли это или небольшое приукрашивание — даже ее лучшие друзья признавали, что приукрасить она могла всегда, — неизвестно.
Когда война кончилась и Йоко вернулась в Токио, а ее отец приехал домой из Вьетнама, где более года считался пропавшим без вести в хаосе войны — так же, как отец Джона, когда ушел в море, — жизнь очень умной и волевой девочки быстро улучшилась. Вскоре Йоко вернулась в школу и, по некоторым источникам, училась в одном классе с сыном императора, принцем Ёси. Затем, после двух семестров в университете, семья поехала вслед за отцом — его снова назначили на должность в США. Они поселились в частном доме в Скарсдейле — зажиточном пригороде Нью-Йорка. В 1953 году Йоко поступила в либеральный частный Колледж Сары Лоуренс в Йонкерсе.
Интеллектуально искушенная и очень настойчивая, Йоко быстро обнаружила, что ее главные интересы лежат в сфере авангарда, и проводила в колледже все меньше времени, а в Нью-Йорке — все больше. В конце концов она бросила учебу, встретив молодого японского композитора Тоси Итиянаги, студента Джульярдской школы. Ее родители были против этих отношений, ибо семья Тоси занимала недостаточно высокое место в социальной иерархии, но пара поженилась в 1956 году — в тот год, когда Джон провалил школьные экзамены первого уровня сложности. Йоко было двадцать два и, по ее словам, в первую брачную ночь она была девственницей. Однако по словам ее биографа Джерри Хопкинса, некоторые из ее тогдашних знакомых считают это маловероятным.
Молодожены сняли лофт в Нижнем Вест-Сайде и с головой ушли в авангард. Йоко отправилась на лекции композитора-экспериментатора Джона Кейджа. Денег было впритык, да и родителей шокировал ее богемный образ жизни, поэтому она подрабатывала официанткой в ресторане макробиотической кухни или преподавала каллиграфию, и так изыскивала средства на свои ивенты[107], которые устраивала на чердаке.
На искусство Йоко сильно повлияла арт-группа Флюксус. Лидер Флюксуса, литовец Джордж Мачьюнас, — с которым у нее позже был роман, — описывал ее стиль как «смесь Спайка Джонса, гэгов, игр, водевиля, Джона Кейджа и Дюшана». Это было потешно, весело и, в стиле Йоко, «не завершено» — каждый, кто был на ее ивентах, мог стать частью происходящего. Она называла себя концептуалистом и придумывала инструкции для своих ивентов — пьесы, которые могли разыгрывать другие. Иными словами, она была скорее мыслителем, чем практиком.
Если она вообще получала какие-либо отзывы, они, как правило, были критическими, но критика и отвержение никогда ее не останавливали. Ее вера в себя была запредельной. Йоко всегда называла себя застенчивой, но ей лучше подошли бы такие характеристики, как «отчужденная» или «непробиваемая». Она была мастером саморекламы. Требовательная и чрезвычайно амбициозная, если Йоко и переживала из-за насмешек, то никогда этого не показывала. У нее всегда была мощнейшая броня.
По ее словам, у нее были романы во время брака, и в 1961 году она и Тоси, чья карьера продвигалась быстрее, разошлись. Потерпев неудачу в искусстве, лишенная каких-либо перспектив, она вернулась в Японию и устроила ивент в Токио, но снова не смогла привлечь к себе особого внимания. Вскоре после этого Йоко наглоталась снотворных и с согласия семьи и мужа оказалась в психиатрической клинике.
Однако как минимум одного человека она заинтриговала. То был американский кинорежиссер по имени Тони Кокс. Хотя они никогда не встречались, Кокс слышал об этой странной японской художнице и нашел ее в больнице. Кокс помог ее вызволить и какое-то время жил с Йоко и Тоси в Токио, но когда Йоко забеременела от Кокса, Тоси ушел. «Мой первый муж был очень добр», — говорила она. Он продолжил успешную карьеру в Японии как авангардный композитор.
После быстрого развода с Тоси Йоко вышла замуж за Кокса. Собственно, женились они дважды, и первый раз — незаконно, поскольку в то время она еще не развелась. Семья Йоко снова негодовала, но им пришлось наконец признать: их старшая дочь намерена делать все, что ей заблагорассудится.
Кёко, дочь Йоко и Кокса, родилась в Токио 8 августа 1963 года. Кокс сам принимал роды дома, после чего Йоко пришлось срочно везти в больницу. В это же самое время в Англии, в другой культурной вселенной, набирал силу ураган, который вскоре получит имя «битломания».
Роль матери не слишком пришлась Йоко по душе, ибо прервала ее работу. Так что практически всю заботу о младенце пришлось взять на себя Коксу. Он всеми силами поддерживал жену в продвижении ее искусства, но их отношения не всегда были легкими и безмятежными.
Несмотря на все ее усилия и яростную решимость, в Японии слава авангардной художницы ее так и не настигла, и в сентябре 1964 года Йоко вернулась в Нью-Йорк. Кокс и Кёко приехали к ней через несколько месяцев. До сих пор ее единственным реальным достижением была книга инструкций «Грейпфрут», которую она сама опубликовала в Японии. Из тех немногих, кто читал розданные ею экземпляры, некоторым показалось, что это просто сумасбродство шутки ради.
Самый большой фурор она произвела в Карнеги-холле, где устроила свой перформанс «Cut Piece»[108] — появилась на сцене в маленьком черном платье и приглашала зрителей, одного за другим, взять большие ножницы и отрезать по кусочку ее одежды. На это ушло немало
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!