Быть Джоном Ленноном - Рэй Коннолли

течение многих лет. Любое вторжение в эту сплоченную команду неизбежно тревожило. И вряд ли Йоко, до союза с Джоном часто заявлявшая, что рок-н-ролл ей не по душе и вообще это грубая и незрелая музыка, была тем человеком, к чьим советам они бы с радостью прислушались. То, что она сразу же решила, будто может давать советы на их поле — о котором она ничего не знала, — это тоже был повод для беспокойства.

Главной жертвой явления Йоко стал авторский тандем Леннона и Маккартни: Полу было тяжело в присутствии этой особы с претензией на тонкий вкус. В нашей беседе он прекрасно выразил, как его бесило присутствие Йоко: «Стоило задуматься о новой строчке, и я тут же начинал нервничать. Я хотел сочинить что-нибудь вроде «Люблю тебя, малышка», но тут я видел Йоко — и каждый раз чувствовал, что нужно придумать нечто умное и авангардное… Мы с Джоном еще пару раз пытались сочинять вместе, но думаю, мы оба решили, что будет проще работать отдельно».

Утратилась и часть характерного звучания Beatles — например, Пол перестал повторять строки из песен на терцию выше Джона. «Мне тогда хотелось спеть в гармонии с Джоном, и думаю, ему бы это тоже пришлось по душе, — рассказывал Маккартни. — Но было как-то неловко его просить». Он откровенно признал, что ревновал к Йоко и поведение Джона его раздражало. У Леннона теперь был новый друг, с которым можно было играть в игру, внезапно ставшую опасной. «Я боялся, что прекрасное музыкальное партнерство будет разрушено», — вспоминал Пол. И у него были все основания для такого страха.

Но привечали Йоко на сессиях или нет, а обилие новых песен, которые требовалось записать, свидетельствовало о потрясающей вспышке творческой энергии. У Джона было одиннадцать новых песен, в том числе «Glass Onion», «Happiness Is A Warm Gun» и «Julia» — песня о матери. У Пола — семь, среди них «Mother Nature’s Son» и «I Will». А среди пяти песен Джорджа оказалась одна из его лучших «While My Guitar Gently Weeps», настолько хорошая, что он попросил своего друга, нервного Эрика Клэптона, сыграть партию соло-гитары.

Из всего, что Beatles начали записывать тем летом, на получившейся двойной пластинке выйдет далеко не все. Некоторые песни они придержат и перезапишут, а то и пересочинят, для будущих сольных альбомов. Но сам Джон считал, что там было несколько его лучших работ. «Sgt. Pepper», возможно, достиг новой вершины, но в этом году песни были не столь затуманены сложными музыкальными ухищрениями и стихотворной абракадаброй. Теперь он более открыто писал о себе и своих чувствах, и этот стиль нравился ему больше всего.

Однако он не утратил ни капли своего умения ловить в музыке дух времени. К 1968 году мир был поглощен уже не гармонией и любовью, а революцией. Мао Цзэдун со своими хунвейбинами перевернул Китай с ног на голову, в Париже на улицы вышли студенты, а в университетских кампусах по всей Америке сжигали звездно-полосатые флаги в знак протеста против войны во Вьетнаме. Революция охватила мир, от Чехословакии до Чикаго, и именно революция, решил Джон, станет названием следующего сингла Beatles — «Revolution».

Записали две версии: одну для сингла, другую для пластинки — не говоря уже о неопубликованном десятиминутном джем-сейшене: ревущей и грохочущей какофонии, вроде как символически отражающей хаос реальной революции. Йоко внесла в этот грохот свой собственный воющий вклад.

Джон хотел, чтобы песня идеально поймала момент. Но, несмотря на незначительные изменения в текстах разных версий, общая тема склонялась не к бунту, а к умеренности. «When you talk about destruction… don’t you know you can count me out»[112], — пел он, что вряд ли звучит как боевой клич.

Некоторые контркультурные движения были разочарованы тем, что великий бунтарь Джон Леннон не рвался раздирать капитализм в клочья, но Джона это не впечатлило. «Меня тошнит от этих агрессивных хиппи, или кто там они есть, — сказал он. — Они меня пугают… толпы злобных маньяков… Слоняются тут со своими долбаными пацификами».

Сессии для «White Album» проходили с мая по октябрь, и лишь дипломатичный Ринго не разгневал Джона своим отношением к Йоко. Однако даже он не мог не пострадать от напряженной обстановки и в середине августа ушел, став первым битлом, покинувшим группу, и оставив Пола играть на ударных в песнях «Back In the USSR» и «Dear Prudence». Это была первая трещина в дотоле крепком фундаменте Beatles, а после смерти Брайана Эпстайна не прошло еще и года. Ринго вернулся через неделю и увидел, что вся его ударная установка усыпана цветами, но свою точку зрения он дал понять всем. Быть битлом уже было невесело…

Дни ливерпульской четверки, работавшей как единый творческий ансамбль, были сочтены. На «White Album» они предстали аккомпанирующей группой: автор песни пел, а трое аккомпанировали. Как говорил Джон, теперь Beatles — «это я и группа поддержки… Пол и группа поддержки…».

Возможно, в студии на Эбби-роуд царило уныние, но вне ее стен замер на низком старте бренд «Джон-и-Йоко». В галерее Роберта Фрейзера прошел ивент Йоко: в небо выпустили 365 белых гелиевых шаров с надписью «Ты здесь», а потом был показ фильма, где на протяжении минуты Леннон улыбался. Снятый на камеру с очень высокой скоростью съемки и показанный на обычной скорости 35 кадров в секунду, фильм длился более получаса.

Критикам казалось, что эти «ивенты» — не более чем сумасшедшие задумки Йоко, которые Леннон финансировал, и интерес к ним был низким, а то и вовсе отсутствовал. И если Джон-и-Йоко действительно хотели поразить воображение широкой публики, им предстояло сделать нечто по-настоящему возмутительное.

А Синтии, теперь уже со стороны, издалека, предстояло лишь читать о муже — и не узнавать его, с головой ушедшего в то, что представлялось ей абсурдным омутом концептуального искусства. «Я не могла поверить в весь этот протестный секс, в это «мешкование», которое он вытворял с Йоко, — говорила она мне позже. — Его буквально поглотили, взяли под контроль — его ум, его творчество. По мне, на какое-то время его мозг просто поменялся местами с тем, что между ног».

46. «Мое последнее слово — семьдесят пять тысяч. Считай, что сорвала джек-пот… Большего ты все равно не стоишь»

Разводы редко проходят в мире и согласии, но Джон вел себя некрасиво по любым стандартам. Он первым делом подал на Синтию в суд и потребовал развода сам, обвинив ее в измене с