Жасминовые сестры - Корина Боманн

Мы с Лореном еще некоторое время постояли там, глядя на звезды. Да, мне действительно очень хотелось насладиться близостью со своим женихом. Но на самом ли деле Мадлен спала так крепко?

Через некоторое время мы тоже зашли в дом, при этом не встретив ни одного человека. Так что Лорен сразу же потащил меня в свою спальню.

— Что за вечер, не правда ли? — сказал он, срывая с себя галстук и снимая пиджак. — Но я уверяю тебя, что ты сражалась храбро. И мне кажется, где-то глубоко в душе ты за свободу своих земляков. По твоим глазам я увидел, каким был бы твой искренний ответ.

Лорен широко улыбнулся и прижал меня к себе:

— А то, что и как мой отец говорил об этом революционере, вызвало у меня желание с ним познакомиться.

— Но это не понравилось бы твоему отцу.

— Ему многое во мне не нравится, поверь мне. Знакомство с повстанцем не может быть хуже, чем безразличие к его торговым делам.

— Ты все еще сердишься на него? Или на меня?

— На тебя? Никогда! — Лорен поцеловал меня. — А что касается моего отца… Тут совершенно другое. Но мы не должны сегодня об этом думать!

Его губы соскользнули с моей шеи на плечи. Я была согласна с Лореном, но тем не менее видела казавшуюся мне непреодолимой преграду в виде последующих дней. Если мне не повезет, то месье де Вальер не вернется в Париж и еще два вечера будет пытаться загнать меня в угол.

Но все эти мысли отошли на второй план, когда я услышала возбужденное дыхание Лорена и почувствовала, как его руки снимают с меня платье.

В день, когда мы собрались уезжать, мне стало намного легче. Заметив это, Лорен взял мою руку и поцеловал ее.

— Теперь мы нескоро тут появимся, — пообещал он, не обращая внимания на то, что шофер мог услышать его слова за гулом мотора.

Неужели это правда? Я не хотела думать об этом. Я хотела только одного — поскорее вернуться в Берлин, потому что там я чувствовала себя в безопасности. Мне хотелось вернуться к моим фотосессиям, ведь перед моим отъездом Хэннинг объявил мне, что получил заказ от одного новомодного журнала. Лорен мог бы заняться делами, которые казались ему важными. В последнее время он оказывал поддержку одному литературному кружку, благодаря чему мы часто наслаждались литературными чтениями.

Единственное, что периодически омрачало мое настроение, кроме размышлений о том, что же произошло с Тхань, был вопрос: не убила ли я тогда Хансена. Случались моменты, когда мне с большим трудом удавалось не думать о нем. К счастью, Лорен этого не замечал, а даже если и замечал, то притворялся, будто ничего не видит. Иногда я говорила себе, что боги не напрасно послали мне это счастье, ведь мне пришлось заплатить за него дорогой ценой. И если Хансен все же пострадал, это, по крайней мере, было справедливо.

Наконец-то спустя долгое время у меня будет своя, прекрасная жизнь…

Когда они доехали до Блюмензее, было темно, хоть глаз выколи. Луна спряталась за облаками, а в окнах виллы уже не горел свет. Мария, очевидно, улеглась спать сразу же после звонка матери.

Ханна и Мелани молча взобрались по лестнице и вошли в дом. Их одинокие шаги гулко разносились по дому.

Во время поездки Ханна продолжала рассказывать свою историю, держа в руках фотографии, которые подарила ей фотохудожница.

— Вот это был денек, правда? — спросила прабабушка, когда они поднялись наверх. — Я надеюсь, что моя история не слишком тебя утомила.

Мелани покачала головой:

— Твоя история — нет, зато…

— Зато утомила Катя, не так ли? — Ханна осторожно погладила правнучку по руке. — Да, это действительно было некрасиво, но нельзя было оставлять ее слова без внимания. Не расстраивайся, она обозлена и, кажется, никому не намерена давать передышку. Ее нападки были не только несправедливыми, но и абсолютно ненужными, ведь, как бы там ни было, ты никогда не собиралась бросать Роберта в беде.

— Нет, не собиралась. Но когда я пару дней не появилась у его больничной кровати, она начала в это верить.

Ханна глубоко вздохнула и пожала плечами:

— Ну да. Зато теперь она знает, что именно мы все об этом думаем.

На какое-то время они замолчали.

— Grand-mère, — произнесла Мелани, — спасибо, что ты меня защитила. Честно говоря, я никогда не видела тебя такой сердитой.

Ханна слегка улыбнулась:

— Ты моя правнучка. Ты и так достаточно настрадалась из-за несчастного случая с Робертом, и я не могу допустить, чтобы эта женщина осыпа́ла тебя несправедливыми упреками, а потом еще и пыталась убедить отменить помолвку и найти себе другого. Ты знаешь, что я очень вежливый человек, но это было уже слишком.

— И все же это было очень мило с твоей стороны.

Ханна кивнула и слегка пожала правнучке руку, а затем повернулась к своей комнате.

— А ты и этот Лорен… — начала Мелани, и Ханна снова повернулась к ней. — Вы на самом деле поженились?

Ханна опустила глаза.

— Извини, рассказ об этом нам, наверное, придется отложить до завтра. Я ужасно устала.

— Конечно, grand-mère, спокойной ночи.

— И тебе тоже, дитя мое.

С этими словами пожилая дама ушла в свою комнату. Мелани бросила ей вслед быстрый взгляд и отправилась в противоположном направлении.

В своей комнате она опустилась на кровать. Это действительно был длинный день. Но, кроме стычки с Катей, он был довольно приятным.

И все же история Ханны очень запутана. Мелани чувствовала, что с Лореном произошло что-то такое, чего Ханна не хотела. И, кроме того, был еще один факт: ее прадеда звали Дидье. Неужели их первая встреча имела далеко идущие последствия?

Но, если Мелани правильно поняла, Лорен и Ханна были обручены. Что же произошло между ними и какую роль в этом сыграл Дидье?

И вдруг ей очень захотелось поговорить об этом с Робертом. Конечно, она обещала своей прабабушке хранить ее историю в тайне, но Мелани уже размышляла над тем, как бы она могла рассказать Роберту о своей прабабушке и о ее увлекательной жизни.

«Наверное, мне все-таки надо снова поехать в клинику, — подумала она. — Пожалуй, я уже созрела для этого».

Мелани шла по знакомым коридорам, держа в руке письмо, которое хотела отдать Роберту.

Но, пока она подходила к отделению, все вокруг вдруг изменилось. Больница стала старой, а современная униформа медсестер превратилась в длинные, до пола, халаты. На высоких прическах были чепчики. Медсестры смотрели сквозь Мелани, словно ее здесь не было. И тем не менее она продолжала свой путь. Везде пахло воском, которым натирают паркет. Деревянный пол скрипел под ее ногами.

Даже дверь в палату, казалось, была из прошлого. Мелани нажала на ручку и вошла. Роберт лежал на старой больничной кровати, а рядом с ним сидела женщина, одетая в черное.