Катя & 2/3 - Наталия И. Новохатская

с обложки книги-романса, особенно хорошо смотрелись женские ножки, почти не прикрытые минимальной юбкой. До своей двери я не успела дойти взором, перфоманс несколько отвлёк, тем более, что мужская половина без отрыва от занятия произнесла невнятное сообщение.

– Эй, чуваки, помедленнее, – сказал парень. – Сказано, не пора, так ждите.

– Пока не готово, – подтвердила девица, скрытая в верхней половине.

– Сюрприз, сюрприз! – почти пропел Валентин, слегка подтолкнув меня в сторону собственного офиса.

– Сейчас освоим! – пообещала я, отрываясь от созерцания антуража и делая шаг в нужную сторону.

– Под страхом увольнения, – пояснил юноша, но не препятствовал.

– Пожалуй, стоит рискнуть? – осведомился Валька.

Но я застыла у двери и не сходила с места, пока не убедилась, что ничего не померещилось, затем рывком сорвала с переборки странный символ. Вход в мой офис тоже приукрасился, под вывеской с дробными числами до указанного момента был небрежно прикноплен журнал, точнее, отдельная обложка. Картинка являла дамский затылок с поднятыми кудрями, под ними, на шее змеилось многослойное ожерелье с застёжкой-фермуаром, он предполагался центральной приманкой для зрителей обложки. Эдакий ювелирный ромб, напичканный камнями, надо думать, что дорогими и престижными. Над полуобернувшейся головой «неизвестной в фермуаре» в тусклом свете читалась надпись крупным курсивом – «Альбом Былого».

Убедившись, что остальной части тайного послания в дверях не имеется, я машинально свернула обложку трубочкой и толкнула дверь с неожиданной силой. Я знала, кто принёс шедевр полиграфии, и почти догадалась, в каких целях, но имела в наличии лишь обрывок, как героиня археологического детектива. Это стало последней каплей.

С первого взгляда, произведённого в состоянии неумеренного бешенства, я убедилась, что Вова сделал доклад с точностью, достойной лучшего применения. Приёмная превратилась в буфет вполне достоверно, даже с элементами бара. На сдвинутых столах, покрытых бумагой, на блюдах и бумажных подносах обильно лежали закуски, надо думать, что ко второй перемене, потому что часть блюд была ополовинена.

Позади съестной выставки возвышался открытый шкаф, доселе украшавший приёмную в стиле «бель летр», туда сами собой сложились литературные излишки, оставшиеся от издательства «Факел». Книжная продукция различного формата и направления объединялась именем редактора, некоей Е. Малышевой и служила к увеселению посетителей конторы, когда им доводилось застрять в приёмной. Однако то было в прошлом.

Ныне на полках в причудливом порядке умещались бутылки вперемежку с бумажными букетами, а книги валялись неряшливыми стопками под окном, где раньше стоял шкаф. Данный непорядок я заметила первым делом, вот что значит первая профессия, нелюбовь к книге сразила меня наповал. Наверное, поэтому Вальке пришлось вступить в беседу первым, он заметил, что буфет отнюдь не пустует.

– Гм, а что у нас готовится за дверью? – спросил он, непонятно кого.

Тотчас я уловила запах карамели с дымом и обнаружила, что к дверям моего кабинета прислонилась другая пара молодых созданий, женскую половину я опознала с большим облегчением. Это была не Элла, чего я опасалась, а Надя, финансовый эксперт и юрисконсульт с компьютерным уклоном.

Правда, на данный момент уклон вёл в иную сторону. Надя, наряженная в снежно-белую блузку и почти незаметную юбку, находилась в объятиях плотного молодого человека чуть выше её ростом. Элла возвышалась бы над ним на голову.

– Вон отсюда! – заявил соискатель расположения Нади, но объятий не разомкнул. – Сказано было – позовут!

– Интересно мне, к какому-такому пиру? – проскрежетала я. – Чем здесь нынче угощают?

Надо понимать, обертоны в голосе и сложная интонация пробили брешь в буфетно-эротическом трансе, участники разрознились и отслоились от двери. В дальнейшем, проигрывая сцену в памяти, я осознала, что Надю следовало пожалеть, с таким лицом действительно бегут к пруду. Но я сама пребывала в сложном трансе, сострадание туда не включилось, явилось задним числом, однако время упустилось.

Когда девушка поняла, с кем имеет дело, то буквально вмиг поникла и слиняла, словно с лица сбежали краски и осталось бледное пятно на холсте. Потому что в тот момент бедная Надя потеряла лицо, как говорят китайцы. Имидж круто деловой, эмансипированной девицы мигом смылся, под дверями осталась сельская дурочка среди початых закусок, застигнутая в доступности буквально для кого угодно. Самолюбивая барышня из провинции приняла ситуацию, как удар немыслимой силы и полностью потерялась.

– Это помадка с ромом, – проговорила Надя помертвевшими губами, когда неверным шагом приблизилась к накрытому столу. – Будет очень вкусно, когда сварится. Нужно полтора часа, а мы задержались.

– На чём варится? – я продолжила инквизицию без милосердия, меня волновало иное. – Где – я уже поняла, за дверью. Очаг прямо на паркете?

– Ни в коем разе, – вступился за Надю кавалер, подошедший к столу допросов. – Мы принесли хороший мангал и подложили кирпичи со стройки, останется в целости ваш кабинет. Конечно, прощения просим!

– Хорошо, это после, – моя программа отнюдь не исчерпалась. – Коллаж на двери, что обозначает, откуда взялось?

Заодно с вопросом я развернула трубку с тайным посланием и помахала картинкой перед столом, так, чтобы Валька не увидел, соблюла остатки конспирации.

– Вам почта пришла, когда были в отпуске, – в сомнамбулическом стиле отвечала Надя, далее опустилась под стол и достала из ящика стопку бумаги. – Два конверта, один незакрытый, там журнал, мы взяли, картинка подошла, вроде женщина приглашает к столу. Но оба пакета пришли не по почте, сунули в ящик просто так. Заклеенный мы не трогали, может, это ошибка. Положили нам, адресовали непонятно кому.

– «Для инспектора Тверского» – уверенно прочитал Валька из-за моей спины. – Однако! Покойник ведет активную светскую жизнь, надо думать, назначил здесь свидание даме с брошкой на затылке.

– Кто это покойник? – в ступоре спросила Надя ни к селу ни к городу. (Хотя бояться в данный момент ей следовало живых, а не мёртвых, и вообще оснований для паники я не видела. Ну, уволят со службы, так не застрелят же!)

– Спасибо, Надя, что не всю почту разбазарили, – сухо ответила я, не до чужих эмоций мне было!

Информация валилась и накапливалась, но вместо освоения приходилось заниматься ромовой помадкой и способом её удаления из кабинета. Хотя в глубине души я понимала, что буфет останется на месте до утра, по крайней мере в знании публики, туда будут ломиться за едой и помадкой, хоть кол им на головах теши. Какая там работа!

– Знаешь, крошка, – некорректно встрял Валентин (какая я ему крошка в данный момент!). – Ты всё о пустяках, у нас дело стоит и будет стоять, пока не найдётся доступное место с машиной. У тебя там раскалённый мангал, его сразу не вынешь, заниматься делами под огнем – выйдет боком, тем более, что публика вскорости повалит за помадкой. Эй, кулинарный