Монголы на Руси. Русские князья против ханов восточных кочевников - Джеремия Кэртин

«Невозможно забрать князя из Пскова или выдворить его из города» – так говорили в лагере союзников. Иван знал гораздо больше об истинном положении дел, чем можно было понять по сообщениям или словам Александра. Он знал, что Псков надеется добиться независимости от Новгорода, что псковичи хотят своего собственного князя и видят его в Александре. Он также знал, что Ливония тайно помогает городу, прекрасно понимая, что в одиночку он будет слабее и его будет легче подчинить, тогда как Литва помогала городу в открытую и побуждала его к сопротивлению. Сознательно или нет, Александр помогал Гедимину. Иван, наверное, знал о договоре, заключенном Псковом и Александром с Ливонией. «С ними рядом немцы, и они ждут от них помощи», – сказал Иван на совете. Ему было трудно действовать. В этой непростой ситуации он вспомнил, что, когда его брат Юрий воевал с Тверью, митрополит Максим с самого начала добился мира. Был и еще один случай, даже еще более памятный. Тогда, когда Дмитрий Грозные Очи собирался воевать с Юрием, вел свои войска на Нижний Новгород и достиг Владимира, епископ Петр остановил его, отказавшись его благословить, и Дмитрий, прождав три недели, возвратился домой, не сразившись с Юрием. Теперь Иван обратился к митрополиту Феогносту и попросил его о помощи.

Феогност немедленно согласился и был готов уже проклясть псковского князя, если он не предстанет перед Узбеком, и всех псковичей, если они не выдадут его. В город были отправлены послы, чтобы сказать, что если жители не подчинятся, то будут отлучены от церкви, а в церквях прекратятся богослужения.

«Братья и други, – сказал Александр людям, услышав такое сообщение, – пусть ваша клятва мне, а моя клятва вам утратят свою силу. Я уйду из вашего города, чтобы не навлечь на вас никакого зла. Я найду убежище у немцев или в Литве». И он уехал. Тогда псковичи уведомили Ивана, что Александра уже нет с ними, и добавили: «Псков бьет тебе челом как великому князю».

Таким образом, Иван был первым московским князем, который дал Пскову мир старым проверенным способом, как он дал бы его своему собственному княжеству. Митрополит благословил псковичей, и Иван и князья ушли по домам. Когда Иван дошел до Москвы, Гедимин предложил Новгороду взять в князья своего сына Наримунда и отдать ему Орехово и Ладогу, а также часть Карелии в вотчину. Москва тогда впервые узнала, что после того, как Иван отошел от Пскова, Александр возвратился и стал там княжить при поддержке Гедимина. Новгород взбудоражило не только его возвращение, но и измена псковичей. Горожане приняли Александра как князя из Литвы и теперь стремились к отделению церкви. Когда новый архиепископ Василий выехал из Новгорода для рукоположения, Гедимин Литовский и Александр Псковский отправили послов к митрополиту всея Руси Феогносту, который тогда находился в Волыни. Эти послы взяли с собой Арсения для рукоположения епископом Псковским. Гедимин дал Пскову князя в лице Александра, а теперь собирался дать и епископа. Феогност рукоположил Василия архиепископом Новгородским, но отказался рукополагать Арсения, и послы Александра возвратились без епископа. Разгневанный успехом Новгорода и неудачей Арсения, Гедимин послал людей схватить Василия, но, предупрежденный гонцом от Феогноста, тот скрылся от литовцев и благополучно возвратился в Новгород.

Александр управлял Псковом десять лет, а его братья Константин и Василий правили тверскими землями: первый в Твери – столице княжества, а второй – в Кашине, расположенном в северной части княжества. Иван помирил тверских князей с Узбеком, а так как они были дружески настроены и послушны, их положение было легким. Иван просил их только освободить дорогу между Москвой и Новгородом, так как Тверь владела этим путем между двумя городами. Столицу княжества – город Владимир получил суздальский князь Александр, но не как столицу, а как владение. Иван всегда жил в Москве, которая стала настоящей столицей Руси. Как уже говорилось, хан Узбек добавил ему много земель, передав пока Владимир суздальскому князю.

Несколько князей оказались связанными с Иваном родственными связями. Он выдал одну из своих дочерей за ярославского князя Василия, а другую – за Константина Ростовского. Боясь ослушаться своего тестя, эти князья верно служили ему.

Помимо того, что имел доверие хана, Иван был достаточно силен благодаря дани. Никакой другой великий князь не давал хану такого дохода, и ни один князь не имел такой бесконтрольной возможности распоряжаться данью. Это давало Ивану уникальные власть и положение. Из всех князей того времени он был единственным или по крайней мере единственным известным нам князем, у которого была конкретная цель. Он не принимал участия в местных ссорах в пользу того или иного региона. Он старался ради Руси, и, когда он был князем лишь в Москве, он видел всю Русь в далеком будущем. Это явствовало из каждого его действия, а не только из титула, который он носил (великий князь Московский и всея Руси), из его отношений с другими князьями и Новгородом и даже с Узбеком. Сохранить русские земли в целости означало, по прихоти судьбы, сохранить владычество хана и поддерживать его некоторое время. Нет сомнений в том, что Иван объяснял Узбеку, в чем опасность роста Литвы, так как он сам воевал с этой державой, и поэтому он побуждал хана воевать с ней. Он также раскрыл глаза хану на огромные богатства Новгорода в далеких землях на востоке и на Печоре, куда Новгород не допускал ни одного великого князя. Узбек награждал и наделял почестями своего неутомимого помощника, а Иван еще легче достигал своей цели, называя себя по праву великим князем не только Москвы, но и всей Руси.

На протяжении всего своего правления Иван ни с кем сам не поссорился, не лишил ни одного князя его вотчины, не воевал ни с одним своим соперником, и при этом он держал всех в повиновении. В ту эпоху тверской князь Александр был, несомненно, самым влиятельным князем. Благодаря невмешательству Ивана Александр правил десять лет в Пскове, и ничто ему не мешало: ни оружием, ни словами Иван его не беспокоил, но он следил за связями Александра с Гедимином и Ливонией и не забывал о его интригах.

Новгород, боясь могущества Ивана, искал его расположения, предлагал дружбу и не отказывался отсылать в Москву больше дани, чем когда-то отправлял во Владимир. Как новгородский князь, Иван, вероятно, был доволен данью и почестями, с помощью которых Новгород старался умиротворить его, но, как глава всей Руси, он не был этим доволен. Он требовал все, чем владел город, для всей Руси. Иван никогда так и не уступил Новгороду, когда тот заявил свои права на владение регионами за Волоком, и не простил бояр за то, что они угрожали поддерживать Литву. По этим пунктам он во все времена воевал с Новгородом. В годы своего правления он заставил Новгород четко понять, что он не просит у него дополнительно тысячу гривен, чтобы строить дальше Москву, но границы, установленные во времена Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо, должны быть переданы Владимиру. Кроме того, он показал новгородцам, что не одному их городу, а всей Руси открыта дорога во все северные земли, а все земли за Уральскими горами, за Камнем, как говорили в те времена (за Камнем означало Сибирь), по мнению Ивана, принадлежали не одному Новгороду, а всей Руси. Однако Новгород упорно настаивал на том, что они являются исключительно его собственностью. Московский князь не признавал этих притязаний и пристально следил за отношениями, которые тогда начали складываться между Новгородом и Литвой.