Испытание на прочность - Александр Ярославцев

Тот малый отрезок времени, который разделял рассудительные слова Горчакова и ответ на них Ардатова, показался адмиралу вечностью.

– Спасибо за мудрые слова, Михаил Дмитриевич. Не будь в моем распоряжении брандеров и поддержки со стороны Павла Степановича, я бы, вне всякого сомнения, поступил бы точно так, как ты сказал. Однако если есть возможность, то почему бы не загнать в грудь врага осиновый кол полностью? Заняв Босфор, мы не только заставим турецкого султана подписать с нами мирный договор, но сможем полностью изолировать французов под Севастополем и даже заставим их капитулировать.

Горчакову следовало отдать должное. Он мужественно выслушал отказ графа и сокрушенно произнес:

– Бог тебе судья, Михаил. Я честно пытался пробудить в тебе голос разума, но видно, все напрасно. Жаль, право, жаль!

– Значит ли это, что вы отказываетесь поддержать план нападения на Стамбул? – быстро спросил Ардатов.

– Ну как я могу противостоять вашему двойному напору? Я согласен, – ответил князь и, дружески обняв Ардатова, тихо, чтобы не услышал адмирал, добавил: – На прежних условиях.

– Вот и прекрасно, ваше превосходительство. Я очень рад, что смог убедить вас, – сказал Михаил Павлович и поспешил откланяться. Их с Нахимовым ждало много дел.

Когда двое соратников покинули комнату, из проема в стене, все это время закрытого занавесом, вышел князь Васильчиков. Горчаков специально пригласил его, желая на всякий случай иметь нужного свидетеля.

– Мне, право, очень жаль, ваше превосходительство, что граф Ардатов остался глух к вашим призывам. Видимо, желание прослыть спасителем Отечества и вместе с тем получить чин фельдмаршала помутило его светлую голову, – осуждающе молвил Васильчиков.

В ответ Горчаков только с сожалением развел руками и огорченно произнес:

– Видит Бог, я пытался удержать его от этого поступка, но он ничего не захотел слышать. Даже пригрозил обратиться с этим проектом напрямую к государю, используя для этого свое высокое положение.

– Да, лавры победителя явно вскружили голову уважаемому Михаилу Павловичу, – незамедлительно поддержал командующего князь, а затем осторожно добавил: – А вы знаете, Михаил Дмитриевич, я вчера ходил к одной местной гадалке. Довольно занимательная особа, скажу я вам! Очень многие ее предсказания, как ни странно, сбывались. Так вот, по моей просьбе она гадала на Ардатова с Нахимовым и сказала, что оба они, выйдя в море в ближайшее время, не вернутся обратно в Севастополь. Пути им нет, так она сказала.

– Что вы такое говорите, Виктор Илларионович! Операция на Босфоре и гадание какой-то малообразованной бабы. Это несерьезно, – с упреком произнес Горчаков.

Но Васильчиков все же продолжил:

– Как знать, ваше превосходительство, как знать! Та же гадалка точно предсказала гибель адмиралов Корнилова и Истомина, да и сам Нахимов чудом разминулся со своей смертью. Вот и задумайтесь над словами этой малообразованной женщины, как вы ее назвали…

– Н-да, – протянул Горчаков, – честно говоря, не знаю, что и сказать. Поставили вы меня в тупик, ваша светлость.

– Вот то-то и оно. Видно, само провидение убирает со своего пути неугодных ему людей, оставляя целыми и невредимыми нужных, – гнул свою линию Васильчиков.

– Возможно, вы и правы, Виктор Илларионович. Ардатов, несмотря на все его заслуги, не совсем понятный и трудно предсказуемый человек. А о Нахимове и говорить нечего, в открытую братается с матросней. Как так можно, не понимаю? Нет, что ни говори, а с понятным и предсказуемым человеком всегда приятнее иметь дело. Никогда не ошибешься, будь он выше или ниже, или ровня тебе. Всегда спокойнее на душе, – подытожил генерал.

Получив одобрение от командующего, граф вместе с Нахимовым развили энергичную деятельность. То, что Горчаков не верил в успех операции, только подливало масла в огонь. И дело было не в упрямстве графа. Просто Михаил Дмитриевич рассуждал как обычный разумный человек, для которого атаковать Босфор в данный момент было верхом глупости и откровенным авантюризмом. Ардатов был абсолютно уверен, что так же рассуждали и союзники, а значит, удар Черноморского флота по Стамбулу должен был стать для них громом среди ясного неба.

Совместная деятельность двух стратегов была коротка, но очень плодотворна. Логическим завершением ее стала босфорская наступательная операция, известная под названием «Большой блеф». И началась она 23 октября. Именно в этот ненастный и хмурый осенний день командующему союзными войсками под Севастополем, генералу Пелисье, донесли о необычном поведении противника.

Солнце уже давно заняло свое привычное место на небосводе, когда со стороны русских в небо поднялся воздушный шар. В подзорную трубу была хорошо видна одинокая фигура человека, находившегося в небольшой плетеной корзине. Появление вражеского наблюдателя в воздухе сразу вызвало большой переполох в стане коалиции, что было неудивительно. Многие из солдат опознали в нем тот самый воздушный шар, что появился в небе в день, когда русские войска пошли на штурм Федюхиных высот. В считанные минуты лагерь союзников стал подобен огромному муравейнику, разворошенному брошенной в него палкой.

– Русский наблюдатель, господин генерал! – доложил Пелисье дежурный офицер, возбужденно тыча указательным пальцем в небо.

– Трубу! – нетерпеливо рыкнул «африканец» и, получив требуемое, стал придирчиво рассматривать необычное небесное явление, о котором ему много говорили офицеры, сражавшиеся на Черной речке.

– Де ла Мотт-Ружа сюда! – потребовал Пелисье своего нового начальника штаба, но генерал уже сам спешил к командующему.

– Неприятель явно готовится напасть на нас! Появление воздушного наблюдателя достоверно указывает на это, – торопливо изложил свое предположение де ла Мотт-Руж.

Он недавно получил свой новый пост и в глубине души заметно жалел об этом. Генерал Пелисье одинаково поедал всех, невзирая на звания и должности.

– И где они, по-вашему, ударят, генерал? В каком месте? В районе Лабораторной балки или в каком-то другом? Отвечайте, я вас спрашиваю! – разгневанный Пелисье обрушил на голову де ла Мотт-Ружа град вопросов.

– Судя по положению шара, вражеского наступления следует ожидать в районе Херсонесского мыса, – осторожно высказал предположение начальник штаба.

– Да вы с ума сошли, де ла Мотт-Руж! Атака в этом направлении не даст русским никакого преимущества, а генерал Горчаков далеко не глупый человек. Даже если русские сумеют захватить Херсонесский мыс, их дальнейшее продвижение будет обязательно остановлено огнем наших кораблей, – не согласился с ним Пелисье.

– И все же русские запустили своего наблюдателя именно с Александровской батареи, а не с какого-то иного места своей обороны, – продолжал упорствовать генерал.

– Ну и что?

– Обзор воздушного наблюдателя все же ограничен. Значит, им важен именно этот участок нашей обороны. А что ценного здесь у нас? Только флот, – развил свою мысль де ла Мотт-Руж.