Испытание на прочность - Александр Ярославцев

– Но какую угрозу может составить нашему флоту русская пехота, даже со своими скорострельными ружьями? Уж не хотите ли вы сказать, что русские собираются атаковать наши корабли своими брандерами. Но тогда зачем наблюдатель? – удивился Пелисье.

– Возможно, что готовится двойной удар – с суши и с моря? – высказал свое предположение генерал де ла Мотт-Руж.

– Двойной удар? Интересно, но маловероятно, генерал. Как бы там ни было, прикажите начать обстрел этого участка русской обороны. Если русские готовят удар, то они наверняка уже перебросили к передовой дополнительные силы.

Приказ командующего был немедленно исполнен, и скоро левый фланг укреплений коалиции окутал дым орудийных выстрелов. Русские канониры моментально ответили, что только усилило градус интриги.

Артиллерийская дуэль развернулась во всей красе. Град ядер и бомб с обеих сторон перелетал через линии передовых окопов, каждая сторона стремилась нанести урон неприятелю. Многим казалось, что повторялись грозные события годичной давности, когда коалиция впервые начала бомбардировку осажденного города.

На французских кораблях, стоявших в Камышовой бухте, пробили общую тревогу, и корабельные орудия развернулись в сторону берега для отражения возможного удара противника. Моряки адмирала Вилье были готовы встретить противника сокрушительным огнем, но тот не спешил появляться. Прошло полчаса, час, полтора часа яростной перестрелки, но русские упрямо не начинали атаки.

Раздосадованный адмирал уже собирался запросить Пелисье об обстановке на фронте, как ему доложили, что русский наблюдатель в воздушном шаре выбросил условный сигнал.

– Что это может быть? – удивленно спросил Вилье у своего помощника, контр-адмирала Клапейрона.

– Скорей всего, он что-то заметил в море и извещает об этом свое командование на земле, – высказал предположение моряк.

И адмирал согласился с ним:

– Наверное, вы правы, Жорес. Прикажите усилить наблюдение за морем. Русский разведчик явно следит за морем, и, значит, мы тоже скоро увидим то, о чем он сигнализировал.

Через некоторое время предположение Вилье полностью оправдалось. Наблюдатели доложили о появлении в море неизвестных дымов. Прошло несколько тревожных минут, и впередсмотрящие четко идентифицировали их как пароходы противника.

– Русские брандеры! – поспешно донесли адмиралу дозорные.

– Сколько их? – с тревогой выкрикнул Вилье.

– Двенадцать кораблей, господин адмирал. Идут четырьмя колоннами по три корабля.

– Все ясно! – прорычал адмирал. – Русские изначально не собирались атаковать нас с суши. Наблюдатель просто подтвердил наше пребывание в бухте и известил русских о приближении их ударной силы.

Он внимательно посмотрел в подзорную трубу и твердым голосом изрек:

– Ну что же, если русские хотят напасть на нас, пусть пробуют. Приготовиться к отражению атаки противника с моря! Но, клянусь всеми святыми, это будет им дорого стоить. Я не дам им возможности повторить успех Евпатории и Керчи. Я готов встретить этих сумасшедших, но мне непонятно, откуда у них взялось столько пароходов?

Адмирал Вилье был абсолютно прав, говоря, что атака на его корабли будет дорого стоить противнику. Чтобы достигнуть своих целей, пароходам придется миновать пространство, насквозь простреливаемое пушками союзников.

Словно догадываясь, что их ждет в бухте, русские брандеры не торопились атаковать изготовившиеся к бою французские корабли. Вместо этого они стали медленно маневрировать по морю, строго выдерживая определенное расстояние между собой и противником.

– Чего они ждут? Почему не нападают? – с тревогой спрашивал адмирал и не находил ответа. Так прошло некоторое время, пока с наблюдательных постов на берегу не поступило неожиданное сообщение.

– Русские выводят свои корабли из Севастополя! Идут одной колонной, в пять больших парусных кораблей. Два из них явно «Париж» и «Константин». Причем, на головном – адмиральский вымпел, – доложил адмиралу сигнальщик, чем вызвал сильное замешательство среди адмиральского штаба.

– Теперь все ясно! Противник, видимо, решил атаковать нас всей своей мощью. Что же, мы достойно встретим их, устроим русским новые Фермопилы! Поднять сигнал «Франция и император надеются на нас»! – приказал Вилье, и весь союзный флот погрузился в лихорадочное ожидание скорого боя.

Корабельные и береговые канониры ласково раздували свои слабо тлеющие пушечные фитили, наведя жерла своих любимых малюток на небольшой проход в бухту. Все с нетерпением ждали начала русской атаки, но питомцы Лазарева и Нахимова не спешили мериться силами с кораблями Второй империи.

Сначала отряд русских брандеров ждал присоединения к нему парусников, сохраняя ранее выбранную дистанцию. А когда воссоединение состоялось, русские корабли совершили перестроение и вместо того, чтобы атаковать французов, спокойно двинулись на запад двумя кильватерными колоннами.

Вначале изумленные французы посчитали этот маневр каким-то хитрым ходом в дьявольской игре противника. Сотни глаз исступленно смотрели на морскую гладь, пытаясь проникнуть в коварный замысел русских, но ничего не происходило. И только когда за горизонтом полностью исчезли дымы и паруса русской эскадры, стало окончательно ясно, противник увел свои корабли из Севастополя.

– Черт знает что! – воскликнул Вилье. – Противник и не собирался атаковать нас! Они просто вывели свои корабли под прикрытием брандеров, а наблюдатель только скорректировал время их выхода.

Как бы подтверждая правоту слов адмирала, воздушный шар русских, все это время висевший на привязи, стал медленно опускаться вниз.

– Прикажете атаковать их, мой адмирал? – спросил Клапейрон и тут же пожалел о своей ретивости.

– Вы что, с ума сошли, Жорес?! Атаковать двенадцать русских брандеров в открытом море ради пяти парусников?! И скольких кораблей я недосчитаюсь сегодня, гоняясь за этим сомнительным призом? Вы подумали об этом? – грозно спросил адмирал.

– Но, месье… – заикнулся было Клапейрон и мгновенно увял под гневным взглядом командира.

– Неужели вы не поняли суть действий врага? Они явно узнали от перебежчиков о наших планах нанести удар по Кинбургу и просто-напросто опередили нас. Это ясно как день. Иной трактовки действий русских я не вижу.

– А если это только ложный маневр и у вышедших в море кораблей иная цель?

– Какая? – скептически спросил Вилье. – Нанести удар по Батуми или Сухуми? Если так, то это забота исключительно Осман-паши, но никак не наша. Других целей для русских кораблей на Черном море сейчас нет.

– Вы как всегда правы, господин адмирал. Смешно и подумать, что такими силами они попытаются напасть на Босфор, – поспешил поддакнуть Клапейрон. – Сколько человек может чисто теоретически находиться на борту этих кораблей? Максимум пять тысяч. С ними пытаться атаковать Стамбул? Это чистая авантюра и самоубийство.