Арабская кровь - Таня Валько

– Ты жив?! – Побледневший водитель протискивается в кузов. – Парень?! – кричит он в ужасе, видя окровавленного пассажира.

– Это не моя кровь, – поясняет Махди, вставая. – Пожалуй, я цел, осколки пролетели мимо. – Для верности он дотрагивается до головы и рук.

– Спасибо Аллаху, что все эти псы приблудились именно сюда, – вздыхает Рашид с облегчением. – Старичок, мы, наверное, находимся на минном поле. – И он иронично улыбается. Мужчины, как по команде, оглядываются вокруг. – У нас было больше счастья, чем ума.

– Не факт. – Махди старается мыслить логически. – Это могла быть не взорвавшаяся раньше мина. Бог знает, что это было, но мы не будем проверять. Вопрос звучит волнующе, – он набирает воздуха в легкие, – заминирована только территория перед нами или мы уже ехали по минному полю?

В темноте видны только его большие от ужаса глаза.

– Черт возьми! – выкрикивает Рашид. – Так и знал! Слишком уж легко нам все удавалось, – злится он.

– Останемся здесь до утра, а завтра вернемся по собственным следам, – говорит мужчина постарше, принимая единственно возможное решение. Весь окружающий их мир заливает густой мрак.

– Вскакивай внутрь, разложим сиденья, и будет удобно. – С этими словами Рашид одним движением срывает брезент с петель.

На рассвете измученных сном в кабине мужчин будят солнечные лучи, падающие сквозь стекло внутрь машины. Первым делом мужчины открывают двери, чтобы выйти наружу, но тут же замирают с висящими в воздухе ногами. Они внимательно изучают землю вокруг, но, разумеется, ничего не видят.

– Не знаю, будем ли мы рисковать или поворачивать, чтобы ехать назад? – колеблется молодой водитель, стараясь завести мотор. Тот пару раз издает тихое урчание и глохнет.

– Будь что будет! – С этими словами Рашид подтягивается на руках и прижимается худым телом к люку в крыше.

– Ну и?! – Махди высовывается из бокового окна. – Осколки могли повредить конденсатор и мотор, – делает он предположение.

– Да, конечно.

Парень садится на капот, на котором минуту тому назад лежал и осматривал переднюю часть машины.

– Мы испеклись, – говорит он, перебираясь в кузов. – В переносном и прямом смысле. В придачу, как идиоты, не взяли с собой даже бутылку с водой.

– Сколько километров мы могли сделать?! – озабоченно спрашивает товарищ, с трудом перебираясь в заднюю часть автомобиля. От упражнений, которые ему пришлось вчера выполнять, постоянно ударяясь о железный борт, он чувствует ноющую боль в сухожилии на шее и грудной клетке. «Похоже на то, что сломал вчера ребро, – ставит он себе диагноз. – Только бы одно!»

– Думаю, что, несмотря на похоронный темп и наше глупое кружение в поисках хорошей твердой дороги, мы должны были вчера проехать как минимум пятнадцать или двадцать километров, – рассуждает водитель. – Если бы мы перли просто напрямик, было бы, может, в два раза короче. Не скажу тебе более точно, так как не проверял по дорожному указателю, – подытоживает он с иронией.

– Как-то не представляется мне все это в розовом свете, – говорит Махди, лицо которого покрылось испариной.

– Ты что-то плохо выглядишь, но я не могу тебя здесь оставить.

Рашид с беспокойством смотрит на товарища по несчастью, вытирающего дрожащей рукой мокрый от пота лоб.

– Такое расстояние займет часа три, с передышками немного больше, ну, может, максимум полдня. Ждать нечего. Если ветер заметет наши следы, то можно будет взлететь на воздух уже при первом же шаге. Даже не знаю, высмотрим ли сейчас путь, по которому ехали. – Он осматривает дорогу и с волнением сжимает губы.

– Двигаемся. – Махди делает первое движение.

– Обмотай голову и прикрой лицо.

Рашид вручает ему свою разодранную на две части рубашку.

– Кроме мин, нам еще угрожают солнечный удар и пыль на зубах, – шутит он, видя ужас на лице товарища. – Все будет хорошо, sza Allah. – С этими словами он становится на уже почти невидимый след от широких колес машины.

Мужчины не смотрят уже, как в самом начале, каждые пять минут на часы. Они ориентируются по положению солнца на небе, потому что это наилучший показатель времени. Когда им кажется, что больше не в силах сделать и шага, они останавливаются. Они боятся уйти в сторону от пути, которым, скорее всего, ехали вчера. Все кустики или рахитичные засохшие деревца не в счет: они, конечно, их объезжали. Не встречая тени на своем пути и не желая садиться на полнейшем солнцепеке, они медленно, но упорно двигаются дальше. От усталости и жары они испытывают головокружение, у них темнеет в глазах, а язык, напоминающий высохший колышек, приклеивается к нёбу. Во второй половине дня они входят на более застроенную территорию и видят невдалеке красивый белый дом, окруженный зелеными пальмами. Вокруг ни одной живой души. В здании опущены тяжелые деревянные жалюзи, запоры на всех дверях.

– Мы должны отдохнуть, – решает Рашид, глядя на бледное, влажное от пота лицо Махди. – Если бы даже это было минное поле, наверняка заминирована только полоса вдоль автострады. Благодаря ей избавляются от таких ловких смельчаков, как мы, которые хотят побыстрее добраться до асфальтированной дороги и без досмотра доехать до города. Кто бы минировал поселки? Какой в этом смысл? Идем, – решает он, делая первый шаг в мелкий песок за дорогой из щебня. – Время сиесты в тени пальм.

Рашид обходит поместье вокруг и обнаруживает, что у ловкого и рачительного хозяина нет крана с водой снаружи. Наверное, по той простой причине, чтобы какой-нибудь сосед в его отсутствие не подключился без разрешения. Конструкции для ирригации полей разобраны и стоят у ограды, только около пальм, растущих у дома, выходит из земли тоненькая трубка, из которой вода анемично капает одинокими каплями. Жажда очень их мучит, но делать нечего.

После крепкого двухчасового сна они двигаются дальше. Когда стемнело, Махди падает первым. Они уже достигли собственной территории, на которой до самой фермы и окружающих ее ухоженных участков ничего и никого не должны встретить. Рашид отбрасывает палку, которую он взял из машины на случай, если придется отбиваться от диких собак, становится на колено и, опираясь на одну руку, осторожно трогает другой лежащего.

– Махди, приятель, мы уже ближе, а не дальше! – кричит он в испуге. – Вставай! Еще не время отдыхать! Эй!

– Больше не могу, – шепчет измученный мужчина. – У меня, наверное, сломаны ребра, огнестрельная рана открылась, не говоря уже о моем сухожилии. Иди сам, я только тебя задерживаю.

Он вытягивает руку и машет ею товарищу, словно прогоняя его.

– Только если Бог тебя оставит! – оскорбляется Рашид. – Разве я могу тебя бросить! Если хочешь минуту полежать и отдохнуть, то я тоже с охотой посижу и отдышусь.

– Нет времени, иди! Сейчас станет темно.

– Поэтому поднимай свой вспотевший зад и возвращаемся домой.