Река Джима - Майкл Фрэнсис Флинн

Конфедерат пожал плечами.

— Если Дьеспа не смог купить столько речников, то точно мог подкупить своих кузенов.

— Для братьев нет цен, — произнес Дьямос.

Люди в каноэ отложили весла и, пока лодки бесшумно плыли вперед, натянули тетивы луков. Должно быть, команду открыть огонь услышали на берегу, поскольку лодочники внезапно обернулись и их тут же утыкали стрелами. Двое лучников успели выстрелить в ответ, сняв двоих из атакующего отряда. Еще один гребец кинулся к луку, выроненному третьим лучником, но нападавшие пригвоздили его к песку. Те трое, которые не участвовали в бою, бросились к скалам, но только двоим удалось спрятаться за камнями.

«Мадареенароо» соскользнул с песка и, пока выжившие гребцы забирались на борт, поплыл по реке. Один свалился с планшира со стрелой в спине. Дурм неспешно закружился, сносимый течением. У рулевого весла никто не появлялся. К лодке приблизилось каноэ, и новоприбывшие воины попытались взять ее на абордаж. Но борта дурма были высокими, и лодочники получили тактическое преимущество. Наконец капитан каноэ сдался и отозвал своих. Раджилуры поглумились над нападавшими, будто одержали великую победу.

Лодочник, успевший добраться до скал, обратился к Меа-ране:

— Я не хотел в этом участвовать. Ты должна поверить мне, госпожа арфистка.

Его рука потянулась к груди, словно чтобы почесаться, и девушка узнала того самого гребца, который дал ей символическую плату.

— Я верю тебе, Водный Стебель, — сказала она. — Ты вел себя с честью.

Дьямос двигался стремительно, и его кривой клинок оказался у горла Мéараны быстрее, чем кто-нибудь успел понять, что происходит.

— А теперь подождем моих сородичей, — сказал он. — Нет. Никому не двигаться, или голос арфистки стихнет навеки. И ты, арфистка, — если только твои уста откроются для очередной сатиры, твоя глотка запоет быстрее губ.

— Ты совершаешь тяжкую ошибку, — тихо произнес Билли.

Мародеры высадились с каноэ на берег и принялись обшаривать оставшиеся лодки. Из разорванных тюков на песок полетели одежда и оборудование.

— Мои инструменты! — застонал Софвари. — Мои данные!

— Это же не твоя голова, — прорычал Донован, — пока, по крайней мере.

Он включил парализатор, замигал зеленый огонек. Билли заметил это и осторожно спрятал свое оружие. «Девятка» Теодорка тоже куда-то исчезла.

К палатке подошла группа воинов.

— Вы, все! — крикнул Дьямос. — Руки за головы! Ты, Пав-ли, опусти меч!

Удерживая Мéарану, он окликнул воинов:

— Каньон! Каньон!

Горло Дьямоса пробила стрела. Из раскрытого рта выплеснулась кровь. На лице застыло удивление. Мéарана отшатнулась, и Софвари поймал девушку. Воины навели луки на окруженный отряд. Поведя наложенной на тетиву стрелой, один из них рявкнул что-то неразборчивое. Водный Стебель крикнул что-то на том же языке. Вождь резким голосом отдал приказ, и лодочник распахнул рубашку, показав вычурную татуировку арфы. Похоже, это удовлетворило вождя, и он жестом велел ему присоединиться к ним.

Но тот не сдвинулся с места.

— Вождь спрашивает, если ли тут еще псы-дегенераты из ущелья?

— Нет, — пробормотал Билли, — если он ставит вопрос таким образом.

— Водный Стебель, — сказала Мéарана, — расскажи им, кто мы.

— Госпожа, они вряд ли поймут, кто такие звездные люди. Не знаю, смогу ли я объяснить.

Он снова заговорил с вождем, показывая при этом что-то руками. Тот хмыкнул, посмотрел на Мéарану и что-то спросил.

— Вождь спрашивает, где твоя арфа.

— В палатке. Он хочет, чтобы я принесла ее?

— Вождь говорит, что если ты арфистка, то сможешь играть, — как ты там говорила, «сразу, еще не услышав мелодии»?

— Импровизировать.

— Если ты арфистка, то сможешь сымпровизировать песню о его победе над могучим нижнеречным народом.

Мéарана сомневалась, следует ли включать в нее эпизод с побегом одной лодки или упоминать численность портовой банды.

— Он ждет, что я буду использовать тропы арф — ты ведь из арф, — или можно использовать тропы своего родного мира?

Водный Стебель фыркнул и сказал:

— Я бы сказал — твоей родной страны.

— Скажи ему, что моя страна лежит далеко на годам лонн-роода, высоко на горе Ночи.

Водный Стебель испугался не на шутку.

— Моя госпожа! — взмолился он. — Я не знал!

Он обернулся к вождю, и они стали что-то быстро и взволнованно обсуждать. Мéарана не знала, спорят они или это обычный темп их языка. Наконец Водный Стебель сказал ей:

— Вождь говорит, как выражается речной народ, вложить монету тебе в рот.

— Тогда я схожу в палатку за арфой.

— Мéарана, ты уверена в том, что делаешь? — прошептал Донован на галактическом.

— Я говорила тебе, — ответила арфистка на том же языке. — Мать хорошо обучила меня.

Она прошла мимо воинов, те с интересом наблюдали за ней, на время оставив разграбление лодок. Ей в спину целились луки, вспотевшие храбрецы расступались, потупив взоры. Несколько раз она слышала слово «кроотаи» и задумалась, значило ли оно на местном языке «арфистка».

Забравшись в палатку, она упала на колени перед своей сумкой, и ее затрясло. Возле входа лежал труп. Всего час назад она убила человека. Мать была права. Когда придет время, она сможет использовать все, чему научилась, и нерешительность не остановит ее.

Дрожащими пальцами она взяла сумку, но на секунду задержалась. Мéарана вспомнила, что сказал ей как-то Донован. Куда тяжелее рисковать чужой жизнью, чем своей.

Расстегнув застежки, она достала отрез всякнаряда и подсоединила инфонить к своему коммуникатору. Порывшись в памяти, арфистка нашла нужное изображение.

Потом она забросила футляр с арфой за спину, перешагнула через распластанное у входа тело и пошла назад к товарищам. Миновав по дороге Слоофи, она увидела, что воин арф проломил ему череп. Ей стало интересно, желал ли в тот миг несчастный нуксрьес’р избавления и каково это — умереть так далеко от дома в окружении недоброжелательных чужаков.

Мéарана не стала лить по нему слезы. Он отправился искать неприятностей и не должен жаловаться, что в итоге нашел их. Но девушка не видела ничего хорошего в том, что его подставили ради жестокого умысла, поэтому вознесла хвалу своему богу за то, что воин арф прекратил его боль.

Она нашла шест, который один из лодочников во время нападения использовал в качестве боевого посоха. Как тщетны оказались их усилия! Но человек одинаково мертв как с проломленным посохом черепом, так и изжаренный парализато-ром. Арфистка привязала всякнаряд к шесту и воткнула его в землю.