Великое разделение. Неравенство в обществе, или что делать оставшимся 99% населения? - Джозеф Юджин Стиглиц

Если мы расширим диапазон показателей, которым уделяем внимание, мы увидим, что даже после 20 лет «болезни» эффективность Японии гораздо выше, чем США.

Например, оцените коэффициент Джини, стандартный индикатор неравенства. 0 означает полное равенство, а 1 – полное неравенство. В то время как в Японии коэффициент Джини составляет около 0,33 процента, в США он 0,38, согласно ОЭСР. (Другие источники говорят о том, что коэффициент Джини для США еще выше.) В США средний доход 10 процентов богатейших людей в 15,9 раза выше, чем у 10 процентов беднейших – в Японии всего в 10,7 раза.

Причины этих различий – политические решения, а не экономическая неизбежность. Также, согласно ОЭСР, коэффициент Джини без учета налогов и правительственных платежей по социальному обеспечению приблизительно на одном уровне у обеих стран: 0,499 в США и 0,488 в Японии. Но США практически ничего не сделали для того, чтобы уменьшить неравенства, снизив коэффициент Джини лишь до 0,38. Япония сделала гораздо больше, снизив его до 0,33.

На самом деле, ситуация в Японии, конечно, далеко не идеальна. Стране следует позаботиться о своих самых пожилых, тех, кому за 75. Эта группа входит в растущее число мирового стареющего населения. В 2008 ОЭСР рассчитало, что 25,4 процента самых пожилых жителей Японии живут в относительной бедности – что на самом деле так, учитывая то, что их доходы составляют меньше половины среднего дохода населения. Эта цифра немногим лучше, чем в США (27,4 процента), и гораздо выше, чем средний уровень ОЭСР в 16,1 процента. Хотя ни мы, ни Япония больше не так богаты, как были когда-то, несправедливо, что такая значительная часть наших престарелых граждан должна сталкиваться со столь большими трудностями.

Но если в Японии проблема бедности стоит лишь для самых старых, дела на противоположном фронте, на том, который будет иметь важные последствия для будущего страны, обстоят гораздо лучше: приблизительно 14,9 процента японских детей бедны. В США их 23,1 процента.

Более широкие показатели эффективности также говорят о многом. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении (хороший показатель процветания экономики) в Японии составляет рекордные 83,6 лет против 78,7 года в Америке. Но эти данные отражают далеко не весь масштаб неравенства в ожидаемой продолжительности жизни в США. Было подсчитано, что каждый десятый американец живет почти столько же, сколько средний японец – при этом он с большой степенью вероятности принадлежит к самым богатым. А вот 10 процентов самых бедных живут приблизительно столько же, сколько средний житель Мексики или Аргентины. Программа ООН по развитию подсчитала, что эффект от неравенства в продолжительности жизни в Америке приблизительно в два раза сильнее, чем в Японии.

Другие показатели также в пользу Японии. Она занимает второе место в мире по достижениям в университетском образовании, сильно превосходя США по этому показателю. Даже в рамках своего медленного развития Японии удалось управлять своей экономикой так, чтобы сдерживать уровень безработицы. Во время всемирного финансового кризиса этот показатель достиг вершины в 5,5 процента; за двадцать лет «болезни» он не превышал 5,8 процента. Такая низкая безработица – одна из причин, почему японцы живут лучше, чем американцы.

На эти цифры мы можем смотреть лишь с завистью. Американская безработица и вообще слабый рынок занятости вредят среднему и рабочему классу в четырех аспектах.

Во-первых, страдают, что очевидно, те, кто теряет работу – а в Америке особенно, потому что до реформы здравоохранения и защиты пациентов в США (программа «Обамакер») они в слишком большой степени полагались на своих работодателей в вопросе медицинского страхования. Комбинация потери работы и заболевания ставила многих на грань банкротства или за ее пределы. Во-вторых, слабый рынок труда означает, что даже те, у кого есть работа, могут получить уменьшение рабочих часов. Официальный показатель безработицы кроется в огромных количествах американцев, согласившихся на работу с частичной занятостью не потому, что они этого хотели, а потому, что не из чего было выбирать. Но даже те, кто имеет полную занятость, получает меньше, потому что урезают рабочие часы. В-третьих, из-за того, что так много людей ищет работу и не находит ее, работодателям не нужно увеличивать зарплаты; зарплаты даже не поспевают за инфляцией. Реальные доходы уменьшаются – и это происходит с большинством американских семей среднего класса. Наконец, урезаются общественно-государственные расходы всех типов, столь важные для среднего и рабочего класса.

При помощи своего трехцелевого подхода – структурной, монетарной и бюджетной политики – Эйб, занявший пост в прошлом декабре, сделал то, что Америке следовало сделать давным-давно. Хотя структурная политика не была дополнена в полной мере, она, вероятно, будет включать меры, направленные на увеличение занятости, особенно среди женщин, и, надо надеяться, облегчать трудоустройство многочисленных здоровых престарелых. Это области, в которых США справлялись раньше и к которым теперь очень важно обратиться Японии для развития и равенства.

Хотя Япония долго акцентировала необходимость равного доступа к образованию для женщин, – что в результате привело к тому, что японские девочки получают лучшие оценки по естественным наукам, чем мальчики, и не так сильно отстают от них по математике, как американские девочки, – показатель занятости женщин в этой стране относительно низкий (49 процентов согласно Всемирному банку, против 58 процентов в США). Более того, поразительно низкое количество японских женщин – 7 процентов, согласно тому же источнику, – занимают руководящие должности.

Достижение большей занятости японских женщин с высшим образованием, конечно, в значительной степени вопрос социальных норм, а не государственной политики. И хотя государство может иметь лишь ограниченную роль в изменении социальных норм, оно может помочь: упростить активное участие женщин в рынке труда путем принятия мер, направленных на поддержку семей (вроде отпуска по беременности и учреждений по уходу за детьми), а также усилением законов против дискриминации. Государственная статистика обычно определяет неравенство по семьям – они не вникают в то, что происходит внутри семьи. В то же время неравенство внутри семьи может быть значительным и различаться от страны к стране.

Другие вероятные реформы обращаются к тому, что Япония, как и другие развитые промышленные страны, должна пройти некоторые важные структурные трансформации – перейти от промышленной экономики к экономике сферы услуг, приспособиться к сильным изменениям в относительных глобальных преимуществах, к реалиям изменения климата и к проблемам стареющего населения. Хотя ее мощный промышленный сектор долго показывал хороший рост продуктивности, другие сферы остаются в застое. У Японии есть потенциал расширить свою инновационность и на сферу услуг.

Учитывая старение населения, увеличение эффективности сферы здравоохранения будет иметь решающее значение; совмещение промышленного и технологического потенциалов с новыми диагностическими системами превратит Японию в арену, на которой можно будет сделать прорыв мирового уровня. Инвестиции в исследования и в высшее образование помогут обеспечить молодых японцев навыками и мышлением, необходимыми для успеха в мире растущей глобализации. Но рынки не производят подобные структурные трансформации самостоятельно, поэтому государственное урезание финансирования в таких ситуациях обычно глупо.