BATTLEFRONT: Сумеречная рота - Александр Фрид

пнуть, но что потом? Ему нужно было бежать, но для этого нужен план.

— Эй! — сказала штурмовик, уже не искаженным голосом. — Ты, повстанец! Если не хочешь кровопролития, говори, что вы затеяли.

Намир покачал головой, не понимая. Он снова попытался дернуться в наручниках, но инстинкт остановил его. Мужчина непроизвольно вздрогнул, хотя удара током не получил.

Девушка-штурмовик нахмурилась.

— Если вы планировали нападение, — продолжила она чересчур подчеркнуто, словно демонстрируя свою терпимость, — лучше говори сейчас. Вы обречены. Но жители города-то ни в чем не виноваты. Не подставляй других под огонь.

— Даже если бы мы что-то и затевали, — ответил Намир кровоточащими губами — «Я что, мордой приложился?» — тебе бы я не сказал.

Он ждал, что она ударит его. Не дождался. Спидер внезапно остановился, и Намир пролетел с полметра вперед. Впереди кто-то кричал. Он пытался понять, в чем дело. Что-то перегораживало дорогу.

Повстанец услышал звук бластерных выстрелов, и какой-то штурмовик закричал.

Теперь двое штурмовиков, что были рядом с ним, смотрели на дорогу, забыв о пленнике. Молясь, чтобы его не скрутило в приступе тошноты или чтобы он не отключился, Намир рванулся вперед, опрокинул штурмовика в шлеме ударом плеча, пригибаясь пониже. Женщина обернулась было к нему, но над спидером прошли несколько алых разрядов, и теперь повстанец уже не был их главной проблемой.

Он не видел, пережили ли обстрел те, кто взял его в плен. Спрыгнув на мостовую, Намир бросился в направлении выстрелов. Он надеялся увидеть Таракашку или Дергунчика и, подняв взгляд, увидел, что стрельба ведется с крыши низкого здания. Когда он добежал до стены дома, стрелок уже соскочил вниз и знаком показал Намиру следовать за ним.

Это был салластанин с крупной лысой головой, ушами как у мыши, глазами, похожими на две большие капли нефти, и челюстями, придававшими его лицу сходство со шлемом. Намир впервые так близко столкнулся с местными инородцами, хотя видел таких среди рабочих, когда Сумеречная захватила завод.

Как бы то ни было, это была помощь. Намир бросился за инородцем, когда тот метнулся в переулок, подхватил с земли рюкзак и понесся по поворотам с головокружительной скоростью. Сержант едва поспевал за ним — со скованными руками и кружащейся головой, — и в конце концов понимая, что это может быть его погибелью, но, более не в силах контролировать свое тело, он припал к стене, и его начало рвать.

Энергия, порожденная необходимостью спасаться, выходила вместе с желчью. Он не был в состоянии сражаться и абсолютно не был способен пробиться наружу из Пиньямбы. Кроме того, за этот час его товарищи либо выбрались из города и спрятались, либо погибли. Он едва держался на ногах и с удивлением ощутил, что его поддерживает чья-то мягкая рука.

Салластанин помог ему удержаться на ногах и заговорил с ним на языке, которого Намир не понимал.

Намир боялся качать головой, опасаясь головокружения.

— Были еще люди, — сказал он. — Еще те, кто пришел сюда, вниз. Они живы? Вы знаете, где они?

Салластанин быстро произнес несколько простых незнакомых слов. Это не могло быть ничем иным, кроме как «нет», но инородец, похоже, увидел, что Намир ничего не понимает. Тщательно, с той подчеркнутостью, которая показывала, что он непривычен к этому жесту, салластанин пожал плечами.

Он — Намир предположил, что он мужского рода, — ничего не знает об остальных. Возможно, салластанин даже и не знал об их прибытии и просто случайно наткнулся на Намира.

Может, в нынешнем положении дел это было даже хорошо.

— Они могут прятаться? На какой-нибудь другой квартире?

Салластанин помедлил, словно хотел заговорить и предложить Намиру еще какое-то объяснение. Но потом он, как раньше, подчеркнуто покачал головой. Затем одной рукой он показал в направлении лифтов, ведущих вверх из пещерного города. Намир не мог сказать, было ли это объяснением или выражением надежды.

— Мне надо их найти, — сказал Намир.

Салластанин отступил на шаг и склонил голову. Отказ.

«Я могу и один», — подумал Намир. Прохромать через незнакомый город в поисках товарищей, которые вряд ли будут на поверхности. И если он их найдет — то есть вопреки всему не потеряет сознание по дороге и его не подстрелит штурмовик, не такой добрый, как те двое… И если его товарищи передвигались так медленно и прятались так плохо, что какой-то оглушенный и преследуемый солдат будет способен их найти, то что хорошего он сможет сделать? В таком состоянии он скорее обуза, чем помощник. Он зарубит на корню любую попытку спасения, а голова его была настолько пуста, что он не мог придумать никакого плана.

У него вообще не было шансов добраться до Сумеречной роты.

— Ладно, — сказал он. — И куда мы пойдем?

Салластанин повел его. Намир подумал было остановить его, чтобы хоть наручники снять, но единственным подходящим для этого инструментом был бластер инородца, а выстрел будет слышен за несколько кварталов. Потому они шли дальше. Салластанин поддерживал его, как мог, вел под тенью башен и сталагмитов по краю пещеры. Пока они шли, огни башен Пиньямбы стали яркими, отчего ночь города стала светлой как день. Чтобы штурмовикам было удобнее искать, подумал Намир.

То и дело они слышали выстрелы и крики, возражения в адрес агентов ИСБ, когда те вскрывали двери и выводили жителей. Начались облавы. Салластанин постоянно останавливался в нерешительности, но каждый раз продолжал путь.

Они спустились по короткой лестнице, вырезанной в скальной породе пещеры, и вошли в неприметное здание. Внутри находилась кантина. Она была пуста, стулья стояли поверх столов, а освещала ее лишь пара-тройка ламп аварийной сигнализации. Салластанин затащил Намира на маленькую кухню, затем они спустились вниз по другой лестнице, скрытой за холодильником.

В подвале кантины собралась перепуганная толпа. Люди и салластане набились туда так плотно, что некоторые стояли, а не сидели. Самым младшим из них был ребенок, остальные по большей части были старики: иссохшие люди, привыкшие с достоинством смотреть страху в лицо. Нерешительность отражалась лишь в их глазах.