Наперегонки с темнотой - Рина Шабанова

Бесцельно пялясь в пространство, еще какое-то время я просидел на одном месте, а затем завел двигатель и поехал назад.

Оказалось, что Терри и Лора давно проснулись и теперь с волнением дожидались меня. Связи ни у кого из них не было, поэтому чтобы дозвониться, им тоже пришлось блуждать по переулкам вокруг дома. Там я их и встретил. Обе выглядели обескураженными и напуганными. О нападении на лагерь они уже знали.

К конечной цели нашего утомительного путешествия мы добрались далеко за полдень. На дорогах происходило настоящее столпотворение, приходилось подолгу стоять в пробках. Помимо того, на бесчисленных блокпостах нас ждали проверки, досмотры и гора идиотских вопросов. Все было как и два с лишним месяца назад.

От происходящего во мне зрело чувство слепой ярости. Не в силах сдерживать себя, я стучал кулаком по рулю и разражался матами на подрезающих меня других водителей. После того, как я чуть не взорвался, споря с очередным парнем в военном обмундировании, Лора мягко убедила меня пересесть на заднее сиденье.

Теперь в машине стояла еще более гнетущая атмосфера. Разглядывая хаос на улицах многомиллионного города, я со злобой смотрел в окно и то, что я там видел, повергало меня глубочайший шок. Он очень переменился с тех пор, как я впервые побывал здесь несколько лет назад.

Тогда город напоминал гигантский организм с четко отлаженной работой органов, по артериям которого в строгом порядке движутся потоки людей и машин. Он ошеломлял высотой небоскребов, красотой и величием архитектурных объектов, буйством звуков и запахов, а также особым, только ему присущим темпераментом. Создавалось впечатление, будто он никогда не затихает, а на его наполненных неисчерпаемой энергией улицах в любую секунду происходит какое-то новое событие. Сейчас все изменилось.

Город был такой же огромный и шумный, но теперь это был другой шум. Панический. Оглушающий. С примесью надвигающейся опасности и страха.

Все здесь гудело, словно в клокочущем жерле ядерного реактора, а сам он походил на клубок свившихся в безудержной брачной вакханалии змей. Улицы были охвачены беспорядками, баррикады из бетонных блоков и военная техника перекрывали движение, горы мусора и отходов источали жутчайшую вонь, а разношерстное, большей частью озлобленное и воинственно настроенное население добавляло его облику сюрреалистичности.

Внутри его рубежей все боролось за место под солнцем, был занят каждый свободный клочок земли. И люди, и животные спали где придется — на тротуарах, на лавочках, на остановках, даже возле мусорных баков… Приехав сюда, мы угодили в подлинную клоаку.

Наблюдая за творящимся снаружи безумием, я сжимал в руках телефон и ежеминутно проверял сигнал связи. Он отсутствовал с тех пор, как мы проехали последний блокпост. О Марте по-прежнему не было вестей.

К середине дня стало известно, что из пяти тысяч человек спастись удалось примерно одной трети, а ряды зараженных всего за какую-то ночь пополнились тысячами свежих, готовых на все новобранцев. Их уже никто не считал, поскольку эпидемия достигла беспрецедентных масштабов, но по самым скромным оценкам эта цифра приближалась к трем миллионам. Я не хотел думать о том, что Марта, возможно, стала одной из них.

Давно уже я со всем смирился и даже не рассчитывал когда-нибудь еще увидеться с ней, однако предположение, что она мертва или превратилась в свирепую тварь, было невыносимым. Два месяца назад я запретил себе вспоминать о ней и, как мне казалось, неплохо справлялся, теперь же во мне словно прорвало плотину. Мысли хлынули в голову сносящим все на своем пути потоком и это приводило в отчаяние.

С трудом я боролся с желанием развернуть машину и мчаться на север, чтобы попытаться ее отыскать. Мне хотелось отыскать ее, чтобы просто убедиться, что она жива и я буквально сходил с ума от того, что не могу этого сделать. Также как не смог остаться с ней два месяца назад. «Не смог или не захотел из-за своего гребаного упрямства, Джон?» — чувствуя как горечь и сожаление подступают куда-то к самому горлу, в который раз за прошедшие часы спросил я себя.

— Папа, — тихо позвала меня Терри. — Ты думаешь, она не смогла убежать?

Она сидела рядом и, открыв от изумления рот, смотрела в окно, но, по всей видимости, выражение моего лица чересчур живописно отображало мысли, копошащиеся у меня в голове. Терри снова меня удивила. По старой привычке я считал ее всего лишь ребенком, однако сейчас вдруг понял — она знала о Марте. Она ничего не говорила и ни о чем не спрашивала, но оказывается все понимала.

— Не знаю, Терри. Хотелось бы верить, что смогла. Может, позже появится связь…

Не успел я закончить фразы, как в ту же секунду на нашу машину налетел грязный, оборванного вида бродяга. Ожидая зеленого сигнала светофора, Лора стояла на перекрестке, но едва она тронулась с места, как он выпрыгнул откуда-то сбоку, стукнулся об лобовое стекло, затем отлетел в сторону и тотчас подбежал вновь. Положив на капот руки, оборванец впился в Лору горящими безумием глазами.

Его голова была чудовищно заросшей, лицо с нездоровым, бледно-желтым оттенком кожи кривилось в гримасах сумасшедшего, а гнилой, слюнявый рот бессвязно выкрикивал:

— Они близко! Близко! Спасайтесь!

— Чертов придурок! Проваливай! — приоткрыв окно, крикнул я.

— Они придут! Придут! Скоро на землю опустится тьма и все вы вступите в царство Сатаны! Скоро вам всем настанет конец! — продолжал истерически выкрикивать он. — Их приход уже близок! Вы должны узреть истину! Только истинные Его последователи получат спасение!

Выйдя на дорогу, я направился к нему. От бродяги исходил нестерпимо едкий запах мочи и дерьма, а покрытые коркой грязи руки сжимали пачку листовок. По-прежнему неся бессвязный бред, он протягивал мне одну из них.

Я попытался его отогнать, но поняв, что слова не действуют, с отвращением схватился за его замызганную куртку и отшвырнул к обочине. Свалившись в кучу мусора, он продолжал вопить про конец света и спасение только для избранных, а я открыл дверь со стороны водителя и грубо выпалил:

— Будет лучше, если я поведу!

Взглянув на меня так, словно я залепил ей пощечину, Лора торопливо выскочила из машины и пересела на заднее сиденье. Сев за руль, я с ревом рванул с места.

— Папа, кто он? — спросила Терри, круглыми глазами глядя на то, как чокнутый оборванец опять поднялся на ноги и прыгнул уже на другую машину.

— Какой-то свихнувшийся религиозный фанатик, детка, — все еще находясь на взводе, ответил я. — Держись от таких подальше.

Спустя минут пять я