Месть вора - Борис Седов

В просторной гостиной нас собралось семь человек: три симпатичных молоденьких нимфы, в меру подвыпивших и в меру вульгарных, а также я, Дачник, Гроб и Оглоед, молодой парень в тщательно отутюженных брючках и белой рубашке. Не курящий, не пьющий, неприязненно игнорирующий все знаки внимания, которые к нему навязчиво проявляла одна из красавиц, и больше похожий на студента какого-нибудь престижного университета, чем на своего пацана в одной из тверских воровских малин, он являл собой полную противоположность Дачнику – этакому платяному шкафу, который более гармонично смотрелся бы с кистенем на проезжей дороге, нежели с гаванской сигарой в отделанном по евростандарту коттедже. Низенький, как у питекантропа, лоб, тяжелая, далеко выпяченная вперед нижняя челюсть, маленькие, близко посаженные друг к другу глазки под густыми бровями. Одним словом, посмотришь на такого и удивишься: и как это чудовище обучено человеческой речи? А потом минут через десять придется удивляться еще один раз: и как так может быть, чтобы первое впечатление было настолько обманчивым?

– Как доехали? Без проблем? – задал Дачник дежурный вопрос, проводив нас в гостиную и представив нам Оглоеда. Нимф он просто проигнорировал, так же как и мужичка с костылем – того, что открывал нам ворота. Впрочем, с того момента, как мы вошли в дом, колченогий в поле нашего зрения не попадался. – Присаживайтесь, перекусите с дороги. А потом и к делам обратимся. – Дачник бросил взгляд на простенькие настенные часы. – Время есть пока, хотя и немного. Но ничего, успеваем… Рассказывай, как там Акын? – бросил он вопросительный взгляд на меня, и мы минут на пятнадцать погрузились в пустую светскую болтовню. И лишь когда я дожевал бутерброд с красной икрой, а Гроб доцедил свой зеленый коктейль, обратились к насущным проблемам.

– А ну-ка спать, спать, полуночницы. – Дачник выпроводил за пределы гостиной девиц, тщательно запер за ними дверь и повернулся ко мне: – Вон, коли хочешь, так забирай с собой в Питер любую. А то и всех трех. Дарю. Только предупреждаю: намучишься-а-а.

– Нет уж. Уволь, – рассмеялся я. – Там и без них забот полон рот. Да и добра такого сейчас везде предостаточно. – И перевел разговор на более интересную тему: – Рассказывай, что там, на театре военных действий. В Нестерове… Кажется, так деревушка зовется?

– Так, – пробасил Витя Дачник и кивнул на Оглоеда. – Вот он только оттуда. С самыми свежими новостями. Поведай нам, Юра, как там наша семейная парочка.

– А ништяк. На второй медовый месяц, похоже, губу раскатали. – Оглоед плеснул себе в бокал соку, но пить не стал.

– Чем хоть они там занимаются?

– Чем заниматься можно в деревне? Гуляли под дождиком. Потом дома сидели, сушились. Вечерком часа два парились в баньке. Да и не только парились, думаю. Пацаны мои видели, как парень вылез оттуда бухой. Это было уже часов в десять. Я туда в это время подъехал как раз. Веночек подвез. – Оглоед рассмеялся. – Ну у вас, питерских, блин, и фантазия. Это ж надо придумать! Веночек. Я понимаю, мафиози с Сицилии. Но вы-то… Практичные люди. Взяли бы этих двоих недоносков где-нибудь за деревней, когда их гулять понесло, да и трахали в сколько угодно. А потом там же в лесочке и закопали б. Так нет. Обязательно шоу надо устроить.

Я смерил этого аккуратненького благополучного пацана снисходительным взглядом.

– Обязательно, Юра. И не смотри на меня, как на маньяка. Тебе этого не понять, потому, что ты не пережил того, что пришлось пережить мне. И не дай тебе Бог когда-нибудь испытать что-то подобное. А потому постарайся поверить мне на слово: не могу я этих двоих просто так взять и прикончить. Не почувствую я тогда, что их наказал. – Я повернулся к Дачнику: – Витя, ты все подготовил, что я просил вчера вечером?

Дачник молча поднялся со стула, вразвалочку пересек гостиную и достал из-под телевизионного столика спортивную сумку.

– Держи, Денис. – Он протянул ее мне. – Камера здесь. Простенькая, конечно. Не «бетакам». Зато со штативом. И уж точно рабочая. Проверял пару часов назад. А что касаемо хаты, так есть одна в Суховеркове…

– Это где? Далеко? – перебил я.

– Идеальное место. Ехать вам дотуда от этого Нестерова будет ближе, чем до Твери. А там, на отшибе, стоит небольшая избушка, и живут в ней двое наших людей. Муж и жена. Пенсионеры. Поселили их туда еще летом, вот они и держат хату на всякий пожарный. Вдруг пригодится? Отсидеться, скажем, кому. Или подержать кого в подполе. Вроде как ваших двоих.

– В хате уверен? И в людях?

– Стопудово, Денис. Был бы не уверен, не предлагал бы. – Дачник бросил еще один взгляд на часы. – Время, братва. Не пора ли в дорогу? А то прозеваем представление. Будет обидно. – Он хлопнул по плечу Оглоеда. – Юр, иди буди деда. Пусть ворота за нами запрет. – И, выйдя в прихожую, уселся на жалобно скрипнувшую под ним скамейку. Пыхтя от усердия, принялся зашнуровывать кроссовки. Размера так, наверное, пятьдесят восьмого.

Я с ехидной улыбочкой наблюдал за этим тверским Гаргантюа и думал: «А не попросить ли громилу Витька от греха подальше с нами не ездить? А то увидит слабонервная Ангелина, к кому ее угораздило угодить в плен… И случится с ней инфаркт или инсульт… Не-е-ет, не хочу для нее такой легкой кончины. Но и Дачника, столь много сделавшего для меня за эти два дня, нельзя лишать удовольствия поприсутствовать на представлении, на которое он так стремится попасть».

– Оглоед, твою мать!!! Где там запропастился?!!

Но Оглоед уже выводил из гаража блестящий «джип гранд чероки».

А от крыльца к ажурным чугунным воротам по освещенной двумя фонарями дорожке поспешал кругленький колченогий мужичок в телогрейке. Держа в одной руке нечто похожее на костыль. А в другой – большой черный зонт.

Потому что дождь так и не думал заканчиваться.

– Зря ты так, Паша. – Никита Болото даже остановился, уставившись на погребальный венок, увитый черными лентами, который его спутник напялил на шею. – А если это какая плохая примета? Снял бы…

– Иди ты, «примета»! – Паша взял толстяка за круглые плечи и слегка подтолкнул вперед. – Двигай по курсу и заботься о своей жирной заднице. И думай о том, что может с ней сделать собачка, если окажется, что ты намешал в мясо слишком мало отравы.

«Не отравы, а сонников, – подумал Болото. – Их там такая гигантская доза, что хватит свалить носорога, а не только овчарку. Док обещал, что она уже через пару минут, как сожрет этот фарш, будет спать, как убитая. Так что можно не опасаться», – внушил он себе уже в который раз за сегодняшний вечер.

Было уже почти пять утра, и со стороны фермы раздавалось монотонное гудение не то доилок, не то сепаратора. Село начинало потихонечку просыпаться, и Никита опасался наткнуться на какую-нибудь поспешающую на утреннюю смену доярку. Вот уж вылупилась бы баба на двоих незнакомых жлобов с погребальным венком!

До зеленой избушки оставалось два дома. И в одном из них светились окна. А от другого им вслед несколько раз тявкнула тонкоголосая шавка.