Рикэм-бо «Стерегущий берег» - Антон Павлович Кротков

же она понесёт от вас, то родившегося от временного союза со «Стерегущим берег» ребёнка ждёт счастливая судьба.

Со слов переводчик Игорь понял, что, соединившись с девушкой, ни в коей мере не опозорит её и не испортит ей судьбу. Напротив! После этой ночи для местных юношей станет ещё более почётным стать мужем «той, что была с Рикем-бо».

— Так что вы не должны страдать, — ласково заключил Инвчика, и с хитрым видом намекнул: — Белая госпожа тоже вас не осудит. Она знает наши традиции. У нас девушек с десятилетнего возраста выдают замуж. Но «Розовую жемчужину» воспитывали для особой судьбы и берегли как раз для такого случая…

Когда Игорь покинул деревню, на него упали первые дождевые капли. В пути начал хлестать ливень, разразилась настоящая буря. Как ни странно с момента своего появления на острове Исмаилов впервые был свидетелем такого буйства стихии. Волнуясь за Клео, лейтенант побежал со всех ног.

Губернаторская резиденция уже успела пострадать: если стены дома ещё как-то выдерживали бешеные порывы ураганного ветра, то часть настила кровли унесло. Низвергающиеся с неба потоки воды обрушились сквозь дыру в крыше. Клео пыталась спасти хотя бы самые ценные препараты и записи с научными наблюдениями, складывая их в единственном остающемся пока ещё относительно сухом месте — под своей кроватью. Туда же она усадила своих кошек, поддавшись на их отчаянное мяуканье.

Не говоря ни слова, Игорь принялся помогать. Когда всё, что ещё можно спасти, было перенесено под кровать, Исмаилов решил попробовать залатать дыру над головой. Он влез на крышу и используя то, что удалось найти, заделал «пробоину». После чего вернулся в хижину.

Прежним уютом здесь и не пахло. Многое из обстановки дома, в том числе бесценные на этом острове патефон и керосиновая лампа, было разбито или повреждено обвалившимися кусками кровли, залито водой. Особенно жаль было примус, на котором можно было бы согреть кофе. Но в темноте его было не починить.

Под ногами хлюпала вода, почти всё вокруг стало мокрым или влажным. Одежда, которая была на них, тоже промокла. И не осталось сухих вещей, чтобы согреться.

Единственным островком тепла осталась хозяйская кровать. Клео приказала Исмаилову немедленно раздеваться и забираться под одеяло:

— Вы ещё недостаточно окрепли после ранения. А за меня не беспокойтесь: мой организм закалён в испытаниях.

Исмаилов сделал вид, что не слышал её, и продолжал возиться с примусом. Это рассердило Клео.

— Послушайте, юноша, не надо разыгрывать из себя супермена! Поверьте, я в этом не нуждаюсь! Я исследователь и умею выживать.

Тут она чихнула.

— Вот видите, — укоризненно покачал головой Игорь.

Марини смущённо пояснила:

— Видимо, аллергия на одно из здешних растений. Но всё равно вы должны меня слушать. Пока ваша мать далеко, я несу за вас ответственность.

Игорь спокойно сказал:

— Не пытайтесь меня унизить. Я же не виноват, что на этом острове такие странные обычаи.

— О чём вы говорите?! — удивлённо воскликнула Клео.

— Об этом нелепом спектакле с предложением женитьбы.

— Вы ошибаетесь, если считаете, что мне есть до этого какое-то дело. Если на то пошло, я буду только рада, если вы найдёте счастье с этой девушкой. Он ведь очень красива. Кажется её зовут «Розовая жемчужина»?

— Я отказался. Тогда они оставили нас вдвоём.

— Зачем вы мне это рассказываете, меня не интересуют ваши сексуальные приключения.

Игорь не видел лица Марини, но голос выдавал её! Вдохновлённый, лейтенант заговорил увереннее:

— Но я не воспользовался ситуацией и вернул девушку отцу.

Последовала пауза. Наконец, Клео произнесла:

— Вы поступили опрометчиво. Имейте в виду, у местных такое считается оскорблением.

— Пусть так. Но разве любовь когда-нибудь руководствуется доводами рассудка?

— Любовь? — хмыкнула итальянка. — Временное помешательство, вызванное энергичной секрецией нейромедиаторов амфитаминного типа. Если выражаться проще, человеку «крышу сносит» из-за обилия опиатов в крови. Наркотическая эйфория — вот что такое ваша любовь! Это я вам как физиолог говорю.

— Пусть так. Значит, я сошёл с ума.

Игорь почувствовал её ласковую улыбку.

— Ты слишком наивный мальчик для этого жестокого мира — проворковала Клео. — Удивляюсь, как тебя ещё приняли в военную авиацию.

Тогда он шагнул к ней, обнял и прижал её к себе. Клео не сопротивлялась. Она как будто растерялась и просто позволяла делать с собой то, что он хотел. Вскоре дыхание её участилось, а губы — в первые секунды податливые и безучастные — стали всё более страстно отвечать на его поцелуи…

Уже засыпая, счастливый любовник обратил внимание на странные всполохи на небе за окном. Это не было похоже на сверкание молний, ибо ливень к этому времени почти закончился. Отчего-то на душе стало немного тревожно.

Игорь проснулся, когда Клео ещё спала. Словно вор, тайком, он жадно любовался сокровищем, которым отныне обладал: волосы женщины волной «разлились» по подушке, во сне она улыбалась и оттого выглядела абсолютно счастливой, хотя обычно старалась казаться серьёзной. Но похоже настоящей она была именно теперь.

Не удержавшись, молодой человек нежно прикоснулся губами к золотистой коже её плеча. Кожа была тёплая и мягкая.

Веки её дрогнули и женщина открыла глаза. Несколько минут они просто смотрели друг на друга, ничего не говоря. Им не требовалось слов, чтобы выразить чувства, которые теперь не нужно было скрывать друг от друга. Игорь прочитал в лучистых глазах любовницы то, о чём ещё недавно и мечтать не смел. Казалось, им предстоит первый день подлинного счастья. Причём не менее половины его они проведут в постели. Но тут появился Инвчика! Мало того, что туземный помощник Клео возник так некстати, он ещё ворвался без стука.

Игорю захотелось зашвырнуть в невоспитанного нахала чем-нибудь тяжёлым. Впрочем, он был настолько счастлив и расположен к миру, что с лёгкостью готов был простить туземца. Но при условии, что тот исчезнет так же стремительно, как появился, не пытаясь звать их куда-нибудь по неотложному делу. Но именно так всё и получилось.

Инвчика стал взволнованно рассказывать об огромном корабле, приплывшим к самому острову. Эмоции захлёстывали его, а слов не хватало, чтобы выразить восторг и изумление. Поэтому туземец широко развёл руки в стороны, затем тем же жестом только в вертикальной плоскости изобразил исполинские размеры стального гиганта.

Игорь не слишком ему поверил. Тем не менее, лейтенант нехотя вылез из-под одеяла и не спешно направился к двери. Инвчика изумлённо уставился на его мужское достоинство, затем перевёл взгляд на Клео и, наконец, сообразив, что тут произошло этой ночью, радостно заулыбался и затараторил что-то на местном наречье.

Оказалось, Инвчика, что ничего не преувеличивал. Неизвестный корабль, а,