Катастрофа в две полоски - Алекс Коваль

удовольствия! Ужасная, отвратительнейшая жарень! Благодаря ей я еще и выгляжу, как мокрая курица с краснющими щеками!

Я спрятала мобильник в сумочку и бросила взгляд в зеркало, висящее у входа. Поправляя растрепавшуюся шишку на макушке, спрятала пару выбившихся из пучка прядок и уже хотела отвернуться, направившись к бармену, когда взгляд зацепился за знакомое лицо. Отражение в зеркале сидящей за столиком женщины в компании мужчины. Красиво и элегантно одетой, впрочем, как и всегда, женщины.

Ой, нет. Не хочу с ней встречаться! Ни взглядом, ни словом, ничем и никак не хочу вспоминать о существовании Эллы-стервы. Благо, уволили меня и без меня, и ноги моей в ее журнале  больше не будет!

Да и вообще, я готова лучше терпеть жару без коктейльчика в ожидании Мира, чем сидеть с ней в одном кафе.

Я уже развернулась и собиралась уйти, пока Элла меня не заметила, когда услышала голос ее собеседника. Того самого мужчины, что сидел ко мне спиной и который сейчас, громко и зло рыкнув,  сказал:

– Ты заигралась, Элла! Хватит!

Знакомый тембр ударил наотмашь, и я, спрятавшись за угол, притихла не дыша. Да быть того не может! Нет, я ошиблась. Слуховые галлюцинации вследствие перегрева на солнышке. Точно. Они.

Однако…

– Ты просто не понимаешь меня, Саша!

– Это ты не понимаешь, что толку от твоих истерик нет и не будет, Элла. Ими ты меня не вернешь!

Саша, и снова тот же голос.

Вот, черт!

Нет, это не галлюцинации. Это и правда он. Александр. Это совершенно точно Александр Рустамович Троицкий. Отец Мира.

Но что он делает в кафе да еще и в компании стервы Эллы? И что значит “не вернешь”?! Неужели мои предположения оказались правдой, и этих двоих связывает что-то большее, чем просто “знакомство”?

Бли-и-ин, ну и как тут не волноваться прикажете?

Я стояла тише мыши и, навострив уши, прислушивалась к тихому разговору парочки за столиком неподалеку. Благо, расположение полок и вешалок в кафе позволяло за ними укрыться и оставаться незамеченной.

Я вполне осознавала, что веду себя крайне неразумно, даже вообще неправильно, но желание разобраться во всей этой истории с подставами Мирона до конца, пересилило чувство совести.

– Чего ты пытаешься добиться своими провокациями, Элла? Почему ты никак не уймешься? – отец Мира явно был зол и разговаривал с Эллочкой сквозь зубы.

Не хотелось бы думать, что Александр изменяет или когда-то изменял матери Мирона. Не знаю, почему, но на банкете мне показалось, что они идеальная, утонченная и очень гармоничная пара. Пожалуй, узнай я сейчас, что за красивой оберткой скрываются простые мирские страсти и грязные супружеские измены, мое виденье мира исключительно в розовом свете разобьется в хлам.

– Это не провокация, а всего лишь просьба.

– Просьба? Просьба?! Ты ставишь мне какие-то условия и угрожаешь спокойствию моего сына, моей семьи! Пытаешься манипулировать и совершенно не ощущаешь дозволенных границ. Так что прекращай! Не падай в моих глазах еще ниже, чем ты уже упала.

У-у-ух, как резко и хлестко. Мне даже жалко стало Эллочку. Правда, ненадолго, потом жалость канула в небытие, когда моя бывшая начальница ответила не менее злым фырканьем:

– Не рычи на меня!

Надо же, она и так умеет? Стерва.

– Я не могу не рычать на тебя. Хватит лезть в мою семью! У нас никогда ничего не было и быть не может, и ты прекрасно это знаешь! – отчеканил зло Александр. – И от того, что ты сейчас будешь меня шантажировать своими связями в прессе, сильно ничего в нашей жизни не поменяется, ясно?

У меня же камень с души упал. Не изменяет. Не изменял и, судя по всему, не собирается. Уже хорошо. Тогда что за спектакль?

Я приложила ладошки к груди и снова прислушалась. За столиком была какая-то возня, скрипнул стула, и, судя по звякнувшему блюдцу, кто-то сильно психанул. А потом относительную тишину кафе, перекрикивая фоном звучащую мелодию, нарушили истеричные нотки в исполнении Эллочки-стервы-Робертовны:

–У тебя, может, и нет, а вот у твоего сына – да.

Вот же… тварь!

Ох, как чешутся руки! Как зудят ладошки, и сжимаются мысленно на шее дамочки, пальцы! Ох, как хочется надавать ей по ее разукрашенным румянами щекам.

Курица!

Так, нет. Стоп! Тихо, Лера. Спокойно, Лера.

– Ты прекрасно знаешь, что я могу разнести репутацию твоего сына в пух и прах перед глазами вашего многоуважаемого тирана деда. Удивишься, но мне нужно только щелкнуть пальцами, и в прессе “случайно” всплывает занимательная статейка об избраннице твоего сына. Думаешь, твой отец будет счастлив, когда узнает, что внучок пригрел на груди змею, подосланную за ним же и шпионить?

Ну, все-е-е! Приличные слова у меня закончились. Внутри все горело яростным огнем, и меня скручивало и выворачивало наизнанку от злости. Бешенства. И праведного гнева вселенского масштаба! Как я хочу, чтобы однажды этой мымре на голову свалился кирпич! Огромный, увесистый и прочный кирпич! Да, я девушка хорошая и зла людям не желаю, но Элла не человек. Тварь, каких поискать надо!

– Ты не сделаешь этого! – прозвучало вкрадчивым, пугающе спокойным мужским голосом.

– Уверен?

Парочка замолчала. Наверное, взглядами бодаются. У Александра с Мироном это семейное. Не словами, так глазами добить.

Я же уже в кровь искусала все губы. Нужно уходить. Сейчас. Немедленно. Пока меня не заметили. Я даже порывалась отлипнуть от стенки и броситься к двери, но прозвучавшее дальше меня затормозило.

– Ты никогда не видел никого, кроме этой своей Ксении, Саша! Знаешь, как противно это осознавать? Простушка, каких еще поискать надо!

Вот  оно как. История, тянущаяся из молодости? И что там она сказала? Ксения – простушка? Да ладно! Никогда бы не сказала. Элегантней и изящней женщины еще нужно поискать. Элла и рядом с мамой Мирона не стояла. А на фоне того, что и человек Ксения добрейший, с открытой нараспашку душой… в общем, захотелось скрутить Эллочке язык в узелок, чтобы лишнего им не болтала.

– Лучше замолчи. Даже слушать не хочу. За свою жизнь уже достаточно наслушался и от тебя, и от отца. Заканчивай. Не трогай и не впутывай в свои грязные игры еще и мою жену! – предостерегающе прошипел Александр.

Однако Эллочку понесло. Ее поток грязи и яда было уже не остановить:

– Я никогда не понимала, что ты вообще в ней нашел?! Ты же сам рассказывал, как она бегала от тебя, как от прокаженного, и нос воротила!